Избавление,
или Искусство быть самим собой
(вполне достоверная история)
Они валялись на мягкой упругой душистой траве, взявшись за руки, и наслаждались. Наслаждались всем. Теплом. Летом. Свободой. Ясным бездонным небом. Ярким нежным солнцем, заигрывавшим с ними как ласковый золотистый котенок.
Вдруг, неожиданно, в одно мгновение небо заволокло серой марью, и по их обнаженным телам застучали капли дождя.
– Ой, – сказала она, – какая жалость! Бежим скорее домой!
– Зачем, – отмахнулся он, – летний дождик. Теплый. Звонкий. Он нам не помешает. Напротив, заменит поход на озеро, до которого топать и топать. Да и пройдет в момент.
– Ну, ты как знаешь, – капризно откликнулась она, – а я мокнуть не собираюсь. Дай-ка мне мои вещи. Я пошла.
– Ладно, – проронил он снисходительно, нажал кнопку на пульте – и на небе не осталось ни облачка, и солнце снова засияло вовсю.
– Я люблю тебя, – промурлыкала она.
И уже ничто больше не омрачало их счастья. Ведь они были богами. Считали себя богами. Или собирались ими стать. Ничего невозможного в этом нет. Было бы желание.
(Из Постмондорфского фольклора)
Мы в Европе всё время твердим: «Свобода! Свобода! Свобода! Ничего нет лучше свободы!» А что такое подлинная свобода, на самом деле, давно забыли. Даже не вспоминаем. И не задумываемся. Ведь если бы мы это сделали…
… Эрзий жил в большом вместительном доме на четыре семьи – настоящем средневековом замке с многочисленными флигелями, башнями и ложными подъемными мостами в огромном хорошо организованном и обустроенном коттеджном поселке. Это было очень удобно. Поселок хорошо охранялся. В нём было всё необходимое. Все службы отлично работали. Вокруг были все свои. И можно было ни о чём не заботиться, заказывать, чтобы горячую еду и всё прочее приносили на дом, и держать двери незапертыми. Всегда. И когда кто-то оставался хозяйничать в одиночестве, и когда все члены семьи расходились по делам.
Вообще-то Эрзий предпочитал работать дома. Сидеть за письменным столом в редакции было необязательно. Начальство давно уже этого не требовало. Ведь путешествовать по Всемирной паутине, просматривать новостные ленты, давать и брать интервью, кропать умные аналитические статьи и комментарии на злобу дня можно было с одинаковым успехом из любой точки планеты. Будь-то под африканскими баобабами, с берега Эгейского или Мёртвого моря или в закусочной за углом.
Но Эрзий обожал трудиться дома ещё и потому, что, когда редакция ненадолго оставляла его в покое, и срочных заданий не было, он любил писать сказки. А отдаваться полету фантазии было лучше всего лежа на пушистом ковре в спальне или гостиной под трели соловья, примостившегося на ветке березы, заглядывающей в открытое окно. С ощущением тепла, исходящего от каждого предмета, каждой мелочи, принадлежащих обожаемым домочадцам. Отгороженности от враждебного пасмурного внешнего мира, готового в любой момент ворваться, поломать самые надежные планы, испортить лелеемое им самодовольное, благостное, расслабленное состояние духа.
Уединение устраивало Эрзия особенно сейчас. Семейство рвануло на юг передовой группой вместе с тещей и её подругой. Он должен был сменить их через две недели. За это время надо было переделать кучу всего и найти его ещё для хотя бы одной сказки, которую он «вынашивал» в тиши поселка.
Однако складывалось не особенно удачно. Вдали от любимой Эрзий совершенно не умел спать. Часами он ворочался с боку на бок в поисках сна. Ночью постоянно просыпался, тщетно пытаясь прижаться к ней или погладить по волосам. Утром вставал настолько измученным и разбитым, несмотря на долгое стояние под контрастным душем и двойную дозу просветляющего мозги кофе, что было уже не до работы, не только до погружения в сочиняемую им параллельную реальность.
Поэтому, когда при очередном сеансе сидения в паутине выплыла непрошенная рекламка самого последнего инновационного быстро действующего и абсолютно не отупляющего снотворного, он моментально запал на него. «Это провидение, – решил он для себя. – Это то, что нужно. Что избавит от всех проблем». И тут же сделал заказ на пробный недельный курс. Его выполнили в тот же вечер.
Большими разборчивыми буквами в приложенной к коробочке инструкции было расписано только, в какой последовательности принимать порошки в форме 20-и глазированных пилюль. Ударную дозу по три штуки два раза в день утром и вечером, желательно, натощак, для более эффективного действия, на протяжении двух суток. Затем по одной штуке утром и вечером ещё четыре дня. Возобновлять курс можно по желанию и сколько угодно.
Дальше Эрзий, как и все предположительно нормальные люди, читать не стал. Зачем? У него было всего две недели на всё про всё. Поэтому он сразу отправил ударную дозу себе в рот. А утром продолжил, как предписано. Уже на второй день он почувствовал необычайный подъем. У него всё получалось как бы само собой. Ни над чем не надо было голову ломать. Нужные ответы на любые вопросы выскакивали столь же быстро и ретиво, как чёрт из табакерки. Сил было хоть отбавляй. Мир, наконец-то, казался дивным, прекрасно устроенным и дружелюбным. Только слегка плывущим, вибрирующим, несколько нарочитым, чуть-чуть похожим на мираж в пустыне.
А на третий день случилось непредвиденное. Ему захотелось посидеть на лавочке и погреться в лучах солнышка, которое баловало всех в то лето всё реже и реже. Однако, выходя во внутренний дворик своего дома в пару гектаров, который они щедро делили на четыре семьи, чтобы вволю наслаждаться открытым пространством и парковым лесом, он нечаянно захлопнул входную дверь. То ли он прикрыл её слишком наотмашь. То ли случайно опустил щеколду, что, по правде сказать, никогда раньше не делал. Но попасть к себе обычным путём он теперь не мог. А окна, через которые в принципе можно было бы залезть, располагались слишком высоко. Чтобы до них добраться, потребовалось бы вызывать пожарных.
«Никого я вызывать не буду, – пожурил Эрзий самого себя. – Какие проблемы? Проберусь через гараж. Он ведь у нас общий». Ведущие из него ступеньки в каждую из четырех секций дома прятались за чисто декоративными запорами.
Увы, к неудовольствию Эрзия, подъемные ворота, открывающие въезд в гараж, приводились в действие электронным устройством на брелоке от ключа к его автомашине, оставшегося в кармане дорожной куртки. «Не беда, – вновь пришел Эрзий на помощь самому себе. – Пройду через парадные двери соседей. Они же не заперты. Это только с моей случился такой казус.
Столь простой план не составило труда выполнить. Эрзий, без зазрения совести, бросился на штурм первой из соседских квартир, которая под его натиском тут же пала. Правда, врожденный дух исследователя, который Эрзий в себе очень ценил, заставил его несколько усложнить задание.
Он поднялся наверх, вплоть до мансарды, и лишь потом спустился вниз, пропустив вход в гараж, до самого первого цокольного этажа, с любопытством разглядывая по дороге все соседские достопримечательности. Семейные реликвии, бережно утопленные в ниши. Некоторые, причем, похоже, датируемые XVIII -ым и XIX -ым столетиями. Картины неизвестных одаренных мастеров и гобелены, развешенные по стенам, которые, в этом уже не было никаких сомнений, уходили в ещё более далекие смутные времена. Стопки книг, свидетельствующие о предпочтениях хозяев. Забавно перешептывающиеся бамбуковые и толстые полотняные занавески с какими-то как бы отдельно от них существующими изображениями, что-то ему определенно напоминавшими, отменно грубой выделки, прикрывающие вход в спальные покои.
Самый большой сюрприз ждал Эрзия в подземном бункере – никаких других ассоциаций нижний цокольный этаж у Первопроходца не вызвал. Он действительно выглядел как бункер. Один к одному. Причём сюрприз крайне неприятный. Жуткий. Мерзкий. К тому же ужасно громкий.
Его появление было встречено дружным испуганным лаем, мяуканьем, шипеньем и завываниями. Вдоль стен бункера располагались клетки разного размера, в которых были заперты существа, издававшие все эти звуки. Но какие! Бедные. Несчастные. Убогие. Все в бинтах. Повязках. Пластырях. Бирках и наклейках. С только что зарубцевавшимися ранами или гноем, сочащимся из них. С выстриженными кусками кожи на теле и на головах, обработанными каким-то неизвестным ему, но сильно воняющим антисептиком. Дурно пахнущим во всех отношениях.
«Кто же вас так?» – ахнул Эрзий вне себя от увиденного и услышанного. За ответом не надо было далеко ходить. На бесконечном разделочном столе посередине бункера в беспорядке валялись орудия пыток. Ремни. Веревки. Стилеты разной длины и предназначения. Вообще весь арсенал традиционных и нетрадиционных хирургических инструментов. Сам стол побурел от крови, запекшиеся сгустки которой «украшали» скатерть, прикрывавшую, видимо, самую используемую часть пыточной. Её обрамляли захваты, зажимы, кольца, тиски и тисочки и всё прочее.
«Гады! Сволочи! Вурдалаки, – прошептал Эрзий, невольно понизив голос. – Так вот чем они тут занимаются. Ублюдки. А я-то раньше с ними ручкался. Улыбался им. Расшаркивался. Ничего, я их выведу на чистую воду. Я найду на них управу. Они у меня ещё попляшут».
Он хотел было открыть дверцы клеток и тут же, без промедления, выпустить невинные жертвы на свободу. Но энергии и энтузиазма на подобный подвиг у него не хватило. Всё плыло и текло перед глазами. Всё же шок от увиденного и услышанного был по-настоящему сильным. И обычный человек бы его не выдержал. Не только такая тонкая, возвышенная, артистичная душа, как у Эрзия. В довесок он вовремя сообразил, что выпускать на волю раненых, истекающих кровью животных – не лучший вариант.
«Подождите, – сказал он им, – я вернусь. Обязательно вернусь. И не один. Исследую только сначала два соседних бункера. Подозреваю, что и там моим глазам откроется неприглядная картина. Коли спасать, так всех вместе. И, наверное, самым радикальным образом. Чтобы не позволить вернуться на круги своя. Как и наказывать».
Этому он и посвятил четвертый и пятый день самолечения, строго следя за своевременным принятием порошков, согласно инструкции к пользованию. В следующем бункере он обнаружил вертеп ведьм, гадалок и чернокнижников. То есть, никого за руку ему схватить не удалось. Да и такой цели он не преследовал. Отнюдь. Но и так всё было слишком понятно.
По стенам бункера были развешены карты, вереницы карт, бесчисленное их количество, на которых красным, синим, зеленым и всеми другими цветами радуги были обозначены направления ударов на Москву. Берлин. Синай. Ханой. Дамаск. Ракку. Вообще все хоть что-то значащие города и регионы планеты.
А на полу, столах и стеллажах были расставлены малые, средние, большие и просто огромные глобусы, к которым иголками и булавками, когда стальными, а когда золотыми и серебряными, крепились заговорные бумажки и картонки. На них почему-то в большинстве случаев фиолетовыми чернилами – видимо, у темных сил так было принято – были выведены день, месяц и год исполнения заклинания. Какой именно год, Эрзий не стал рассматривать. Тут и без Скотланд-Ярда всё было предельно ясно. В глаза бросалось, чем здесь люди занимаются. Если они вообще заслуживали того, чтобы их по-прежнему причисляли к гордому роду Хомо Сапиенс.
Самым чудовищным, однако, оказался третий бункер. В нём места в клетках занимали люди. Правда, на этот раз вполне здоровые. Эрзию даже показалось, что чистенькие и ухоженные. Но какая разница – какое ему дело, для чего или для кого их здесь откармливали. Самого факта их заточения ему было больше чем достаточно.
Камеры – он насчитал меньше десятка – отличались от того, что он привык видеть в кино и по телеку. Они выглядели вместительными. Со вкусом и изяществом отделанными. Предназначенными более даже для отдыха, чем для унижения и измывательств над теми, кто в них угодил. Рабочие места с дисплеями были отлично оборудованы и хорошо освещались. Под потолком висели экраны последней марки. Ванные комнаты японского дизайна с раздвигающимися стеклянными стенами вполне тянули на пятизвездочный отель.
Однако новоявленного Шерлока Холмса, Сименона и Коломбо в одном лице хозяевам бункера было не провести. «Я до вас доберусь, поверьте, – пообещал он им. – Вы ещё у меня сами посидите под замком. Поймете на собственной шкуре, как это – коротать свой век в подземелье. Без будущего. Без надежды на снисхождение. Оторванными от своих близких и любимых. От всего, что вам дорого. Лишенными даже такой малости, как прогулка и глоток свежего воздуха».
Однако от поспешных действий, круг которых Эрзий уже наметил, он пока решил воздержаться. Его вдруг осенило, что и его собственный подземный этаж может хранить немало тайн. На него, то бишь, на изучение своего бункера, он отвел последний, шестой день, прописанного себе курса. К тому же всё увиденное ему надо было записать в привычном для него литературном стиле, обработать, отредактировать, подготовить для передачи в СМИ, подтвердить фотодокументами.
Собственный бункер Эрзия, к его вящему удивлению, оказался полностью посвященным Арктике. Он напоминал, скорее, музей. Среди самых интересных экспонатов выделялись действующие модели ледоколов. От самых первых, почти беззащитных, на которых плавали самоотверженные и несгибаемые первооткрыватели, до новейших, ещё только строящихся газотурбинных, способных проложить путь к круглогодичной навигации по Серверному морскому пути.
«Так вот чем я на самом деле увлекаюсь, – сделал для себя открытие Эрзий. – Вот чем я займусь, остыв от всего остального, как только упеку моих «драгоценных» соседей за решетку и вернусь с отдыха на море. Ну, ладно. Моим бункером, ради общего дела, можно пожертвовать. Не в репродукциях, набросках, старинных гарпунах, топориках вековой давности и ледоколах счастье».
Теперь, когда всё подземное пространство удалось осмотреть и тщательно запротоколировать, наступало время активных действий. На седьмой день он заказал циклопических размеров бульдозер для сноса надземных построек и рытья карьеров, и вызвал присутствовать на сенсационных разоблачениях всю отечественную и зарубежную прессу и телеканалы, которые в этом время года были в городе.
На восьмой день они явились. Все. Такого ажиотажа давно не случалось. Столько обещанных сенсаций за один раз. Тем более в мертвый сезон. Это поискать.
Когда бульдозер снёс чугунные ворота, в которые он всё равно не проходил, а заодно и львиную часть металлического лабаза, за которым укрывался дом Эрзия на четыре семейства, сквозь толпу пробились его соседи. Бледные. Зеленые. С растрепанными вихрами и выпученными глазами. Водители и бригадир на въезде предъявили надлежащим образом оформленный наряд-заказ, и охранники коттеджного поселка предупредили владельцев о том, что к их владениям проследовала разрушительная техника.
Они схватили его за грудки и заволокли к нему в кабинет. Долго давить ему на психику им не пришлось – он раскололся буквально через несколько секунд. Надпись на опустевшей коробочке с порошками привела их в ярость. На ней черным по белому было выведено: галлюциноген. Под звездочкой значилось: сильного наркотического действия.
Однако корить или лупить Эрзия было поздно – под улюлюканье и радостные вопли журналистов бульдозер продолжал разносить ограду. Надо было спешно придумывать, как выпутаться из создавшейся ситуации с минимальными потерями.
Первой соображаловка сработала у Эрзия. Она так была устроена. «Мужики, – заявил он, – вы мне в ножки должны кланяться. Лучшей рекламы, лучшей раскрутки для вашего бизнеса – образцовой клиники для животных, консалтинговой фирмы по политическим рискам и коммерческой тюрьмы для самых состоятельных в рамках программы государственно-частного партнерства – трудно себе и представить. Так что с вас единовременно по лимону и по 5% от вашего бизнеса.
А теперь марш на встречу с прессой и отрабатывайте ваш хлеб как положено. Кто насколько умеет. Я теперь ваш менеджер. Отец родной. И гарантия безопасности. Буду подсказывать по блютусу, когда надо, чтобы вы не попали впросак. Ловите удачу. Второй такой уникальной возможности не представится».
И соседи, как миленькие, потопали на встречу с прессой, сумевшей по достоинству оценить бездну выдумки, заложенной в этом рекламном трюке. А Эрзий, выпроводив соседей, поудобнее утроился на ковре в гостиной и принялся дописывать правдивую историю, которую вы сейчас читаете.
Часть II
Этим же вечером, ещё до конца рабочего дня Эрзий, будучи человеком предусмотрительным, вновь пробрался к соседям и установил там в огромном количестве «жучки» и видеокамеры. Журналисты, они всё знают. Обо всём наслышаны. Всюду вхожи. В курсе всего. Товарищи по редакции подсказали ему, какие новейшие гаджеты появились на рынке и где их по дешевке можно раздобыть. Оплачивая покупки, Эрзий убедился в том, насколько далеко рванул прогресс. Нано-камеры давали сказочно качественное изображение. Даже без подсветки. А обнаружить их на стенах и потолке, в трюмо и торшерах над письменным и журнальным столиками не было никакой возможности – их и в лупу было не разглядеть.
«Ай да умница! Ай да молодец! Провидец!» – Похвалил он себя ближе к ночи, выводя на большой экран картинку с нескольких центральных видеокамер, под бдительным оком которых развертывалась секретная сходка его «глубоко обожаемых» соседей.
– Как мы глупо попались, – стенал Живодёр. – Так влипнуть, попасть в зависимость от подлого низкопробного шантажиста, это надо было умудриться. И от кого! Дешевого памфлетиста. Журналюги. Наркоты. Существа без стыда и без совести. И чтобы такое существо поставило нас на деньги. Обалдеть можно. Свихнуться. Застрелиться. Позорище какое – жуть! А вы чего отмалчиваетесь, будто вас это не касается? Будто такая фантасмагория вас устраивает. Думаете, пронесет? Каким-то образом устроится само собой? Не устроится, не надейтесь!»
– Мы так не думаем и не надеемся, – заверили его остальные двое, дав ему выговориться. Спустить пар ещё никому не мешало. Но и без этой вступительной части разговора, видимо, было не обойтись. А потом перешли к делу.
– Что пользы на себе тельняшку рвать да возмущаться, – взял быка за рога Чернокнижник. – Что случилось, то случилось. Надо прикинуть, как нам из создавшейся ситуации выкрутиться, не предыдущей, а нынешней, чтобы при своих остаться – деньги не маленькие, на дороге не валяются, и Журналюге язык укоротить. Лучше вырвать. Желательно, с потрохами.
– Предлагаю самый надежный вариант, – вступил в разговор Тюремщик, – пусть и радикальный: Губошлёпа надо прикончить. Пристрелить. Утопить. Удавить. Каким именно способом – не важно, иначе нам от него не избавиться.
От этих слов Эрзий буквально подскочил. Губы у него, подтверждая меткость клички, побелели и отвисли. Но он продолжал внимательно слушать, с недоумением всматриваясь в лица соседей, которых при свете дня можно было принять за вполне нормальных людей. Анализируя каждый жест, каждый смешок, каждую интонацию и гадая, куда они вырулят.
– Не, – веско отчеканил, как отрезал Начитанный. – Сами мы на такое дело не пойдем. Опасно. Могут впоследствии докопаться. Зачем самим над собой Дамоклов меч вешать? Да и нет гарантий, что получится. Мы такому делу не обучены. У нас опыта нет. К тому же у некоторых нервишки ни к черту. Так что нет и ещё раз нет.
– А если попытаться его приструнить? – отыграл назад Вивисектор. Его собственная мысль ему понравилась, и он продолжил её развивать. – Пригласим его на встречу или просто завалимся к нему все вместе, пока он тут один, и родные к нему не вернулись. И скажем, что ему хана. Что ничего у него не выгорит. А если будет рыпаться, мы с ним расправимся. Раздавим, как гадюку. Освежуем, аки молодого барашка, за милую душу. А перед смертью заставим свои собственные кишки грызть и умыться в крови. Он ещё на коленях будет перед нами ползать и вымаливать снисхождение.
– Ну и ублюдок, – подумал Эрзий. – Как верно я угадал, если не его род занятий, то, по крайней мере, внутреннее естество и характер. Палач, он и есть палач. А ещё делает вид, будто о животных заботится: лечит и спасает маленьких.
Его утешило только то, что на лицах остальных двоих, как и на его собственном, при этих словах появилось выражение гадливости.
– Тогда уж проще взять его детей или всё семейство в заложники, – перебил Садиста, чуть иначе скривившись, Консультант дьявола. – Разменяем баш на баш, и дело с концом.
– Слишком долго, сложно и муторно, – вмешался Бывший эмвэдэшник. – Да как бы мы ролями не поменялись: из охотников в загнанное зверье не превратились, когда опера по нашим следам бросятся.
Похоже, есть только один быстрый, надежный и эффективный способ – заказное убийство. Сами не осилим. Что-либо чересчур сложное или экзотичное нам противопоказано. Есть другие мнения? Возражения? Все согласны?
Тогда сделаем паузу. Хорошенько обдумаем все «за» и «против». А завтра в это же время обсудим, на каком варианте заказа остановиться. Каждый придёт со своим предложением. Только не голословным, а проработанным. Желательно, максимально тщательно. Всё. Расходимся.
После того, как соседи ушли, Эрзий ещё некоторое время сидел в ступоре. Он мог предположить всё, что угодно. Но такое! А с утра развил бешенную деятельность.
Часть III
С помощью друзей и нескольких политических тяжеловесов, которые были по жизни ему обязаны, он вышел на высшее руководство нескольких телеканалов и крупнейших околокинематографических айтишных конгломератов, делающих свой контент. Выложил им всё, что случилось. Показал кусочки вчерашней записи. Объяснил, что из всего этого можно выжать. Напомнил об умопомрачительном успехе нескольких знаменитых фильмов и сериалов, отдаленно напоминающих и созвучных разворачивающемуся сюжету. Таких, как «Он снял свою собственную смерть», «Остров», «Узники времени». Обрисовал перспективы. Растолковал, что надо спешить – промедление смерти подобно. С каждым разом предлагая всё более отточенную аргументацию и безупречные сценарные решения.
В итоге ещё засветло у него на руках была подписанная и заверенная копия совершенно потрясающего контракта. В нём он упоминался одновременно, как автор идеи, один из сценаристов и продюсеров, а также исполнитель главной роли в стосерийном сериале, который фактически начали снимать уже третьего дня при большом стечении народа.
Основная интрига должна была развернуться вокруг него и намерений соседей его ликвидировать. Параллельно, как во многих других блокбастерах, предполагалось выжать по максимуму из истории жизни, бизнеса и морального разложения каждого из персонажей. Тут безбрежная фантазия Эрзия была как нельзя кстати.
Особенно здорово было то, что экспертиза отснятого им материала всех устроила. Операторы и режиссеры заявили, что они все в цифре. Высокого, если не высшего, качества. С ними можно делать всё, что угодно. Так что работать будет одно удовольствие.
Таким образом, на вечерний или уже почти ночной сеанс сериала, в который превращалась вторая потайная встреча «нежно любимых» соседей, у своих мониторов собралась огромная армия профессионалов киношного мира, а не только он один.
– Мы договорились прийти на встречу каждый со своим вариантом, – открыл её Надзиратель, не тратя драгоценное время на политес и общие слова. – Имеет смысл начать с такого. По моему глубокому убеждению, нет ничего лучше профессионального убийцы. Прокрутил все в голове. Оценил. Сопоставил. Смотрите. Профессионал, он во всём профи. Сделает свою работу чисто. Без помарок. Не оставив никаких следов. Потом бесследно исчезнет.
Рынок заказных убийств огромен. Есть сложившиеся традиции. Они играют на нас. Заказные убийства в 99% случаев не раскрываются. А если следствие и выходит на исполнителей, то дальше – тупик. Заказ будет размещен безлично. Через безымянные подставные лица. Связи с нами никакой. Подозрения на нас ни при каких обстоятельствах не лягут. Ведь о нашем уговоре с Бумагомаракой ни одна живая душа не знает. Получается, у нас мотивов никаких. Значит, и никакой зацепки.
– Хорошенький их поджидает сюрприз, – подумал в этот момент Эрзий, а вместе с ним и добрая сотня зрителей, затаив дыхание, слушающая этот захватывающий триалог вживую.
– Скажи, как это будет выглядеть на практике? – поинтересовался Неудавшийся дрессировщик, он же Неудавшийся заклинатель змей. – Коли ты всё по клеточкам расставил, и эту тоже заполнить должен был.
– Без труда, – охотно откликнулся Фанат любимого дела. – Киллер договорится с нашим клиентом об интервью. Тот с радостью согласится – вон сколько он только за один день нашего позора нараздавал. Соответственно на территории поселка киллер появится открыто и совершенно легально. Только под чужой личиной: грим, маска, другой рост, осанка – всё давно отлажено до совершенства. Угнанную машину с перебитыми номерами припаркует у ворот, тоже не вызвав ни малейших подозрений. Зайдя к Бедняжке с блокнотом и диктофоном наперевес, сразу же уложит метким попаданием в глаз, чтобы шкурку не испортить. Потом всё равно сделает пару контрольных выстрелов в голову и преспокойненько отбудет в неизвестном направлении. Даже самоубийства инсценировать не понадобится. Родственники обнаружат тело только через неделю. К тому времени этот трагический эпизод станет достоянием истории. Совсем уж во второстепенные детали вникать не будем. И этого достаточно. Теперь ваш черёд.
– Вариант нормальный, – перед тем как подхватить эстафету, Анимальный эскулап решил прокомментировать услышанное. – Типовой. Повсеместно широко используемый. С большой обоймой достоинств. Но не идеальный. Далеко не. Настоящий профи в нашем положении будет стоить целое состояние, которым мы как раз и не хотим делиться. Зачем, спрашивается, менять шило на мыло? Далее, и на старуху бывает проруха. От случайностей никто не застрахован. Точно так же ничто не гарантирует нам, что, выполнив наш заказ, подрядчик не начнет нас шантажировать.
Знаю, знаю, – отмахнулся Гипнотизер четвероногих, крылатых и ползающих от возмущенных жестов предыдущего оратора, – риски можно свести до минимума. Тем не менее, они всё равно останутся. Наконец, тело. Это обуза. Вещдок. Основание для возбуждения уголовного дела и проведения расследования, которое воленс-ноленс каким-то боком нас обязательно коснется. Так что спать спокойно нам, при всём желании, всё равно не удастся.
Предлагаю железобетонный вариант. В прямом и переносном смысле. Через три дома от нас за углом ведётся строительство. С размахом. Начали давно, но особенно не продвинулись. Пока по-прежнему нулевой цикл. Не случайно. Соответственно стоит бетономешалка. Это то, что нужно. Тюк нашего Лимончелло по темечку. Закатать в бетон. Сунуть в фундамент. И вся недолга. Ни тебе тела. Ни тебе уголовного дела. Пусть ищут пустившегося в бега Сексуального авантюриста, запутавшегося в донжуанстве. Несколько упаковок экзотических презервативов в трюмо и письменном столе снимут все сомнения в этом отношении. Во!
– И как же ты себе это представляешь? – спросили оба остальных заговорщика чуть ли не в унисон.
– Ну, в фундамент незавершонки, похоже, закатан уже не один чудак, не способный поладить с окружающими, но пригодный принести хотя бы такую пользу обществу. В их череду наш Любимец как нельзя лучше вписывается. Коли так, бригада – могила. А для конкретной акции ненадолго оформляют гастарбайтера, который исчезает сразу по исполнении.
После этих слов наступила короткая пауза, и двойка отрапортовавших уставилась на Верховного экстрасенса. Эрзий протёр глаза и перевел дух. Он был весь мокрый. Его бил озноб. Слушать про себя такое – в полуобморочное состояние впал бы любой супергерой. Он же себя к их числу никак не причислял. То, что творилось в соседнем флигельке, било все рекорды.
Последователь зачинателей геополитики ещё чуть-чуть помедлил, наслаждаясь напряженным вниманием остальных, а затем начал менторским тоном:
– Да, вариант, на первый взгляд, предельно простой. Причем во всех отношениях. Однако слишком сильно попахивает дилетантством. В нём чересчур много допущений и недосказанного.
Мой надежней. Я связался с албанцами. За вполне умеренную плату они, подловив Нахала у входа в редакцию, незаметно, не привлекая внимания, на виду у всех, посадят его в машину. Там долбанут боевым электрошокером так, чтобы не выдержало сердце. Отвезут туда, где любят бегать по утрам трусцой, и оставят сидеть на лавочке. Сами же вернутся к себе. Судебно-медицинская экспертиза констатирует сердечный приступ с летальным исходом. Всё. Финита ля комедия. Занавес падает. Можно будет спать спокойно и наслаждаться жизнью.
Этот вариант также вызвал много нареканий со стороны напарников. Попасть в зависимость от албанцев – такая перспектива никого не грела. Особого доверия к ним никто не испытывал. Хотя сомнений в их эффективности не было. Криминальная хроника пестрила подобными историями.
Спор продолжался далеко за полночь. Подельники придумывали всё новые и новые доводы, которые ни Эрзию, ни многочисленным киношникам, с восторгом следившим за перепалкой, никогда бы не пришли в голову. А затем они устали. Иссякли. Выдохлись. Им всё надоело. И они вырулили на Соломоново решение. Надо запустить все варианты. Лучший сработает первым.
Часть IV
Следующим утром на совещании в штаб-квартире айтишного конгломерата, в котором приняли участие все нужные люди откуда следует, Эрзию выделили сопровождение и телохранителей. Одновременно сформировали несколько съемочных групп, которые должны были не пропустить ни один из возможных сценариев расправы. Кинематографический материал напрашивался воистину шедевральный. Как по замыслу. Так и потому, что, если влезать в образ, так никогда не сыграешь.
Эрзий, правда, попытался убедить народ в том, что ему лучше сдаться либо ненавистным соседям, либо органам – всё-таки речь шла о его голове, с которой ему расставаться пока никак не хотелось – но его быстро поставили на место. Раскручиваемый под него проект уже сейчас, в самом начале съемок, когда была отснята с дюжину первых серий, тянул на миллиарды. Поэтому ему предложили не малодушничать, сыграть роль живой приманки как подобает, и в сотый раз заверили, что его не бросят ни при каких обстоятельствах, и вообще, по большому счету, ему ничего не угрожает. Последнему он, конечно же, не поверил, но решил идти до конца. О том, что «Париж стоит обедни», он никогда не забывал.
Далее череда событий выстроилась не менее захватывающим образом. Уже на следующий день приятный баритон, представившийся корреспондентом Интернет-журнала «Жизнь животных», договорился с Эрзием об интервью, заставив все внутренности бедолаги сжиматься – не так часто доводится вот так запросто общаться с профессиональным киллером, тем более с тем, которому тебя заказали, – и уже через несколько часов молодой человек с юношеским пушком на лице звонил ему в калитку. Как только он переступил порог, двое дюжих молодцов, не дав ему опомниться, подхватили его под белые ручки и ввели в кабинет Эрзия.
Последовавшую сцену зрители, когда сериал вышел на экраны, записывали, переписывали и повторно смотрели десятки раз. Эрзий, очень похоже изображая из себя Штирлица, разъяснил парню, который, когда здесь же перед скрытыми камерами смыл с себя грим, оказался лет на десять старше, всю безвыходность его положения. Рассказал о том, что его откровенно подставили. Что за заказчиками с самого начала велась слежка. Свидетелей хоть отбавляй. Всё записано и запротоколировано. В кустах сидела съёмочная бригада. И ему остается только одно – во всём чистосердечно сознаться и подписать тут же, не выходя из помещения, признательные показания, раскрыв все имена, телефоны, явки и пр.
Далее последовал основной прикол. Подосланный убийца разревелся также достоверно, как, бывало, покойная и всеми горячо любимая Нона Мордюкова, упал на колени и по-настоящему душераздирающе, с отменной дикцией и чертовски убедительно бросился молить не губить его невинную душу. Рассказал, напоминая в эти минуты лучшие записи незабвенного Ираклия Андроникова, что никакой он не профессиональный убийца, а профессиональный актёр. Окончил Щукинское училище. Эмигрировал. Видимо, зря. За что до сих пор себя клянёт. Творческая карьера не сложилась. Выше эпизодических и второстепенных ролей, несмотря на талант, который, на самом деле, никому не нужен, он не поднялся. А в какой-то момент безумно понадобились деньги – надо было наскрести на операцию родителям, здоровье которых после его отъезда сильно пошатнулось. Он попробовал одно, другое, ничего не получилось. Тогда он продал душу дьяволу. Всё-таки у его соотечественников хорошая слава, которая иногда очень даже помогает. Он представился профессиональным киллером с несколькими громкими делами за плечами и стал брать вполне престижные заказы, открывающие путь на самый верх.
Только никого он не убивал, не дай Бог. А встречался с жертвой. Открывал ей, что её заказали. Объяснял, что ей не выпутаться. Что, если не он, то кто-то другой или третий, но обязательно заказ выполнит. Предлагал заплатить ему отступные, вместе всё самым тщательным образом продумать, инсценировать убийство и скрыться, придумав себе новую жизнь и иную внешность. За всё время эта его домашняя заготовка ни разу не давала сбой. Жертвы моментально соображали, насколько его предложение им выгодно – почему-то несообразительных не заказывали – и готовы были ему отвесить вдвое против того, что он просил. Почему-то у заказываемых и с деньгами проблем не было.
Тут от увиденного и услышанного, сильно отличающегося от лая и воя в подземном бункере, в штаб-квартире айтишной компании началась подлинная эйфория. За мониторами на этот раз сгрудились не только операторы, режиссеры, сценаристы и технический киношный персонал, но и все самые большие боссы киноиндустрии. На их глазах многообещающий приключенческий сериал вырастал в сенсацию века, во что-то, что тянуло уже не на жалкие миллиарды, а десятки миллиардов у.е.
Расколов поддельного киллера, Эрзий не стал останавливаться на достигнутом. Он его классно – оказывается этот дар у всех людей в крови, во всяком случае, у пробивных журналистов точно – с потрохами перевербовал. Заставил на всякий случай поведать об одной-двух аферах, дабы убедиться, якобы, что тот не обманывает. Предложил тут же пофантазировать на тему о том, как можно было бы создать видимость того, будто заказ в его отношении выполнен или, по крайней мере, отложен по объективным причинам. Затем нагло проговорил с ним, сколько не состоявшийся агент 007 будет выплачивать ему, Эрзию, отступных. Наличными и/или натурой. Под конец, когда все насладились сценой и нахохотались, вернул Двуликого Януса молодцам из службы безопасности – чьей – его очень мало интересовало. Те, получив соответствующие инструкции от начальства, доставили Неудачника на студию, где с ним был сходу подписан очень выгодный для киношников грабительский контракт, обращающий будущую знаменитость кинематографа в раба на два-три производственных сезона.
С идеей закатать в бетон получилось не менее удачно для Эрзия и перспективно, с точки зрения снимающегося сериала. Когда Эрзия позвали заглянуть на стройку – оценить и посоветоваться, у него всё уже было наготове. Умельцы из айтишного конгломерата завезли ему интеллектуальную систему последнего образца – квазибиоробота, внешне полную копию Эрзия, свою самую последнюю разработку – надо же пользоваться моментом и рекламировать выпускаемую продукцию (наверняка, после выхода на экраны этой серии или серий сериала объем продаж представленной модели квазибиоробота подскочил раз в десять, а капитализация дочерней компании айтишного конгломерата, кстати, заодно и всего холдинга – выросла на порядок, а то и два).
Братки-строители, естественно, ничего не подозревая, под дулом кинообъективов съёмочных групп, которые разместили на всех коттеджных крышах по соседству, аккуратненько «уделали» биокопию, закатали её в бетон и, перед тем как закладывать в фундамент, по всем правилам высокого искусства, сделали добротную фотосессию. Для отчетности и представления заказчику. Тут-то их, ещё чуть выждав, и взяли. Не менее аккуратно, чтобы не повредить содержимое, вынули фрагмент из фундамента, раскололи, очистили – и свету явилась живёхонькая, ни на йоту не поврежденная модель, которая, для острастки, классно надавала по морде и «прорабу» гангстеров, руководившему закатыванием, и всем исполнителям.
От фантасмагоричности происходящего у братков крыша начисто поехала. Так что, когда уже в студии их откачали и привели в себя, они безропотно передали киношникам списки предыдущих заказчиков и жертв с необходимыми пояснениями. Указали, где хранились все расписки, калькуляции и документы. Главное – уступили айтишному конгломерату все эксклюзивные авторские права на исповеди, признания и разоблачения, которые они обязались сделать, наговорить и изобразить в лицах, когда пойдёт раскручиваться эта новая сюжетная линия сериала.
Она обещала быть особенно увлекательной. Интригующей. Забористой. Задевающей за живое. Держащей в напряжении. Причём не только зрителей, но и немало людей, как уже сидящих за решеткой, так и тех, кто туда после всех признаний и разоблачений рисковал угодить. Хорошо, кстати, что теперь бегство за границу ни от чего не спасает – все добропорядочные страны связаны, кто – межправительственными договорами о правовой помощи, кто – едиными экстерриториальными ордерами на арест и другими штуками. А просмотр премьерных сериалов сейчас в онлайновом режиме идёт одновременно по всему свету.
К угрозе со стороны албанцев заправилы киношного бизнеса, даже без подсказки и уговоров Эрзия, отнеслись с гораздо большим пиететом. Весь риск на себя они брать не решились, к облегчению Отважной двуногой приманки, и подключили к операции спецслужбы. Кажется, даже все вместе, что случается крайне редко. Она и прошла под их диктовку.
Прежде всего, они взяли под контроль каналы связи. О том, когда и во сколько он прибудет в редакцию, Эрзий повторил по стационарному телефону и мобильнику раз десять. После чего операторы сотовой и электронной связи по предъявлении решения суда, выданного без каких-либо хлопот, дали возможность службистам подключить к анализу текущего трафика специализированные суперкомпьютеры и системы обработки больших данных. Завесу тайны над использованием спецслужбами таких систем несколько лет назад приподнял многоуважаемый Эдвард Сноуден – спасибо ему за это со стороны ничего не подозревавшего общества, которое и после того продолжило, следуя вековой традиции, спать спокойно: оно же пробуждается и приходит в экстаз лишь по получении удара хлыстом, нет команды свыше или сбоку – зачем суетиться.
Так что службисты и все посвященные заранее знали, кто поименно приедет «брать» Эрзия, на чём и в какой оснастке и куда тянутся все нити. Им и вычислять ничего не надо было – только дать албанцам или тем, кто скрывался под их личиной, захватить Эрзия, взять их тепленькими и тут же расколоть, пока они не опомнились. Заставить их потом сотрудничать со следствием было делом техники. Взяли их на месте преступления. Свидетелей предостаточно. Все улики налицо. Видеозаписей – даже больше, чем нужно. Ещё бы, ведь многочисленные съёмочные группы расстарались. Отпираться было бессмысленно и безнадежно.
Признательные показания и сотрудничество нужны были службистам вовсе не применительно к этому пустяковому делу Эрзия. Наконец-то, у них в руках оказались записи разговоров и переписка, по которым они могли выйти на снабженцев мафии, пособников и осведомителей, отдельных посредников и их сети, а там, глядишь, и на самую крупную рыбешку и их покровителей в силах безопасности, большом бизнесе и политических партиях.
Нет нужды упоминать, что все материалы оперативной разработки руководство спецслужб обещало предоставить продюсерам столь блистательного сериала, который обещал быть сказочно популярным и собрать рекордную аудиторию – кто же будет отказываться от умной, профессиональной, нестандартной и благожелательной рекламы, способной поднять подпорченное реноме ведомств в глазах налогоплательщиков. Это в досноуденовскую эпоху спецслужбы делали ставку на скрытность, секретность, таинственность и закулисную деятельность. Сейчас пришло время переигрывать противника в открытую, и с опорой на превращение всего общества в добровольных – или невольных – осведомителей и внештатных сотрудников.
После того как в сражении гладиаторов, собравшихся под одной гостеприимной крышей четырехсекционного загородного дома, Эрзий победил всех соперников и вывел их на чистую воду, а затеянные ими смертоносные интриги были распутаны и сделались отдельными самостоятельными линиями сериала, быстро обрастающего уникальной драматургией в дополнение к достоверности, настало время устраивать очную ставку. В первый раз Нелюбезные соседи затащили Эрзия к нему же в кабинет фактически насильно. Теперь пришёл черёд Эрзия отыграться и отплатить им той же монетой.
Они сидели в его кабинете пришибленные. Раздавленные. Беспомощные. Вываленные в грязи или в чём-то там ещё. Ясно осознающие, что их, похоже, не спасут ни деньги, ни лучшие адвокаты, ни провидение. С содроганием ощущающие у себя на запястьях прикосновение кандалов. Во всей красе представляя себе, как их примет тюремное сообщество. Как над ними будут издеваться и измываться сокамерники.
На то, чтобы насладиться их убитым видом, растерянностью и показным покаянием, у Эрзия не было времени.
– Вам на этот раз не надо выбирать из трёх сценариев, – подпустил им шпильку Эрзий, но этим и ограничился. – Либо вы будете гнить в остроге, либо примите мои условия. Любые. Они не подлежат обсуждению. Обещаю, что в итоге вы только выиграете. И по-крупному. Ну, так как? Принимаете? Молодцы! Вот здесь, пожалуйста, распишитесь кровью и мотайте на ус.
Вы переписываете на меня 51% акций своих компаний. Я отныне становлюсь вашим боссом. Слушаться меня будете беспрекословно.
Компании наши уже через какое-то время будут греметь на весь мир. Под их стремительно растущую славу вы возьмете стомиллионный кредит и отдадите мне.
Вместе мы проведем их реорганизацию, весомо расширим сферу деятельности, проникая во все близкие и смежные сегменты рынка, и с блеском выйдем на первое публичное размещение. Капитализация подскочит на несколько порядков, и мы с вами заработаем столько, сколько вам и не снилось.
Только зарубите себе на носу. Отныне мы с вами главные действующие лица кино- и телесериалов о нас самих. Это Эльдорадо. Это десять Эльдорадо. Сто, если не больше. Но действовать надо столь же классно, как получалось до сих пор, не допуская ни одной помарки, не позволяя себе ни одной фальшивой ноты.
Поэтому никакой самодеятельности. Тем более ревности или вендетты. Случайность вознесла нас на вершину успеха – на кинематографический Олимп и открыла нам доступ в пещеру Али-Бабы. Будем же наслаждаться жизнью и брать от неё по максимуму на каждого.
Я приготовил тут для нас бутылочку шнапсика, сейчас вытащу из холодильника. На Балканах его любовно величают ракией. Он оттуда. Сказочная вещь. Проверено неоднократно.
За успех! За то чтобы Фортуна всегда была к нам благосклонна! За наше новое товарищество! И за удачу!
Они сдвинули бокалы и от души хряпнули. После стольких треволнений, взлетов и падений жизнь представлялась им, наконец-то, райским блаженством, которым, если не наделать глупостей, они насладятся всласть.
А вы говорите: «Не стоит клевать на рекламу в Интернете – в нём мошенник на мошеннике и мошенником погоняет». Как вы убедились или не убедились, ничего подобного.
© Н.И. ТНЭЛМ