Германия: что может побудить Меркель повернуться лицом к России


Приходится констатировать: никаких даже слабо пальпируемых пульсаций здравомыслия во внешнеполитическом курсе Германии после воцарения в четвертый раз Ангелы Меркель не предвидится.

Констатируем очевидное: «холодная война» в ее легкой версии продолжается, а Германия остается главным координатором этого вялотекущего конфликта в Европе. Во внешнеполитическом разделе правительственной программы на период 2017-2021 гг. Ангела Меркель констатировала «наступление авторитарных режимов» и тот факт, что «даже по соседству с нами российская агрессия поставила под вопрос территориальную целостность Украины».

Лидеры «семерки» готовы ужесточить санкции в отношении России, если обстановка на востоке Украины обострится, и Меркель заявила накануне выборов 24 сентября: «Мы согласны в том, что касается снятия санкций, это связано с выполнением Минских договоренностей. Мы готовы в случае, если это потребуется – мы, правда, этого не хотим – ужесточить санкции, если ситуация этого потребует».

Штефан Шолль из влиятельной германской газеты «Франкфуртер рундшау» предлагает объяснение тому, почему Германия продолжает санкционную войну против России, правда, иногда смягчая свою риторику:

«Европейские дипломаты давно и настойчиво повторяют, что санкции – это идея, которая сохраняет единство ЕС: как только первые страны ЕС «выйдут из строя» и снова начнут без ограничений вести бизнес с Россией, ЕС как игрок международной политики станет посмешищем. Так, приверженность санкциям – при всем недовольстве экономического лобби – стала европейской молитвой: мы сможем отменить их только тогда, когда Россия снова передаст контроль над сепаратистскими территориями Донбасса Украине… Санкции стали идеологическим институтом, новым железным занавесом».

При наличии пусть виртуального «железного занавеса», следует из рассуждений Шолле, проще добиваться согласованных решений и действий среди 28 стран Евросоюза с их далеко не во всем совпадающими интересами. Но! Неолиберальные круги в германском истеблишменте не сумели уговорить остальных разыграть карту якобы готовившегося «российского вмешательства» в выборы 24 сентября по американскому сценарию Клинтон-Сороса, хотя в начале года представители спецслужб пустили пробный шар, объявив, что они видят «потенциальную угрозу электоральному процессу» со стороны неназванных прокремлевских хакеров.

Невооруженным глазом было заметно, что в предвыборных словесных баталиях Россия не занимала сколь-нибудь заметного места. Это факт: в правительственной платформе ХСС/ХДС Россия упоминается три раза, а Турция – девять раз. В ходе телевизионной дуэли 3 сентября Ангелы Меркель и претендента на пост канцлера, председателя СДПГ Мартина Шульца, которая длилась 97 минут, тема России всплыла всего один раз, когда задали вопрос об их отношении к переходу на работу в «Роснефть» бывшего канцлера ФРГ Герхарда Шрёдера.

И все же тема новой «холодной войны лайт» и ставки на конфронтацию с Россией присутствовала в предвыборном раскладе. Так, партия Левых заявляла о необходимости того, чтобы «инфраструктура США и НАТО, которая нужна для противостояния с Россией, проведения политики изменения режима и вмешательства (в ее дела), не располагалась на территории Германии». Левые, которые прошли в Бундестаг и будут участвовать в принятии решений, обещают «… в противовес политике федерального канцлера по усилению конфронтации и санкционному режиму проводить курс дружественных и мирных взаимоотношений с Россией», поскольку «многие жители страны обеспокоены (этим)».

В свою очередь, «Альтернатива для Германии» (АдГ) видит «необходимость углубления и расширения экономического сотрудничества с Россией» и «отмены санкций». Свободные демократы из СвДП говорят об экономических, культурных и политических связях с Россией и требуют поддержания «диалога для создания доверия, (которое) создает безопасность (на европейском континенте)». Социал-демократы с программой «Время для большей справедливости» выступают за претворение в жизнь Минских соглашений и запуска механизмов по налаживанию отношений с Россией. Но и христианские демократы вместе с Меркель, помимо своей обязательной мантры – «поддержание и исполнение Минских соглашений» – говорят о готовности к диалогу с Россией.

За исключением «зеленых», отмечает Ольга Гулина, директор института миграционной политики в Берлине, все прошедшие в Бундестаг партии в той или иной мере поддерживают принятую СДПГ формулу: «Мир и безопасность в Европе возможны только с Россией, невозможны без России и нереальны против России».

Каковы шансы на отказ Германии от конфронтационной политики в пользу диалога? При таком прогнозе необходимо учитывать, как минимум, пять факторов – негативных и позитивных

С одной стороны, вынужденная преемственность антироссийского курса, победившего на выборах 24 сентября блока консервативных партий ХДС/ХСС во главе с канцлером Ангелой Меркель.

С другой, – публично не афишируемая готовность сотрудничать с Россией в торгово-экономической сфере не на федеральном, а не региональном уровне (на уровне достаточно автономных германских земель, к примеру – Баварии, Северного Рейна-Вестфалии, Мекленбурга-Передней Померании и других). Этому способствует медленное размывание прежнего консенсуса внутри правящих германских элит в отношении пользы от санкционного давления на Россию.

Имеет место разочарование германских элит в отсутствии «дивидендов» от превращения пост-майданной Украины в источник дешевого сырья (приватизация и/или вывоз чернозема пока еще законодательно не одобрен Верховной Радой) и привлекательного рынка сбыта для германских технологичных товаров и ширпотреба, что объясняется деиндустриализацией, коррупцией, падением доходов население в два раза за три года и т.д.

Украинский рынок так и не стал адекватной заменой российскому. Как следствие, поиски выхода из тупика, о чем идет речь, например, в статье медийного интернет-ресурса Taylor and Francis Online «Внешняя политика Германии в отношении России по следам украинского кризиса: Новая восточная политика?».

Подвижность ситуации предопределена еще и беспокойством элит в связи со все более жестким противостоянием с конкурентами из числа американских компаний и действующего в их интересах минюста США (к примеру, череда исков против автоконцернов БМВ, «Фольксваген» и «Даймлер» – производителя «мерседесов», против Дойче Банка и т.п.), попытками через концепцию Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства (ТТИП) навязать европейскому бизнесу признание высшей инстанцией американские суды (замысел раскрыт и пока провалился).

В зачет нельзя не принять и не высказываемый вслух страх по поводу большой вероятности финансового (государственный долг США 8 сентября пересек историческую отметку 20 триллионов долларов плюс 1,9 триллиона долларов – долг корпораций) и структурного кризиса в США. Тогда американский бизнес может попытаться его преодолеть через региональный/глобальный вооруженный конфликт, воспользовавшись репутацией «непредсказуемости» президента Трампа, на которого всё спишут в случае неуспеха.

Таким образом, в зависимости от меняющегося геополитического расклада сил внутри «коллективного Запада», особенно в случае дальнейшего упадка влияния Соединенных Штатов при президенте Трампе и, как следствие, при обретении германскими элитами бóльшего веса в процессе принятия решений, вероятность сворачивания гибридной «холодной войны» против России возрастает.

Будучи сторонницей компромиссов, Ангела Меркель – даже с учетом ее личных антипатий, чисто теоретически, могла бы возглавить разворот от конфронтации к диалогу, по крайней мере, способствовать отмене негласного эмбарго на расширение торгово-инвестиционного сотрудничества с Россией.

Могла бы… Но захочет и сможет ли?

Владимир МИХЕЕВ