Ассиметричный шок по-фински
Название какой страны первым придёт вам в голову, когда потребуется привести пример государства, погрязшего в финансовых трудностях, страдающего от беспрецедентно масштабного свертывания экономической деятельности, четвертый год подряд переживающего рецессию? Греция? А вот и ошиблись! На самом деле, это Финляндия (см. «Финляндия: на пороге трудных времен», №7-8(101), 2015).
Как же так, спросите вы, сдержанные в своих желаниях, экономные и трудолюбивые финны – и вдруг весь перечисленный набор проблем, обычно ассоциирующихся с весёлыми хитрованами с берегов Средиземного и Эгейского морей? А тут у финнов спад четвертый год подряд! Такое в их послевоенной истории случается вообще впервые. Как же им удалось из образцового ученика, гордости брюссельских наставников, превратиться в трудного ребенка? Кто в этом виноват?
Если спросить самих финнов, то большинство из них не помедлит с ответом – виновата единая европейская валюта. Между прочим, вопрос о расставании с евро в Суоми обсуждается в парламенте, а петиция, обязавшая народных избранников заняться этим вопросом, набрала 50 тысяч подписей – цифра огромная для небольшой страны.
«Финляндия со многих точек зрения стала новым «больным человеком Европы», и это несмотря на свою многолетнюю репутацию крепкой конкурентоспособной нации», – считает Жиль Гале, экономист из Королевского банка Шотландии. Да, в начале 90-х годов прошлого века проблемы, возможно, были потяжелее – банки лежали ничком, безработица взвилась до 18% самодеятельного населения, – но то, что происходит сейчас, стало очень серьезным вызовом. Дело в том, что ныне валютная политика от Хельсинки нимало не зависит, а потому выпутываться из ситуации будет несравненно труднее.
Многие эксперты, среди которых и нобелиат Пол Кругман, считают Финляндию самым показательным примером того, как единая европейская валюта не смогла выполнить своей главной задачи – принести людям процветание и выровнять условия жизни в различных странах ЕС. В Суоми все получилось ровно наоборот.
В нынешнем квартале валовой внутренний продукт сжался на 0,6%, то есть сильнее, чем в Греции, многие годы исполняющей обязанности общеевропейского пугала. После начала финансового кризиса прошло уже почти восемь лет, а ВВП всё ещё на 8% не дотягивает до докризисного уровня. Сравним: германская экономика превзошла планку начала 2008 года на целых 6%.
Но что там огромная Германия! Финнов особенно больно задевает сравнение с их северным соседом и историческим соперником – Швецией. До начала кризиса эти державы развивались почти синхронно, разница в уровне жизни составляла около 20 процентных пунктов. Напомним: шведы не соблазнились введением евро, предпочтя опору на собственные силы. И промежуточный итог этого соперничества только подливает масла в огонь финской неприязни к евро.
Тем более, что в финской экономической истории есть пример того, как Центральный банк, имевший тогда реальные эмиссионные возможности, сыграл ключевую роль в вытягивании страны из трясины кризиса. Рецепт хорошо известен и не раз опробован – резкое, но кратковременное снижение процента и сильное обесценение своей валюты, в нашем случае – финской марки. В сочетании с серьезной реструктуризацией экономики это дало без преувеличения блестящий результат. Уже в 1993 году дела в экономике пошли на поправку. «В случае с евро такой приём совершенно невозможен», – констатирует Жиль Гале. Теперь девальвацией финны вернуть себе конкурентоспособность не могут: евро – валюта колхозная, односторонние действия в отношении неё не предусмотрены.
То, что сейчас происходит в Суоми, получило у господ экономистов ученое название ассиметричного шока. Страна страдает от собственных проблем, которых нет у её партнеров по евро. Например, от утраты такого мотора экономики и крупнейшего в стране налогоплательщика, как «Нокия», некогда любимой компании всех благоразумных владельцев сотовых телефонов (см. «Финляндия: нескончаемые беды «чемпиона», №9(102), 2015). Когда-то она давала четыре процента ВВП, а сейчас обрушилась ниже планки в полпроцента. Вы верите в то, что попав в цепкие лапы «Майкрософта», она возродится? Ну-ну…
Беды обрушились и на бумагоделательную отрасль, а это уже 18% финской промышленности и грозит такими последствиями, что и думать на эту тему не хочется. Хотя, казалось бы, в ситуации, когда книгоиздание, по язвительному определению одного литературного критика, неуклонно катится к тому, чтобы превратиться в сувенирную отрасль вроде изготовления курительных трубок и фляжек для коньяка, стоило бы заранее подготовиться к возможному падению спроса на бумагу. А тут еще вездесущие азиаты со своей конкуренцией… Вот и вышло, что объем производства в отрасли упал на четверть. Но и это пока не помогло.
Добавим ко всем ужасам еще и безработицу в 12% – самый высокий показатель за минувшие тринадцать лет.
Не будем забывать и об антироссийских санкциях, которые весьма больно ударили по Суоми: РФ входит в тройку крупнейших торговых партнеров нашей соседки.
Неужели финны решат расстаться с евро? На мой взгляд, это весьма маловероятно. И не только потому, что из зоны евро, в отличие от блатной малины, куда вход рупь, а выход – два, выйти вообще невозможно: механизм-с не предусмотрен.
Дело, скорее, в том, что, как и положено северянам, финны – народ основательный и несуетливый: другие в наших гипербореях не заживаются. Но сам факт столь открытого проявления недовольства говорит о многом. Значительная часть народа, заслуженно славящегося своим терпением и сдержанностью, пребывает просто в бешенстве. Недаром за какой-то год поддержка единой европейской валюты в Суоми обрушилась на пять процентных пунктов. Так что финны просто решили донести до брюссельско-франкфуртских финансовых титанов своё категорическое «фэ-э».
К тому же по европейским просторам уже довольно давно носится идея финансовых трансферов, с помощью которых процветающие страны могли бы, так сказать, на плановой основе делиться своим благополучием с теми, кто переживает трудности. Так, может, с Финляндии и начать?
Андрей ГОРЮХИН