Расплата,
или Закон сохранения равновесия
Люди устроены одинаково, где бы они ни жили – в больших городах или маленьких поселках. В Европе. Африке. Азии. Они безумно хотят самого простого, элементарного – счастья. Для себя. Своих близких. Своих любимых. И это нормально. Это естественно. Иначе и быть не может. Ведь их жажда счастья никого не касается. Никому не мешает. Никого не затрагивает. Не должна затрагивать.
Все случилось настолько быстро и неожиданно, что Эрик и осознать-то не успел, как это произошло. Еще вчера мир был одним. Простым. Плоским. Сереньким. Обыденным. Обыкновенным. А потом вдруг, как по мановению волшебной палочки, стал другим. Бездонным. Искрящимся. Изменчивым.
В старом, бестолково устроенном мире, все было бездушно рационально. Пресно. С налетом плесени. И презрением к окружающему. В новом – воздушно. Возвышенно. Переполнено эмоциями и желаниями. Самыми обворожительными. Шальными. Безумными. Фантастическими.
В прошлой жизни можно было в лепешку разбиться, что-то доказывая другим. И все равно тебя никто не слушал. Ничего не выходило. Не спорилось. Не получалось. Билось. Рассыпалось. Из рук валилось.
В нахлынувшей – любые свершения были по плечу. Идеи обретали крылья. Задуманное превращалось в реальность. Мечты становились материальными. Причем чуть ли не сами собой. Смиренно подчиняясь полученной команде.
И все это благодаря тому, что и волшебством-то, может, по-настоящему и не назовешь. Улыбке, взламывающей преграды. Блеску глаз. Трепетанью ресниц. Повороту головы. Нежно прижавшемуся к тебе телу, ближе и роднее которого ничего на свете больше нет. Вкусу губ, сладость которых мгновенно перебивает все и любые другие ощущения. Исходящему от нее аромату, делающему все вокруг таежным, колеблющимся, упоительным. И близости, раз познав которую, обходиться без нее уже невозможно.
Эрик влюбился. Это вы давно уже поняли. Но как! В этом-то все и дело. Бесконечно. Безумно. Беззаветно. Со всем неистовством своей недюжинной натуры. Влюбился так, что солнце засияло в тысячу раз ярче. Сердце забилось в миллион раз быстрее. А все, прикованное друг к другу тяжестью гравитации и условностями традиций, сдвинулось с места и понеслось куда-то, сделалось текучим, податливым, пластичным.
И так, наверное, продолжалось бы бесконечно, если бы в один жуткий ужасающий момент не рассыпалось миллиардами осколков. Она, они ждали ребенка. Он должен был появиться вот-вот. Для них это было неисчерпаемым источником чистой радости, новых надежд и ожиданий.
Как вдруг, когда ничего не предвещало беды, после очередного планового посещения врачей, вопреки всему, что они говорили им раньше, эскулапы заявили: от ребенка надо избавляться и немедленно – ни он, ни мать не выживут. Что-то там перекрутилось или лопнуло, в общем, пошло не так.
Причем поправить уже ничего невозможно. Остается только спасать. Но и это не все. Столь позднее хирургическое вмешательство неотвратимо означает, что цена спасения будет очень велика. Непосильно велика. От того, чтобы в будущем завести детей, им навсегда придется отказаться.
Услышанное сразило Эрика. Он не мог подобное себе представить. Не мог перенести. Небо обрушилось на него. Земля разверзлась. Все светила мироздания вспыхнули сверхновыми.
«Нет, – заорал он внутри себя надрывным криком божества, лишаемого бессмертия, к тому же незаслуженно. – Это несправедливо. Так не может быть. Такого не будет».
И он собрал все обретенные им бесконечные, бескрайние, безудержные силы, дарованные ему любовью, и вложил их в молитву. Он молился за нее, за их трепетное чувство, за столь ожидаемого ребенка. Он просил об одном. Пусть все остальное летит в тартарары. Но она должна быть здорова. Их нужно спасти. Это важнее всего на свете.
И его молитва была услышана. На глазах у чуть не сбрендивших врачей все показатели пришли в норму. Кривые и синусоиды стабилизировались. Датчики прекратили бесноваться. Все аппараты радостно запиликали. Чудо свершилось. Мать и плод сделались здоровыми. Абсолютно. На сто процентов. Ни одного отклонения. Ни одной червоточинки. Им более ничто не угрожало.
Но в тот же момент где-то там, в глубине Земли что-то взорвалось, не выдержав перегрузки. Страшные сдвиги всколыхнули кору. И от центра землетрясения во все стороны понеслись разрушительные цунами, сметая все на своем пути – людей, города, цивилизации.
Наш мир так несправедливо устроен. Он не выдерживает сильных эмоций. Они не для него. Зато легко, умножая зло до бесконечности, откликается на человеческое предательство, себялюбие, эгоизм.
© Н.И. ТНЭЛМ