Два взгляда на одну задачу


Политика Европейского Центрального банка, возглавляемого Марио Драги, вызывает в странах ЕС многочисленные споры. Не остаётся в стороне и Германия. Каковы же аргументы сторонников и противников курса, проводимого главой ЕЦБ? Давайте начнём с мнения его оппонентов.

Цены растут, особенно на «кровь» современной экономики, сиречь нефть, изрядно подорожавшую в последнее время, но в ситуации «дешевых» денег проценты, которые получают вкладчики, выглядят весьма неубедительно, и они чувствуют себя обобранными. Политика ЕЦБ вызывает у них все большее недовольство. Причём, речь идет не о неприятии со стороны высокоучёных пожилых профессоров или тех, кто симпатизирует «Альтернативе для Германии» – у германских либералов сейчас очень модно вешать на них все грехи. Нет, политика ЕЦБ вызывает идиосинкразию у дилеров и брокеров, у бизнесменов и банкиров, не говоря уже о тех, кого называют людьми с улицы.

Оппоненты Драги полагают, что сейчас настало самое время, чтобы покончить с «дешёвыми» деньгами. Уже почти два года ЕЦБ в огромных масштабах скупает облигации государственных займов. В месяц их прибавляется на 80 миллиардов, а общая сумма превышает триллион евро.

Почему оппоненты считают, что с этим надо кончать? Прежде всего, потому, что конъюнктура сейчас в Европе вполне удовлетворительная, это признаёт и сам Драги. Экономика растёт, пусть и не бешеными темпами, но все же уже четырнадцать кварталов подряд, что вселяет определённые надежды. Странам, входящим в зону евро, наконец, удалось выбраться на докризисный уровень. Экономический рост отмечается даже в таких проблемных странах как Италия, Португалия и Франция. Безработица снижается, причём по всей Европе. В последнее время увеличилась инфляция, и рост цен на нефть только подстегнёт этот процесс. Серьёзные эксперты полагают, что в 2017 году инфляция вырастет до 2% – именно такую цель официально поставил перед собой ЕЦБ. Растут проценты и на финансовых рынках, что обусловлено избранием Дональда Трампа, вместо снижения налогов пообещавшего запустить программы увеличения расходов.

Все это и делает нынешний момент весьма выгодным для того, чтобы прекратить «игру в облигации». Драги в своих выступлениях это признаёт, но никаких серьезных изменений нынешнего курса не обещает. Почему? Что за этим стоит?

По мнению оппонентов, причина нерешительности ЕЦБ не в особенной прозорливости, не в обладании неким сакральным знанием, основанном на ему одному доступных данных, а в политической ситуации. Достаточно назвать такие причины как «Брекзит», или рост евроскептицизма в Европе в целом, чреватый угрозой распада ЕС, не говоря уже об избрании Д.Трампа, чтобы стала понятна суть опасений. Выступая перед банкирами во Франкфурте-на-Майне, Драги говорил о том, какую политическую неопределённость таят в себе результаты многих грядущих европейских выборов. А в интервью испанской «Паис» высказался более чем откровенно: политическая неопределённость, вызванная «Брекзитом» и избранием Трампа, оказывает доминирующее воздействие.

Таким образом, ЕЦБ под руководством Марио Драги стал не просто эмиссионным банком, видящим свою задачу в том, чтобы контролировать инфляцию и поддерживать работу экономического мотора, говорят оппоненты. Нынешний президент придал ЕЦБ решающую политическую роль – обеспечение целостности зоны евро. Как это уживается с его финансовыми функциями? Ведь политическая роль поневоле обязывает ЕЦБ мыслить четко размеренными политическими категориями – от события до события, от выборов до выборов. И это плохо, считают критики, называя следующие причины.

Первая. Обеспечение политических потребностей не относится к задачам эмиссионного банка, это дело специально избранных политиков. Банкиры, как известно, не подлежат никакому контролю со стороны демократических масс.

Вторая. Денежный водопад, который обрушил на Европу ЕЦБ, опасен сам по себе. Он может раздувать финансовые пузыри там, где мы даже не предполагаем – на рынке акций, на рынке тех или иных товаров, на рынке недвижимости. А что бывает, когда такие пузыри лопаются, никому объяснять не нужно: эти печальные события вполне свежи у всех в памяти.

Третья. Представления о том, что ЕЦБ может эффективно решать политические проблемы Европы – это иллюзия, притом иллюзия опасная, говорят критики. Даже если представителям разных подходов – условно говоря, южанам и северянам – удастся договориться, что ЕЦБ обязан скупать обязательства стран-должников, чтобы они могли провести реформы, станет ли он это делать? Особенно часто в этой связи сейчас приводят в пример Италию, где реформатор Маттео Ренци вынужден был, как, говорят в таких случаях немцы, взять свою шляпу, то есть откланяться. И что ждет страну дальше, пока вряд ли кто-то знает (см. «Италия: а что теперь, или После политического землетрясения», №11(115), 2016).

А какие аргументы находят в защиту Марио Драги его германские сторонники?

Не будь этого человека у руля ЕЦБ, вероятнее всего, уже не было бы и евро, а Берлину пришлось бы искать в Восточной Европе и на Балканах новых союзников, отвечают приверженцы.

Деньги должны стать дороже? Ничуть не бывало, всё обстоит ровно наоборот. В доказательство сторонники Драги приводят одну цифру – 0,6%. Такова, по их мнению, истинная инфляция в странах зоны евро, и она значительно отстаёт от намеченной границы в 2%. И дело здесь не в формальностях: слишком маленькая инфляции настолько же опасна, как и слишком большая. Особенно это справедливо для зоны евро, где страны юга страдают от высокой задолженности и низкой конкурентоспособности.

Марио Драги просто делает все то, чем занимаются почти все большие центральные банки мира, говорят его приверженцы. Он лишь реагирует на чрезвычайную экономическую ситуацию чрезвычайными мерами в области денежной политики. И если американцы решили сейчас поднять ставку, то это еще не повод поступать так же. Американский эмиссионный банк находится в совершенно иной ситуации, поскольку ставку он снизил гораздо раньше и гораздо решительнее.

Началось некоторое оздоровление экономики? Да. Появился слегка заметный рост? Да. Книги заказов, полученных предприятиями, успешно пополняются? Да. Безработица снижается? Да. Все это очень здорово, но где гарантии, что реальный и устойчивый рост экономики ждет нас не за горами?

Многие инвесторы сейчас действительно носятся с радужными сценариями, дескать, Трамп закачает в американскую экономику уйму денег и начнётся взрывной рост, от которого выиграют и европейские экспортёры. Может быть и так. А может быть и наоборот: своими непредсказуемыми действиями Трамп спровоцирует новый финансовый кризис, который поставит мировую экономику на грань краха, говорят любители подстраховаться. Как же можно менять денежную политику Европы, основываясь только на вере в новоизбранного американского президента? Такое поведение представляется сторонникам политики ЕЦБ, как минимум, безответственным, если не сказать больше.

Если даже заваливание экономики дешёвыми деньгами и может привести к кредитным эксцессам, то бороться с этим надо не путём подъёма ставки. А как, позвольте спросить? Куда эффективнее будут действовать жесткие и неукоснительно соблюдаемые правила банковской деятельности. В конце концов, финансовый кризис в США разразился не оттого, что там долго держались слишком низкие ставки, а потому, что тогдашний председатель Совета управляющих Федеральной резервной системы Алан Гринспен слишком широко и надолго развязал руки дельцам с Уолл-стрита, говорят сторонники политики ЕЦБ.

Они уверены, что заявления о том, будто «дешевые» деньги подавляют в кризисных странах необходимость проведения реформ, не выдерживают критики. Более того, апологеты Драги даже считают, что в Испании, Ирландии, Греции и Италии на рынке труда и в социальной системе предприняты такие преобразования, о которых в Германии и мечтать не приходится. И потому не немцам указывать поучающим перстом на чужие недоработки.

Да, Ренци проиграл, но ставит ли это под вопрос политику ЕЦБ и лично Марио Драги? А что, если бы ставка выросла, и Рим утратил возможность выплачивать долги или, хуже того, свалился бы в рецессию, то к власти там пришли бы реформаторы? Вы это всерьез, удивляются приверженцы нынешнего курса ЕЦБ.

В задачи этого финансового института вовсе не входит обязанность принуждать страны зоны евро к проведению реформ и уж тем более – гарантировать германским вкладчикам твердые доходы на вложенный капитал. А потому курс свой ЕЦБ должен изменить только тогда, когда инфляция вырастет. Не позже, но и не раньше. И если следствием этой политики станут некоторые электоральные успехи евроскептиков, то так тому и быть, говорят сторонники проводимого курса.

И кто же из спорящих, по-вашему, прав?

Сергей ПЛЯСУНОВ