Польша, Испания – а дальше?


Конец мая 2015 года был отмечен двумя значимыми выборами. В Польше прошел второй тур голосования, на котором определялся следующий президент страны, а в ряде испанских регионов обновлялись местные органы власти. При всем различии между странами, внутриполитической обстановкой, проблемами, участвующими в предвыборной гонке политическими силами и т.д., между этими событиями есть одна общая черта. Они показали, что местные силы, отражающие политический мейнстрим, уступают соперникам, но не из числа традиционных оппонентов, также разделяющих генеральную европейскую линию, а тем, кого принято считать маргиналами.

Президенту Польши Брониславу Коморовскому не удалось добиться переизбрания, хотя сначала именно он считался бесспорным фаворитом. Он представляет либеральную партию «Гражданский союз», которая принадлежит к традиционному европейскому бомонду. Но следующим главой польского государства неожиданно избран почти новичок Анджей Дуда.

Этот деятель входит в партию «Право и справедливость» (ПИС), которая размещается на правом, националистическом фланге политического спектра Польши. Выходцы из его партия во главе с братьями-близнецами Качиньскими уже играли ведущие роли во властных структурах страны, а один из них, будучи президентом, разбился при посадке его самолета в Смоленске.

Период их правления был отмечен склоками в ЕС, где националистически настроенные правители с берегов Вислы демонстрировали строптивость и были не всегда по-европейски предсказуемыми. Когда их сменили либералы, в Брюсселе вздохнули облегченно.

Победа А.Дуды больших последствий на практике иметь не будет: глава государства в Польше не является руководителем исполнительной власти и обладает ограниченными полномочиями. Однако его успех задает тон предстоящим осенью парламентским выборам. На них возможна смена правительственного большинства и появление ПИС во всех польских помещениях с кнопками. Такая перспектива рассматривается в стране серьезно, особенно после президентских выборов (см. «Польша: открывается сезон выборов», №4(98), 2015).

Как смог новичок победить фаворита-тяжеловеса? Польские комментаторы единодушно отмечают, что А.Дуда в отличие от оппонента делал упор в предвыборной кампании не на внешнеполитические темы (украинский кризис, противодействие России и проч.), а на внутренние проблемы – на справедливом распределении доходов, сельском хозяйстве, трудностях заемщиков и т.д. Его риторика не вписывалась в ригористскую литейную форму, сделанную по берлинским рецептам жесткой экономии. Это не значит, что избранный президент будет хорошо относиться к Москве и перестанет поддерживать Киев – совсем наоборот. Не значит это и то, что он сможет выполнять предвыборные обещания социально-экономического плана: на это у него нет полномочий. Политический смысл этих выборов в другом: большинство проголосовавших поляков отвернулось от генеральной линии брюссельской партии, которая, как бы она ни называлась, проводит в принципе одинаковый курс на протяжении двух с лишним десятилетий (см. «Назад, к демократии?», №2(96), 2015).

Этот же вывод можно сделать, рассматривая итоги региональных выборов в Испании. Политическая конфигурация в этой стране совсем не похожа на польскую: там, по сути, с начала 1980-х годов сложилась двухпартийная система, когда две ведущие силы страны меняли друг друга у руля королевства. То верх одерживала правая «Народная партия» (она правит в настоящее время), то левоцентристская «Испанская социалистическая рабочая партия» (ИСРП). Основные направления их политики не менялись, менялись существенные, но всё-таки детали. Картину дополняли националисты, действовавшие в отдельных регионах, прежде всего, в Каталонии и Стране басков.

Майские выборы, кажется, перевернули страницу испанской двухпартийности. Бал открыла Андалусия, где голосование прошло чуть раньше (см. «ЕС: как «жёсткая экономия» расшатывает политические устои», №4(98), 2015). Теперь тенденция подтвердилась: на общенациональную сцену вышли совершенно новые, несистемные силы, главные из которых – движение «Подемос» («Мы можем») леворадикальной направленности и центристское движение «Сьюдаданос» («Граждане»). Правые и социалисты повсеместно потеряли позиции, хотя остались крупнейшими политическими силами Испании, а «Народная партия» в общенациональном плане сохранила первое место. Однако местные расклады во многих случаях лишили их арифметической возможности управлять там самостоятельно, не образуя коалиции. Это касается ряда ключевых областей, а также главных городов страны – Мадрида и Барселоны.

Политический смысл произошедшего в Испании аналогичен тому, что случилось в Польше. Альтернативные силы набирают вес, показывая, что европейский консенсус перестал справляться с задачами, стоящими перед Евросоюзом и отдельными его участниками. Строго говоря, даже не имеет значения, с какого фланга пришли внесистемные лидеры – от крайне левых, от националистов, от антиисламистов, от ультраправых, от популистов… Нидерланды и Франция, Италия и Финляндия, Великобритания и Венгрия, Греция и даже Германия, а вот теперь Польша с Испанией поддались сиренам новых политических мотивов (см. «Радикальные движения: правая-левая где сторона?», №2(96), 2015). Не все они смогут выдержать испытание временем и властью, напора системных сил. Но их рождение и рост свидетельствует: в странах ЕС имеется спрос на новую политику и на новых лидеров.

Валерий ВАСИЛЬЕВСКИЙ