Парии среди нас

Цикл "Мондорф"

"Шел дождь. Мелкий. Гадостный. Моросящий. Было зябко. Противно. Ледяной ветер пронизывал до костей. Птицы на ветке сидели нахохлившись, сумрачно поглядывая по сторонам. Надежд на то, что распогодится, не оставалось никаких. Остановить хляби небесные было не в их силах. Оставалось лишь предаваться воспоминаниям о том, как хорошо было еще вчера. Солнышко сияло. На небе ни облачка. Было тепло и празднично. Птичка Ангела и птичка Франсуа сидели и ностальгировали. Незатейливо. С легким налетом грусти. Незлобиво. Ни палок, ни камней, ни тех, кому пришло бы в голову за ними наклониться, в пределах видимости не наблюдалось. О том, что зрение у них не стопроцентное, они предпочитали не вспоминать".

(Из современного Мондорфского фольклора)

 

В сентябре 2015 г. устами канцлера Германии Ангелы Меркель объединенная Европа провозгласила политику "открытых дверей" в отношении сотен тысяч беженцев с Ближнего Востока. Прошло всего пару месяцев и ситуация изменилась до неузнаваемости – от политики "открытых дверей" остались "рожки да ножки". На практике объединенная Европа стала проводить ее полную противоположность.

Однако политика "закрытых дверей" – тоже не панацея. Она бесполезна и бессмысленна, когда болезнь, которую всячески скрывают, находится внутри. Всегда была внутри. Никуда не исчезала. И в любой момент может дать о себе знать страшным обострением…

… Криху казалось, что он шел к этому дню всю свою сознательную жизнь. Приближал его, как только мог. Торопил время. Тренировался, отдавая всего себя тренировкам. Учился, забывая обо всем на свете. Натаскивал себя. Ежедневно. Еженощно. Без устали. Не давая себе ни малейшей поблажки. Дабы всем овладеть. Всему научиться. Быть готовым к любому вызову.

Наконец, этот день настал. Для участия в Решающем испытании отобрали лучших. Самых сильных. Смелых. Разносторонне развитых. В недюжинных способностях которых не осталось ни малейших сомнений. Тех, кто с честью справился с предыдущими.

Тем не менее, их все же осталось слишком много. Поэтому Решающее испытание разбили на три этапа. К первому допустили всех двенадцать юношей. Ко второму их должно было остаться полдюжины. Третий надлежало превратить в соревнование между двумя самыми достойными, как и положено в любой классической президентской гонке. Все-таки Решающее испытание проводили не чаще, чем раз в десять лет.

Первого тура Крих ничуть не опасался. Игры в стратегию были его страстью. Он отдавался им с самозабвением. Проводил за ними недели, оттачивая мастерство и прерываясь лишь для самого необходимого. А то, что ресурсы для построения вымышленного государства и его всемерного укрепления нужно было раздобыть с использованием больших чисел и облачных технологий, лишь добавляло ему уверенности. В этой сфере среди соревнующихся ему не было равных.

Так и получилось – первый тур он прошел на одном дыхании. Созданное им виртуальное государство захватило самые удобные земли. Обзавелось безупречно работающими публичными институтами. Построило наиболее конкурентоспособную экономику. Накопив силы, начало подчинять других установленному им орднунгу. Ведь по правилам игры доступ к ресурсам был строго ограничен, и преимущества, полученные одним, не оставляли шансов другим.

Второй тур оказался на порядок более сложным. Шестерке победителей предложили вылезти из-за ноутбуков и поиграть не в какую-то, пусть и головоломную, компьютерную игру, а в реальность. Каждому дали по социальному конфликту, который надо было решить без потерь и кровопролития. Силой убеждения. Возможно более оптимальным образом.

Крих добился такого урегулирования, от которого, в конечном итоге, выиграли обе стороны. От имени менеджмента он пригрозил сотрудникам провести делокализацию производства или обанкротить компанию, предложив в качестве альтернативы временное снижение заработной платы и всех социальных бонусов и выплат, которые были бы компенсированы с лихвой после уничтожения конкурентов и захвата рынков. Его объединительные условия были приняты. План сработал. Компания выкрутилась из кризисной ситуации и потеснила соперников. Прибыли подскочили на порядок. В них смогли поучаствовать и работники, поверившие Криху. Почувствовавшие в нем человека, которому можно доверять. Сделавшие его своим лидером. Таким образом, и второй тур он прошел с блеском.

Пройти третий и взять главный приз не смог бы, наверное, и Джеймс Бонд. Даже при поддержке всего Ленгли. Но и такая награда, которая ожидала счастливчика, не доставалась ни одному три нуля седьмому. Сначала надо было подняться на вершину горы без использования каких-либо подручных механических средств, преодолев или обойдя все расставленные ловушки. Затем спуститься к таинственному реликтовому озеру. О его существовании и особенностях ничего не было известно, поскольку гора считалась закрытым объектом и тщательнейшим образом охранялась. На дне озера ожидал главный приз, он же подарок судьбы – красивейшая девушка, которую, правда, предстояло спасти и завоевать. Вернее, сначала завоевать, а потом спасти.

Описание девушки в полученном задании давало повод для многочисленных разночтений. В ней заключалась тысяча загадок. Она была киборгом. А, может быть, и "просто богиней". Природа наделила ее способностью принимать тот облик, о котором мечтал возможный воздыхатель. Или, наоборот, менять его психику таким образом, чтобы превратиться в объект его мечты. Что еще важнее, она имела статус главного хранителя всех государственных секретов. То есть была Хранительницей. Обладала кодом доступа. Возможно, служила им. Тот, кто сумел бы овладеть ею, а, соответственно, и им, становился Верховным правителем страны.

Дальше начиналась сущая головоломка. Означали ли победа в третьем туре, а, значит, и успешное прохождение Решающего испытания, что счастливчика сразу приведут к присяге, и кто, оставалось неясным. Похоже, Хранительница, скорее, сама передавала верховную власть своему избраннику. Насколько это коррелировало с общепринятыми канонами демократического устройства общества, нигде не разъяснялось. Хотя и то, что оно вообще должно быть демократическим, в уложении страны не говорилось.

Сердцевину уложения составляло как раз описание Решающего испытания. Этого было вполне достаточно. По сути уложение утверждало принцип равенства возможностей, дающий надежду каждому. Придавало поистрепавшемуся лозунгу "пусть победит сильнейший" сугубо практический характер. Отказывало какой-либо фронде, включая малейший намек на диссидентство, даже в толике легитимности.

Еще одна неясность касалась судьбы второго "претендента на престол". Вопрос о том, как следует поступить с талантливым, способным, бескомпромиссным лузером, в правилах игры последовательно обходился молчанием. Крих решил его для себя вполне однозначно. К тому же он догадывался, что второй "соискатель короны" также вряд ли намерен миндальничать. Оставлять двух медведей в берлоге было бы противоестественно. Сохранять повод для возможного реванша, для оппозиции власти, для попыток ее замены иным образом, нежели это было прописано в уложении, было никак нельзя.

С этими мыслями Крих подошел к третьему раунду. На то, чтобы обдумать какие-то еще варианты, не осталось времени. Раздался удар гонга. Он и второй претендент бросились вперед по маршруту. Первым делом они устремились к непонятной постройке у самого подножия горы. От нее лишь слегка намеченная тропинка резко забирала вверх, переходя в почти неприступный склон.

Крих ворвался в постройку первым. Увиденное внутри вызвало у него недоумение. Столь примитивной подставы он никак не ожидал. Постройка представляла собой самый обычный магазинчик. В нем продавалось все, что могло понадобиться в пути. Включая запрещенное оборудование. Но деньги Крих, естественно, с собой не прихватил. Договариваться же о кредите значило тратить драгоценное время – а ему принципиально важно было опередить соперника именно на вершине.

Поэтому он посторонился, пропуская его, и тут же выскочил за дверь. Она запиралась на простенькую щеколду, которую Крих заприметил, поднимаясь по ступенькам. Он накинул ее. А для надежности подпер дверь булавкой, валявшейся неподалеку. Чтобы вырваться из западни, сопернику предстояло понервничать.

Выигранными минутами теперь надо было рачительно распорядиться. Не мешкая, он полез в гору по отвесной скале. Полученное психологическое преимущество очень помогало ему. Не допуская опасной торопливости, он мог внимательно присматриваться ко всем подозрительным каменным новообразованиям, разбросанным тут и там, избегая подвоха. Выпавшие на него из расщелины ядовитые змеи не причинили ему никакого вреда – на руки и на лицо он заранее нанес специальный состав, лучше стальных перчаток или шлема защищающий от царапин, колотых ран и укусов. Когда на него напала стая птиц, ведомых, похоже, какими-то маленькими аппаратиками, установленными у них на шее, переждал атаку, спрятавшись в небольшом гроте. И двинулся снова вверх, когда они взяли в объектив "другую цель".

Как он и рассчитывал, вершины Крих достиг первым. И с большим отрывом. Она восхитила его. С высоты открывался божественный вид. Долина внизу была потрясающе красивой. Черной. Коричневой. Пепельно-серой. Плавно переходящей в тускло-серый небосвод. Все это без портящих восприятие зеленых, каштановых или еще каких-либо иных вкраплений. Даже озеро, к которому предстояло пробраться, выглядело антрацитовым, а не предательски синим или голубым.

Но Криху некогда было любоваться красотами природы. Он тщательно облазил все вокруг, педантично выискивая шатающиеся монолиты, которые можно было бы обрушить вниз, чтобы вызвать лавину. Затем, удовлетворившись полученным результатом, спрятался чуть в стороне. Его расчет вновь оказался верен. Соперник выскочил на вершину, весь в пене, и, не переводя дух, бросился вниз, в направлении водоема.

Этого Крих и дожидался. Он тут же подскочил к отобранным им монолитам, поднапрягся и толкнул их вслед торопыге один за другим. Гул и грохот заполнили все пространство. Набирая мощь и разрастаясь, сметая все на своем пути, лавина устремилась вниз.

Скрестив руки на груди в любимой позе Наполеона, Крих любовался устроенным им катаклизмом. Теперь ему действительно незачем было спешить. Соперник ему был больше не страшен. Он подождал, пока пыль осядет, и аккуратно спустился к таежному озеру.

Перед тем, как нырнуть в его воды, он позволил себе такую блажь, как постоять в задумчивости. Как всё будет дальше складываться, оставалось только гадать. Всё понятное и предсказуемое находилось по ту сторону горы. По всей видимости, девушку спрятали где-то совсем рядом под воздушным колоколом. Иначе не было смысла запрещать потенциальным спасителям воспользоваться хотя бы маской или какими-то иными подручными средствами. Если верить сказкам, а любое уложение или конституция – немножко сказка, ей полагалось возлежать на ложе, убранном цветами, и гадать, который из смельчаков станет ее очередным избавителем. Или жертвой.

Чисто интуитивно Крих собрал пригоршню камней и принялся ходить по берегу, расшвыривая их в разные стороны. Как ни странно, нехитрый прием сработал. Раздавшийся металлический звон подсказал, где верхняя часть воздушного колокола подступает вплотную к поверхности воды. Теперь можно было смело бросаться в неведомое.

Какое блаженство оно в себе таит, Крих осознал, только когда очутился под колоколом. Внутри все было выстлано пухом и бархатом вызывающих и в то же время теплых, нежных тонов. Мягкая ласкающая подсветка создавала ощущение сокровенного. Подсказывающе мерцающие огоньки взбегали на ложе, на котором возлежал… огромный паук. С длинными, кривыми, мосластыми, постоянно двигающимися лапками. Весь покрытый колышущимися, как водоросли, тошнотворными волосиками.

У Криха комок подкатил к горлу. Его чуть не вывернуло наизнанку. Все тело начала бить мелкая дрожь. "Боже мой, – прошептал он про себя, – жить с этим монстром всю оставшуюся жизнь? Отдаться ему? Ни за что!" Тем не менее он, как миленький, подошел к ложу и, закрыв глаза, склонился над ним.

Может быть, стоило поступить как-то иначе. Что-то мягкое и шелковистое обхватило его запястья и увлекло вперед. "Это конец, – пронеслось у него в мозгу. – Столько лет отказывать себе во всем, готовиться к Решающему испытанию, чтобы все так бесславно завершилось".

Судя по тому, как он быстро приземлился, Крих должен был упасть на ложе. Скорее всего, оно было настолько мягким, что удара он даже не почувствовал. Глаза он по-прежнему судорожно сжимал, боясь даже подумать о том, чтобы их открыть.

Его запястья отпустили. Но зато теперь шелковистые щупальца уверенно заползали по его телу. Расстегивая. Разрывая. Стягивая. Крих весь напрягся. Скрючился. Сжался. Затаил дыхание. Леденея от одной только мысли о том, что сейчас последует.

И тут он ощутил покусывание мелких острых зубок. Они сначала принялись за мочки ушей. Затем прошлись по груди. Спустились к животу. Задержались там ненадолго и устремились ниже. "А-а-а", – заревел Крих в голос и скатился кубарем с ложа.

В ответ раздалось такое веселое насмешливое ржание, что он моментально ощутил себя круглым идиотом. Не просто безмозглым слюнтяем, а дураком в квадрате, в сто сорок четвертой или даже больше степени. В нерешительности открыв глаза, он увидел, что над ним, вытирая слезы от смеха, победоносно возвышается лучшее из творений природы, которые он когда-либо встречал в своей жизни.

Понимание того, насколько она прекрасна, восхитительна, божественна, пронзило его так же остро, как давеча обуял страх. Этому особенно способствовал ракурс, под которым он взирал на нее. Обворожительно голенькая, как, кстати и он сам, она стояла, широко расставив ноги, и откровенно потешалась над ним, маня вернуться туда, откуда он только что так нелепо вырвался.

Пламя, охватившее его, было сродни степному пожару. Сердце выскочило из груди и принялось отплясывать чардаш. Кровь закипела раскаленной ртутью. Неведомая сила подняла его в воздух и бросила в раскрытые ему навстречу объятия.

Последние проблески разума, которым он некогда так гордился, померкли, и Крих с упоением отдался закружившему его водовороту. Тот вертел его, как хотел. Бросал вверх и вниз. Увлекал на дно и вновь выбрасывал на поверхность.

Крих захлебывался. Задыхался. Раздувался до небес и опадал россыпью брызг на пол. Восторгу его не было предела. Как и охватившему его желанию, легко затмившему все остальные, чтобы это дикое блаженство никогда не прекращалось. Чтобы оно длилось вечно.

Когда сознание ненадолго возвращалось к нему, Крих тщетно силился ответить на вопрос, в кого он превращается. Временами он казался себе непревзойденным наездником, гарцующем на табуне диких необъезженных лошадей. Временами – гоночным автомобилем, из которого пытаются выжать на сотню тысяч лошадиных сил больше, чем способен развить его в общем не слабый мотор. Или огнедышащим драконом, то утомленным безграничной мудростью и всезнанием, то распаляющимся до умопомрачения и испепеляющим все вокруг. Или тем самым пауком с хитиновыми волосатыми лапками, который давеча вызвал у него такое отвращение, а ныне казался чуть ли не венцом творения. Воплощением всего лучшего в природе. Братом по крови.

Но внутренние превращения казались лишь слабым отражением того, что творилось вокруг. Маленькая уютная опочивальня под колоколом, защищающим их от водной стихии, исчезла. Ее стенки растворились. Колокол превратился в неприступный замок. Твердыню. Цитадель. Он вознесся на сотни метров ввысь, заполняя собой все – землю, небо, горы, реликтовое озеро. Ложе окружала теперь переливчатая сфера дисплеев, мониторов, клавиатур. Командный пункт неизвестного назначения, в центре которого оно находилось, и весь его функционал были готовы к выполнению своего предназначения. Системы управления и жизнеобеспечения активированы. Код доступа сработал.

Единое существо, в которое они на время превратились, распалось на две половинки. Хранительница, как на мгновение показалось Криху, ему была больше не нужна. Ни для чего. Он вобрал ее в себя. Овладел магией любви и перевоплощения. Усвоил все сокрытые в ней знания. Привел их в систему. Наладил взаимосвязи. Замкнул на себя колоссальную мощь компьютерного центра, который поколения предшественников Криха отлаживали и совершенствовали. Предстояло сделать последний шаг.

"Информация, которая тебе сейчас откроется, – раздался в голове Криха ее голос, – при других обстоятельствах сломала бы, раздавила тебя, парализовала твою волю. Теперь этого не случится. Ты до конца прошел Решающее испытание. Оно выковало тебя. Разбудило силы и способности, которые в тебе дремали. Тебе многое дано. Больше, чем другим. Как мы надеемся, больше, чем всем, кто проходил его до тебя. Мы верим в тебя. Не подведи".

Крих ожидал нечто подобное. Он лишь в нетерпении передернул плечами. "Не подведу", – торжественно, как заклинание, вымолвили его губы. И тут же на него обрушилось высшее знание.

Он принадлежал к касте отверженных. Территория, на которой они жили, вместе со всеми построенными ими городами – такими уютными, обустроенными, вылизанными – зонами отдыха, научными центрами и университетами, были отгорожены от остальной Земли гравитационной стеной. Помимо нее, похоже, – никто не мог сказать в точности – также и мощнейшими заклятьями. Предпринимавшиеся в прошлом попытки их преодолеть закончились ничем.

История разрыва началась давным-давно. Общепланетарная шизофрения, вызванная поражением человечества в борьбе с терроризмом и организованной преступностью, достигла апокалипсических размеров. Бомбежки укрепрайонов террористов, наземные операции, полицейские рейды, объявление чрезвычайного и даже военного положения, запреты всего на свете, информационная блокада – все только укрепляло позиции экстремистов. Создавало вокруг них ореол мучеников. Борцов с несправедливостью. Истинных воинов чего-то, что так импонировало юношескому максимализму. И под их знамена вставали все новые и новые отряды молодежи. В конце концов, рядовой обыватель, а за ним и истеблишмент совсем обезумели от страха, и правители приняли радикальное решение. Ничего другого им не оставалось. Как они посчитали.

К чертовой матери международные обязательства и многосторонние конвенции. Какие, к лешему, "открытые двери"? И без процессуальных прав личности, и всех остальных, заодно с фиговым листом демократии, прекрасно проживем. Лишь бы обеспечить безопасность свихнувшемуся не без их помощи населению и сохранить таким образом свою власть. А для этого достаточно прекратить Ваньку ломать – проверять, гарантировать и прочее. Нужно собрать всех подозрительных, всех сомнительных, всех, вызывающих опасения, – и изолировать. Лучше было бы сразу "пустить в расход", но и изолировать – тоже сгодится.

То, что они предприняли, было до омерзения просто, с точки зрения исполнения, и крайне изощренно в плане техники и технологии. В кратчайшие сроки в самом сердце Европы, т.е. в Германии, построили "хот-спот" невиданного доселе типа – не для идентификации, регистрации, отбора и возвращения, как до того, а исключительно для нейтрализации.

Его окружили не только и не столько уже привычной для Европы колючей проволокой – ее пропустили по внешнему периметру для отвода глаз, а циклопических размеров бетонно-вакуумной стеной. Но не это главное. В стену на всем ее протяжении вмонтировали экспериментальные энергетические установки, не прошедшие к тому времени сертификации, которые работали на не до конца понятных их создателям физических принципах. Они должны были десять лет накапливать энергию, а затем накрыть изолагерь непроницаемым гравитационным полем, навсегда закрывающим его для внешнего мира.

За это время предполагалось интернировать в него всех, на кого пало подозрение. Что-то выяснять, проверять, доказывать – не требовалось. Подозрение трактовалось в самом широком смысле. Под него подпадали все опасные, все проповедующие, пособничающие и пр. – не только установленные члены террористических и преступных кланов, но и вообще все неугодные. С этой установкой спецслужбы и полиция справились виртуозно. Вскоре изолагерь был укомплектован под завязку. Социум полностью прорежен. "Сорную траву" выпололи. На корню. Общество зачистили.

Вот с куполом получился конфуз. Хотя как знать. Может, в этом и заключался истинный план заказчиков. Энергетические установки, накопив сумасшедшее количество не до конца понятной энергии, закуклили не хот-спот, а население Земли. Изолировали не остальной мир от его обитателей, а сам остальной мир. В результате изолагерь и собранные туда внесистемщики получили уникальную возможность приступить к осуществлению альтернативного проекта развития. Созданию другой цивилизации. Правильной. Рациональной. Избранной.

Идеей-фикс для всех лагерников, "чистых" и "грязных" все равно – кто чем занимался в прошлом, не имело значения – стал реванш. Все их устремления, все страсти и желания были подчинены только одному – доказать, что они лучшие. Что они выше. Обогнать соперников. Возвыситься над ними. А затем вернуться в мир, из которого их выкинули. Сломать разделяющие их стены. Но вернуться для того, чтобы утвердить свою исключительность.

Так Решающее испытание сделалось стержнем местного уложения. А победа в нем – мечтой каждого юноши и девушки, новые поколения которых устремлялись на штурм чего-то, что должно было сделать их жизнь лучше. Красочнее. Возвышеннее. Что позволило бы им реализовать предназначение того мира, в котором они родились и которому были преданы с потрохами.

В том, что со временем все получится, никто не сомневался. Их порядки, их образ жизни, их символ веры были настолько выше, что даже намек на сомнение был неуместен. Оставалось лишь взломать гравитационный барьер.

С каждым разом шансов на успех становилось все больше. Видимо, тогда, с перепугу, земляне жахнули так сильно, что вызванной ими волне требовалось много времени, чтобы затухнуть. Момент истины приближался. Все местные энергоустановки накапливали потенциал, чтобы запустить контрволну. Это тоже должно было сработать.

Не получилось пока только разобраться с природой заклятий, которыми запечатали стену. Вроде, в боевом арсенале землян магия не значилась. Скорее всего, ее сублимировал пароксизм страха и безнадежности, охвативших тогда обывателя. Если так, то снять их могла только кровь. Большая кровь.

"Тебя это не остановит, – прошелестел у него в голове страстный голос Хранительницы. – Чтобы добиться меня, ты все отлично спланировал. Как видишь, и процесс, и результат превзошли все твои ожидания. Согласись – оно того стоило. Сейчас надо будет придумать примерно такой же сценарий. Только увеличив масштаб в тысячи, может, в миллионы раз. Действуй".

Крих не нуждался в понуканиях. Презрение к тем, кто придумал столь варварский способ для того, чтобы оградить себя от опасности, переполняло его. Обида за все поколения предков – душила. Хотелось своими руками раздавить этих ублюдков. Эту человеческую нечисть. Заставить их есть отбросы. Ползать на коленках и пресмыкаться.

Но его голова оставалась абсолютно холодной. "Друзья, – позвал он всех людей, растворившихся в нем, и тех, с которыми после перевоплощения он установил прочный ментальный контакт, – приглашаю на военный совет. Энергетические потенциалы сравнялись. Еще чуть-чуть и можно будет запускать встречную волну.

С тем, чтобы никакие заклятья нам не помешали, используем ее косвенный эффект для того, чтобы взорвать пару–тройку атомных электростанций и крупнейших химических заводов. Отобрав их по периферии развитого мира. Ущерб будет огромным, но не критическим. Количество жертв достаточным. Переполох поднимется жуткий. Трескотня в СМИ и глобальной паутине. Нескончаемое море протестов и демонстраций солидарности. Непонятно только, как против кого, так и с кем. Паралич власти, бросающейся, как заведено, из одной крайности в другую. Все это послужит нам одновременно дымовой завесой.

Под ее прикрытием органично вольемся в тот мир, который отныне станет нашим. Навсегда. Безвозвратно. Нашим – в полном смысле этого слова. Подвластным нам. И принадлежащим нам.

Но устанавливать свои законы и утверждать свое превосходство мы будем плавно. Медленно. Не спеша. Изнутри. Рекрутируя себе в помощники бизнес, который этого только и ждет. Засидевшихся во втором эшелоне политиков. Всех неврастеников, готовых щелкать каблуками и восхвалять пришествие мессии.

У нас к этому времени все до последнего гвоздика должно быть готово. Чтобы каждый из наших знал свой маневр. У каждого была непотопляемая легенда. Связь и субординация работали безупречно.

Мы призваны свыше. Мы несем свет надежды. Мы – те, кого так долго ждали. Мы – будущее.

Так победим!"

В ответ на свою пламенную речь он почувствовал, как новые силы вливаются в него. Еще и еще. Как любовь и страсть обрушиваются на него новым водопадом. Как единение становится абсолютным и превращается в прочнейший фундамент, на котором можно возводить любые строения.

Настал момент строить. Это вчера они были изгнанниками. Париями. Преследуемыми. Сегодня они среди нас. Завтра они – это мы. Затем – весь мир. Весь без остатка. Без фронды и диссидентства. А заодно и многого другого.

Те, кто в свое время испугались и наломали дров, сами написали такой сценарий. Спасибо им за это от благодарных потомков и тех, в кого они превратились…

© Н.И. ТНЭЛМ