А счастье было так близко

Цикл «Нео-Мондорф»

Мы, европейцы, так любим чудеса. Так верим в них. В Золушек, по мановению волшебной палочки очаровывающих принцев. В Дураков, по Щучьему велению женящихся на принцессах. Только вот пользоваться чудесами не научились. Совсем. И, наверное, уже никогда не научимся.

… Продолжая досматривать последний утренний сон, Оксанка почувствовала в комнате чье-то присутствие. Оно было настолько лёгким, воздушным, благожелательным, что Она не испугалась. Напротив. Ей захотелось продлить это ощущение доброго тепла еще хотя бы ненадолго.

«Что бы это могло быть? – задала Она себе вопрос, нежась в постельке. – Может, солнечный зайчик случайно заглянул ко Мне, так, из любопытства, и решил дождаться Моего пробуждения. Или незатейливая, невзрачная коробочка, которую Мне вчера подарили, оказалась наполненной потрясающе вкусными пирожными, и они расточают теперь так нравящийся Мне густой пряный аромат.

Хотя нет, Я бы предпочла еще более затейливый вариант. Пусть один из волшебных снов, которые Мне изредка снятся, но которые Я никогда не могу восстановить в памяти, материализовался, и в комнате оказался какой-нибудь сказочный артефакт. Молодильные яблочки. Любовный напиток. Кувшин с мертвой и живой водой. Лампа Алладина. Все равно что. Главное – что-либо эдакое».

Дальше терпеть, лежа с закрытыми глазами, Оксанка не могла: Её распирало от любопытства. Она присела на постели, открыла глаза и ахнула. Посреди комнаты трепетал неизвестно откуда взявшийся цветок. Нежный. Роскошный. Переливающийся всеми цветами радуги. Он уверенно, горделиво рос прямо из паркета, ничуть не смущаясь отсутствием земли или хотя бы пустяшного примитивного горшка или вазы с водой.

«Вот здорово! – от удовольствия Оксанка захлопала в ладоши. – Есть в этой жизни все-таки что-то хорошее. А то такая скукотища, хоть вой!» Она вскочила, поклонилась на все четыре стороны, как принято, и произнесла ритуальную тираду: «Кто бы ты ни был, кто посылает мне Аленький цветочек, спасибо тебе. Я возьму его с собой, и он повсюду будет согревать меня».

С этими словами Она сорвала его, под самый корешок, бережно завернула в целлофан и положила в свою дорожную сумочку. Уже через четверть часа, быстро наведя марафет и глотнув на ходу чашечку кофе, Она мчалась на работу.

Весь день Её не оставляло радостное приподнятое настроение. Из сумочки цветок стремился к ней с такой настойчивой ласковостью, что ей хотелось петь. Танцевать. Говорить кому-то комплименты. Все равно кому. Расшаркиваться. Смеяться и улыбаться.

Всем своим естеством, в предвкушении продолжения чуда, Оксанка рвалась домой. Душой уже была там. Думала только о том, какие новые сюрпризы Её ждут.

Но день не задался. Он тянулся и тянулся. Как в замедленной съемке. Долго. Занудливо. Бесконечно. В довершение всех бед босс назначил на вечер еще какие-то никому не нужные встречи. И Ей пришлось вновь и вновь соединять его с партнерами. Самой вести нескончаемые переговоры по телефону. Заваривать чаи. Приносить. Уносить. Убирать. Выпроваживать.

В общем, сил на то, чтобы восхищаться поджидавшим Её дома великолепием у Неё уже не было. Переступив порог своей малюсенькой квартирки, Она мгновенно бросилась под душ. Из него – в свою уютную одинокую кроватку и тут же отключилась.

«Ничего, – сказали цветы, выросшие за день в ногах и в изголовье постели, – не расстраивайся. Все будет хорошо. Мы позаботимся о тебе. Мы знаем, как. И что тебе нужно. Мы умеем. Мы все можем».

Как же Оксанке было хорошо этой ночью. Как сладко. Десятки нежных трепетных рук гладили и ласкали Её. Сотни горячих губ, кипящих страстью и вожделением, целовали Её. Наслаждались Ею и дарили наслаждение. Так, как Она этого хотела. Как мечтала. В самых дерзких, самых сокровенных, самых сладостных сновидениях.

И Её пальчики, нос, губы не оставались без работы. Да еще какой феерической и чувственной. Её пальчики перебирали стебельки цветов. Собирали в одной Ей понятные замысловатые букеты. Сплетали в удивительные, так много говорящие Её сердцу, венки и расплетали как косы кукол, в которые Она еще совсем недавно играла.

Она целовала лепестки, бережно перебирала их, один за другим, будто гадая. Зарывалась в них лицом, забывая обо всем на свете. Кто Она. Где Она. Зачем Она. Пропитывалась их тонкими, свежими, дивными ароматами. Перевоплощалась в цветы. Становилась одним из них. И снова обретала себя. Только каждый раз немножко другую. Изменившуюся. Пробудившуюся. На порядок более опытную и знающую. По крайней мере, себя.

Когда Оксанка убегала на работу следующим утром – мысль, что можно остаться дома и продолжить сон, просто не пришла Ей в голову, затуманенную ночными видениями, – Ей показалось, что цветов стало больше. Но Она не придала этому значения. Все Её мысли, все побуждения были о другом.

Она парила над землей. Все на свете казалось Ей таким милым и очаровательным. Грань между реальностью и Её фантазиями исчезла. Где Она, что с Ней, Она больше не понимала. Но Её это вполне устраивало. Ведь все вокруг до появления цветка было таким серым. Приевшимся. Однообразным. А тут такое.

День промчался как одно мгновение. Что происходило вокруг, Она уже не различала. Да Её это и не волновало. Время от времени на Неё накатывали ночные ощущения, и молниеносно все внутри Неё превращалось в искрометный праздник. А что там происходит снаружи, Ей теперь было безразлично.

Как на крыльях, вся переполненная томлением и ожиданием неожиданного, Оксанка прибежала домой. Но еще в лифте ощутила какое-то непонятное беспокойство. Там, куда Она так стремилась, творилось что-то неладное. Она это отчетливо ощущала. «Осторожно, опасность, – нашептывало Ей вдруг пробудившееся подсознание, до того ни разу не подававшее признаков жизни. – Не подходи! Не открывай! Беги! Спасайся!»

Тихонько, на цыпочках, задержав дыхание, вся дрожа, Оксанка подкралась к обшарпанной двери в свою квартиру и распахнула ее. Восторженный рев оглушил Её. «К нам, к нам, к нам, – орали цветы. – Отдайся нам. Скорее. Не медли. Мы так соскучились по тебе. Тебя не было так долго. Целый век. Мы умираем от желания снова быть с тобой. С такой юной. Такой прекрасной. Такой сказочной. Растворись в нас. Сделайся частью нашего мира. Только захоти, и все твои желания сбудутся. Самые заветные. Все-все».

Вся Её квартира утопала в цветах. Маленьких, привычных, луговых и огромных, неведомых, экзотических. Толстым слоем они покрывали пол. Но не только. Они росли теперь отовсюду. Из стен. Окон. Шкафов. Перекрытий. Особенно много их набилось в Её некогда девичью кроватку. Это были уже не цветы, а какие-то джунгли. Источавшие такой сильный, густой, насыщенный аромат, что в нем спокойно можно было купаться и выделывать любые безумства, которые только можно себе представить.

В ужасе от увиденного, от той вожделенной, сладостно липкой западни, в которой Она чуть было не очутилась, Оксанка захлопнула дверь и бросилась бежать. Закрыв глаза. Заткнув уши. Стараясь не дышать. Со всех ног. Перепрыгивая через ступеньки. Спотыкаясь. Падая. Но тут же вскакивая вновь. Лишь бы цветы не перехватили Её. Не вернули обратно. Не заставили передумать. Только бы оказаться как можно дальше от этого столь желанного, притягательного и кощунственного безумия.

Ночь Она провела у подруги. Её всю трясло. Никакие успокоительные, даже самые сильнодействующие, не помогали. Однако подруга Ей, в конце концов, дала столько, что они свалили бы и быка. Из Её сбивчивого рассказа подруга ничего не поняла, но все равно на всякий случай вызвала аварийку, службу спасения и санэпидемстанцию и попросила их, несмотря на приближающуюся субботу за любые деньги вытравить кошмарную гадость, заполонившую квартиру Оксанки.

Когда на следующий день подруги приехали посмотреть, что там творится, квартира была девственно чиста. И намека на цветы не осталось. Ни стебелька, ни лепестка, ни ароматов, ничего, что напоминало бы о видениях, еще недавно мучивших девушку.

Убедившись, что все в порядке, подруга напоила Оксанку горячим душистым чаем и убежала. Оксанка же, недолго побродив по комнате, достала из сумочки цветок, столь же яркий и переливчатый, как в тот момент, когда Она его впервые увидела, и выбросила в окно. Её губы при этом шептали слова, скорее, похожие на заклинание: «Уходи! Исчезни навсегда! Пусть это никогда не повторится!»

И цветок исчез. С ним память о цветке. И возможность чуда. Ведь каждый из цветков был исполнением желания, о котором больше уже никто никогда не попросит…

© Н.И. ТНЭЛМ