Почему так средний европеец устроен? У него всё есть. Он счастлив. А ему хочется ещё. Ещё. Ещё. Как будто он Сказку о рыбаке и рыбке незабвенного Александра Сергеевича Пушкина не читал. Хотя, скорее всего, даже в глаза не видел. Или она как-то иначе может сложиться.
… Святич немножко задержался на работе и теперь спешил домой со всех ног. Любимая жена уже позвонила ему, что стол накрыт, курочка доходит в духовке и дети ждут его ужинать. Но приходить с пустыми руками он не любил. За цветами забежать не успевал. Поэтому обрадовался, когда в подземном переходе увидел старушку с пакетиками чего-то домашнего.
С рук Святич никогда ничего не покупал. Старушек сторонился. У импровизированных лотков не останавливался. Но эта старушка выглядела такой трогательной, аккуратной, просветленной, что он решил, в порядке исключения, нарушить установленное для себя правило.
– Возьми, милок, яблочки, – сказала старушка неожиданно молодым, сильным, мелодичным голосом. – Последний пакетик остался. Не пожалеешь. Они волшебные. Тьфу-ты, оговорилась, волшебно вкусные. Детей порадуешь.
Святич улыбнулся в ответ на добрые слова, расплатился, схватил кулёк с яблоками и, продолжая удивляться её приветливому, звонкому голосу, помчался дальше. Дома его встретили радостным визгом, выкриками, вознёй и сразу потащили за стол. Так что о яблоках он вспомнил только через пару часов, после того, как всё на свете обсудил с женой, всласть наигрался с малышами, и пришло время вечерней сказки.
Яблоки и впрямь были роскошными: наливными, сладкими, сочными. Святич аккуратно разрезал их на дольки и принес на дощечке к телевизору, у которого на бархатистом ковре уже устроилась вся семья. Не отрываясь от экрана, дети схватили по кусочку, а, попробовав, разобрали всё без остатка. Естественно, кусочки мякоти и зернышки моментально оказались на ковре.
Святич был чистюлей. Он дернулся было подобрать крошки, но жена остановили его.
– Брось, – промурлыкала она, – завтра пропылесосю. Лучше иди ко мне. Скорее.
На то, каким тоном были произнесены эти слова, Святич не мог не откликнуться.
Но на следующее утро они проспали и, сломя голову, убежали на работу. А когда, зайдя по дороге за детьми, пришли домой, их ждал сюрприз. И какой! Посреди ковра горделиво высились огромные, роскошные, белые цветы. По своему виду они очень напоминали яблони в цвету. Только как если бы сотни маленьких лепестков соединились в один.
Это было так красиво, так волшебно, так необычно, что Святичу и Ясине даже не пришло в голову оборвать их и поставить в напольные вазы.
– Если мы срежем их, – решили они, – то убьем всю прелесть. Пусть радуют нас и малышей и растут в своё удовольствие.
Они и раньше спешили домой после работы изо всех сил, чтобы побыстрее оказаться всем вместе, потому что лучше этого для них ничего не существовало. Отбивались от любых гостей, в которые нужно было идти по отдельности или без детей, любых сходок, посиделок, корпоративов. Теперь летели как на крыльях.
Дома было так здорово. Так весело. Так радостно. Всё доставляло им теперь двойное, тройное удовольствие – совместная трапеза, игры с детьми в раскраски, конструктор, пазлы, прятки, шарады, да во что угодно, выполнение домашних заданий. А занятия любовью вообще превратились в фейерверк, Северное сияние, полуденное тропическое солнце, волшебные сады Семирамиды, что-то божественное и первозданное.
Да и на работе, честно признаться, к ним стали относиться с гораздо большим пиететом. Прекратили вечно оспаривать их мнение. Доверили всё самое сложное и ответственное. Начали заглядывать в рот и слушать как оракулов, даже когда они в очередной раз разъясняли самое элементарное и само собой разумеющееся. У детей дела тоже шли лучше некуда.
Однако существует, к сожалению, такая вещь, как лето, каникулы и традиционные поездки на море. О том, чтобы лишить детей моря, не могло быть и речи. Но и ковер с цветами забрать с собой было абсолютно нереально.
Лучшим выходом из положения было бы поселить дома дедушку с бабушкой или друзей, пусть самых шапочных, или сдать квартиру в аренду в обмен на заботу о цветах. Увы, дедушка с бабушкой с мая перебрались в загородный домик, откуда ни за что не желали выбираться. Друзья все как один с приходом жары растаяли на горизонте. А сдавать квартиру незнакомым было себе дороже.
Поэтому Святич и Ясина договорились с соседями, что они будут регулярно заглядывать, оставили ключи женщине, которая помогала им с детьми и по хозяйству, поставили вокруг кучу пятилитровых бутылок, пробив внизу выверено малюсенькие отверстия, и отчалили. То, что не всё благополучно, они почувствовали ещё на отдыхе. Вечно голубое небо затянула серая пелена. Чистейший светло-желтый песок сделался грязноватым. Величественные пальмы на три четверти засохли и стояли осиротевшими.
По возвращении домой они убедились в том, что их самые мрачные предположения оправдались. Женщина, которая помогала им с детьми и по хозяйству, сообщила, что, готовя квартиру к приезду хозяев, выбросила завядшие цветы и сдала в химчистку слегка подгнивший ковер.
Та жизнь, которая началась с тех пор у Святича и Ясины и всего «святого семейства», отличалась от прежней, как серые городские будни от благодатного существования у теплого моря, проникнутого блаженством. Дети не вылезали из своих детских болезней, щедро делясь ими с родителями. На работе все как с цепи сорвались, будто рухнула плотина, сдерживавшая дурость и зависть что начальства, что подчиненных. А тут ещё бабушка с дедушкой повадились качать права и устраивать скандалы.
Ясина возвращалась с работы хмурая, на взводе и, чмокнув детей, сразу забиралась с ногами на диван зубами к стенке. Выковырять её оттуда не было никакой возможности. Ни на ласки, ни на стёб или увещевания она больше не реагировала.
Святич уже подумывал, ни освятить ли квартиру или вообще поменять её к чертовой матери вместе со всем тем, что территориально было к ней привязано – школой, кружками, привычками, наверное, даже и работой, когда дело приняло вдруг совершенно неожиданный оборот.
Ясина приготовила на ужин умопомрачительного кролика, чего уже давно не случалось, и пропела:
– Объявляю общий сбор. Свистать всех наверх, всех до одного. Есть о чём поговорить.
Святич и дети, воодушевленные прежними интонациями в её голосе, веселой гурьбой устроились вокруг неё, и она рассказала:
– Ночью, когда вы все сладко спали, ко мне, к нам приходил Белый принц. Симпатичный такой, как в сказках. Он принес охапку наших белых цветов, чтобы я могла вдохнуть их аромат, и пообещал, что они снова вырастут у нас на ковре, и всё будет, как прежде. Только при одном условии – когда-нибудь, когда стране белых цветов понадобится моя помощь, он обратится ко мне с просьбой, от которой нельзя будет отказаться, и я должна буду её выполнить. Я сказала, что тебе, мой любимый, мой единственный, никогда и ни за что не изменю, а в остальном условие принимаю. С тем Белого принца и отпустила. Слова хранить тайну он с меня не брал. Поэтому спешу вас порадовать.
Не успела Ясина закончить, как дети запрыгали в восторге и захлопали в ладоши.
– Па, ма, – дружно закричали они, – мы думали, это нам приснилось. Но к нам тоже приходил маленький шустрый веселый гном. Он починил все наши игрушки. Пришил мишке лапу. Заменил севшие батарейки в роботах. Восстановил поврежденные си-дишки. Сказал, что он хороший, добрый, незлопамятный. Что он тоже из страны белых цветов. Хочет быть членом нашей растущей семьи, будет учить уроки вместе с нами и обучать нас основам магии. Тогда мы когда-нибудь, когда подрастем, сможем тоже посещать страну белых цветов.
Святич и Ясина переглянулись, но не стали никак комментировать признание детей и перевели разговор на другое. Когда дети угомонились на этот раз поздно вечером, разлеглись по своим кроватям и, прослушав от начала до конца несколько своих любимых сказок, всё-таки уснули, Святич подсел к Ясине, обнял её и прижал к себе.
– Ко мне, в отличие от тебя, приходил Серый путник, – в задумчивости произнес он. – В длинной ниспадающей сутане с пурпурным подбоем, стелящейся по земле, с толстым сучковатым посохом и котомкой за плечами. Серый путник ничего не обещал и ни о чём не просил. Он лишь предупредил, что с судьбой не спорят. Как предначертано, так тому и быть. Судьба связала нас со страной белых цветов. Этому не нужно противиться. Если ты и я, мы все подчинимся естественному ходу событий, все будут счастливы. Все вокруг.
Святич замолчал. Ясина погладила его по волосам, как он любил, и вопросительно заглянула ему в глаза в ожидании продолжения.
– Ко всем нам приходил один и тот же Посланник. Маскарад – лишь для отвода глаз. Или в расчёте, что мы не расскажем ничего друг другу.
Ясина согласно кивнула головой, нежно и требовательно положив её на плечо Святича, всячески поощряя его выложить ей все свои мысли.
– В стране белых цветов беда. Что-то пошло не так. Мы им нужны. Наверное, даже очень. Но они хотели бы, чтобы мы действовали вслепую. Просто дали воспользоваться собой в надежде на морковку – поскольку ничего не может быть прекрасней той жизни, которой мы жили.
– Я-то точно готова была бы за неё всё отдать, – вставила Ясина, глубоко вздохнув.
– Вот именно. На это они и собираются сделать ставку.
– А что мы могли бы сделать?
– Предложить ему, а ещё лучше, тем, кто его прислал, поговорить по душам. На равных. С открытыми картами. Мы теперь тесно связаны со страной белых цветов. Так было бы честнее.
– Хорошо, – закруглила «военный совет» Ясина, – если он придет сначала ко мне, я бужу тебя. Если к тебе – ты меня. А сейчас спать, чтобы двери между нашими мирами поскорее приоткрылись.
Святич и Ясина тесно прижались друг к другу и тотчас провалились в сон. Они стояли во дворике потрясающего замка, утопающего в белых цветах. Одновременно и сказочного, и самого настоящего. Дивной постройки. Выполненного в готическом стиле со всеми возможными излишествами и, вместе с тем, очень рационального. Великолепно сконструированного и отделанного. Настолько совершенного, что ничего не добавить и не убавить.
Только какого-то не такого. Как будто в нем чего-то не хватало. Всё вокруг казалось поникшим. Усталым. Удрученным. Неподвижным.
– Что-то с ним не так, – прошептала Ясина на ухо Святичу. – Он как будто не живой.
– Ага, – откликнулся он, – на замке и на цветах как будто висит печать забвения.
Пока они перешептывались, к ним по ступенькам замка спустилась Королева. Спутать было невозможно. На ней было королевское платье. На голове – корона. Да и каждое движение выдавало привычку повелевать и властвовать. Она сделала недвусмысленный жест, и они вошли в тут же возникшую уютную беседку из белых цветов.
Не дожидаясь приглашения Хозяйки, Ясина спросила:
– Почему мы?
Королева бросила на нее неодобрительный взгляд и, пропустив вопрос мимо ушей, надменно объявила:
– Я королева. Мой род властвует в стране белых цветов на протяжении многих тысяч лет. За это время я привыкла к некоторым знакам внимания.
В ответ на это обидное замечание Ясина поклонилась Королеве, но, скорее, чтобы скрыть пунцовый румянец, выступивший у неё на щеках. Святич же сделал шаг вперед навстречу Королеве, встал на одно колено перед ней, как полагается, взял её левую ладошку и прикоснулся губами к её пальчикам. Королева удовлетворенно хмыкнула, положила вторую ладонь ему на голову… и Святич окаменел.
– Так-то, моя дорогая! – сказала Королева, свысока поглядев на Ясину. – В этом замке всё подчиняется моей воле.
– Святич, – тихо позвала Ясина, спокойным и ничуть не менее властным голосом. – Родной. Ненаглядный. Единственный. Моя половинка. Я люблю тебя бесконечно. И всегда буду любить. Ты наш оберег. Наш защитник. Вернись ко мне.
Святич ожил, встряхнулся, освобождаясь от последних оков заклятия, и подошел к Ясине, пристально смотревшей на Королеву. Бросив на неё победный взгляд, она задала следующий вопрос:
– Почему здесь так тихо? Нет музыки? Ничего не двигается? Так грустно? Так тоскливо?
Королева проигнорировала и этот вопрос девушки. Вперив в неё невидящий взгляд, она заявила:
– Помнишь, ты поклялась прийти на помощь моей стране белых цветов, когда я позову, и сделать всё, что я потребую, за исключением какого-то никому не интересного пустяка. Время пришло. Я требую твою жизнь.
Ясина вздрогнула и побледнела. Святич обнял её, заслоняя от Фурии, и с удивлением спросил:
– Но зачем?
На этот раз Королева снизошла до них и пустилась в пространные объяснения.
– Вы видите тысячи белых цветов, десятки, сотни тысяч. На самом деле это иллюзия. Все мы один цветок, способный принимать разные формы. Смерть хотя бы одного из цветков означает гибель нас всех. Всего существа. По неосторожности вы стали причиной трагедии. Но старинное поверье гласит, что новая кровь того, кому мы опрометчиво доверились, возродит нашу страну в годину несчастья.
А теперь хватит переливать из пустого в порожнее. Слуги, хватайте её!
Дружно, как по команде, из белых цветов тут и там выступили дюжие стражники с алебардами и направились к Святичу и Ясине. Их намерения не вызывали сомнений.
– Не выйдет, – резко выкрикнула Ясина, перекрывая распоряжение Королевы, и… превратилась в величественный белый цветок. Сначала показалось, что он такой же, как все остальные. Но он начал расти, набухать и раскрываться, затмевая всё вокруг. В то же мгновение к Ясине-цветку подскочили неизвестно откуда взявшиеся малыши и в один голос свирепо завопили, размахивая предусмотрительно захваченными из игровой комнаты пластмассовыми мечами:
– Мама, мама, мы с тобой, мы не дадим тебя в обиду, а этих гнусных карликов сейчас порубаем в капусту, сотрем в порошок и развеем по ветру.
Наступавшие ряды дюжих стражников с алебардами расстроились. Они остановились как вкопанные. А, видимо, их начальник, судя по золотым позументам на мундире, обратился к Королеве:
– Госпожа, королевский уклад гласит, что власть в стране белых цветов принадлежит живому, растущему белому цветку, бутон которого может распускаться. И далее: все белые цветы без исключения служат тому белому цветку, который дает потомство. Извини, Госпожа, мы были преданы тебе душой и телом все эти годы. Но теперь у нас другая Королева, и мы склоняем головы перед ней.
Будто усики стражники втянули в себя алебарды и снова превратились в обычные белые цветы. Ясина тоже обрела прежний облик. Только теперь она была одета в королевский наряд. На её голове сияла золотая корона. И выглядела она так, как когда её в первый раз причесали для встречи с коронованными особами, и Святич с детьми долго не могли понять, она ли это, их милая, всегдашняя, насмешливая, или не она.
Смещенная же с трона Королева жалостливо всхлипнула, плюхнулась в услужливо подставленное ей кресло из белого цветка и… превратилась в ту самую светлую, воздушную, аккуратную старушку, которую целую жизнь назад Святич встретил в переходе.
– Где Король? Что с ним случилось? Почему он не с нами? – властно потребовала ответа Ясина.
Третий выпад добил Бедняжку. Старушка разрыдалась в голос. Из её глаз потекли слезы обиды и горечи, разъедающие всё вокруг – белые цветы, беседку, крепостные стены.
– Не надо, Милая, не плачь, – решительно вмешался в происходящее Святич, почувствовав, что всё дальнейшее будет зависеть от него. – Я же ещё тогда, когда ты предложила мне волшебные яблоки, почувствовал, какая ты светлая, добрая, необыкновенная. Ничего страшного не произошло. Мы все немножко погорячились. Всё поправимо. Давай вместе придумаем, как c делать так, чтобы всем и, прежде всего стране белых цветов, было хорошо. Чтобы всё устроилось по-доброму. Ведь все мы хотим только этого.
– Да, да, – с благодарностью произнесла свергнутая Королева, вытирая слезы. Голос её вновь сделался звонким, юным и мелодичным, как когда Святич впервые услышал его. – Это я совсем извелась после смерти мужа и взвалила на свои плечи слишком тяжелое бремя, решив, будто всё должна делать и придумывать сама.
Наше королевство белых цветов – одно из многих, тем или иным образом влияющих на жизнь человека. Есть зеленое – оно отвечает за состояние природы. Фиолетовое – подбрасывает вам открытия и откровения. Черное, самое влиятельное – сеет смерть и разрушения.
Мы дарим миру счастье. Чистое. Ничем не замутненное. Абсолютное. Счастье быть самим собой. Счастье любить, быть нужным, востребованным, дарить, спасать, помогать. Оттенков бесчисленное множество. Вы о них знаете не меньше меня.
Страна белых цветов проросла в человеческую жизнь яблоневыми садами. Наш цветок распадается на мириады земных цветов. Они покрывают всю Землю. Исходящий от них аромат кружит голову, переполняет сердца и остается с людьми до следующей весны.
Но каждую весну нужно готовить. Лечить заболевшие яблони. Сажать новые. Следить за тем, чтобы сады не вырубались. Банкротить заводы с химией, убивающей деревья. Договариваться с фиолетовыми и зелеными, чтобы не слишком усердствовали. Переподтверждать перемирие с черными.
Всем этим занимался Король. Это его епархия. Я хранительница семейного очага и традиций страны белых цветов. Что произошло, что случилось, доподлинно не известно. Но Король вернулся из вашего мира тяжело израненным и тут же скончался, ничего не успев поведать. Единственное объяснение, которое мы здесь смогли придумать – это то, что черные разорвали перемирие. Вы же видите, что на планете творится.
Я запаниковала. Не знала, что делать. По нашим правилам, у Королевы может быть только один Король. Но как-то спасать страну белых цветов ведь надо было. Я приняла образ сумасшедшей, сногсшибательной красотки и появилась в вашем мире с волшебными яблоками.
Я ходила всюду. Была всюду. Но по ночам меня принимали за женщину легкого поведения. А днем не видели. Как если бы я была пустым местом или бесплодным фантомом. Единственным человеком, который меня углядел, оказался Святич. Но и он, вместо того, чтобы в меня тут же влюбиться и предложить руку и сердце – к сожалению, оно оказалось занято – увидел во мне лишь необычную старушку.
Связь с вами через белые цветы оставалась моей последней надеждой. Даже когда белые цветы завяли, они сохранились в ваших сердцах. И я надеялась…
– Постой, Милая, – перебил бывшую Королеву Святич, – что нужно для того, чтобы страна белых цветов вновь ожила?
– Нужно, чтобы я любила. Чтобы меня любили. Чтобы появилась новая кровь. И тогда гирьки поднимутся вверх и ходики снова пойдут. Всё станет, как прежде. Страна белых цветов снова расцветет.
Святич посмотрел в глаза Ясины и прочитал в их блеске и глубине всё, что хотел увидеть. Они вместе подошли к Светлой. Помогли ей встать. Обняли её. И Святич тихонько толкнул бывшую Королеву в Ясину, а Ясина приняла её. Светлая полностью, без остатка с благодарностью растворилась в ней.
– Так срастаются все кусочки пазла, – заговорил Святич, как бы читая заклинание. – Я люблю Ясину, боготворю мою единственную, ненаглядную. Переходя в неё, Повелительница белых цветов, ты добиваешься того, о чём мечтаешь – чтобы тебя любили.
Мы с Ясиной тогда сделались тем, кем мы есть, когда встретились, дали страсти захватить нас и объединили наши жизни. Ясина любит меня.
– Крепко-крепко, – добавила Ясина, нежно взяв его за руку.
– Растворившись в Ясине, Светлая, ты обретаешь то, чего хочешь ещё сильнее – любовь. Ну а новая кровь – это наследник, который у нас обязательно ещё родится и пополнит когорту детей, примчавшихся спасать маму. Он будет немного иным. Он унаследует твою магию цветов. Когда же чуть-чуть подрастет, взвалит на свои плечи обязанности Короля. Пока мы с Ясиной и с тобой послужим при нём регентами. Сделаем всё, чтобы белый цвет оттеснил в мире черный. Пускай, не сразу. На это уйдет много-много времени.
– К тому же у нас уже есть верные помощники, – добавила Ясина. – Как здорово они встали на мою защиту. Если бы не они, ещё не известно, чья взяла. Мы всё будем делать вместе. Как привыкли.
В этот момент бывшая Королева высунулась из Ясины и лукаво пропела, как бы подначивая:
– Требую исполнить мою последнюю волю. И не откладывая. Так было принято во все времена. Никто никогда не смел ослушаться. Хочу, чтобы вы или, может быть, уже мы, зачали наследника прямо здесь и прямо сейчас. В стране белых цветов.
От этих слов дворец моментально ожил. Его наполнил сладостный аромат цветов. Они буквально обезумели от восторга. Затеяли снежный хоровод. Облепили и укутали Святича и Ясину с ног до головы, насыпали толстенный ковер из лепестков и увлекли на него королевскую чету.
Губы Святича и Ясины слились в долгом, волшебном, страстном поцелуе. В нём снова было всё – нежный напев колыбельной из далекого детства, бархатистость цветочных лепестков, стоны и клекот чаек, сила морского прибоя, победный бой барабанов и звон литавр, огненные па африканских танцев.
Они прикоснулись друг к другу и тысячи лепестков повторили их движение, умножая сладость, восторг и упоение желанием в миллионы раз. Мир цветов взорвался, подхватил их, закружил, бросил в объятия друг друга, и они стали миром цветов, в котором всё сливается в одно целое – земля и небо, море и звезды, зной и стужа, волшебство и таинство любви.
– Так будет всегда? – прошептала Ясина пересохшими губами. – И после рождения Властелина страны белых цветов?
– Не сомневайся, Владычица, – кружась и перекатываясь в облаке цветов, рассмеялся Святич, – так будет всегда, покуда мы живы, мы вместе и существует магия белых цветов, хранители которых давно стали вместе с ними одним бесконечным неразрывным целым.
© Н.И. ТНЭЛМ