Сумеет ли леворадикальное, но плавно правеющее правительство Алексиса Ципраса избежать соблазна легких р-р-революционных решений и не пуститься во все тяжкие на пути к «катастройке» (термин русского мыслителя Александра Зиновьева, родившийся у него из осознания катастрофических последствий «перестройки» в СССР)? Похоже, что сумеет.
В наличии – все признаки не сильно афишируемой корректировки предвыборных обещаний, сделанных будущим премьером для мобилизации протестного электората (см. «Сюрпризы от СИРИЗЫ», №5(87), 2014). Его кабинет отказался от «пожарной распродажи» фамильного серебра (государственной собственности); положил на полку планы национализации ряда небольших частных предприятий; притушил антиевропейскую риторику и намёки на возможный выход из ЕС и т.д.
По совокупности, это означает, что высшие менеджеры во властных коридорах Евросоюза могут не обольщаться: им предстоит долгое ожидание момента, когда неортодоксальный политик, не принадлежащий к устоявшемуся мейнстримовскому истеблишменту, сломает себе шею после первых неумных телодвижений. Они заблуждаются, будто А. Ципраса можно будет легко сковырнуть, когда наступит разочарование у пребывающих в глубоко античной печали греков.
Впрочем, степень гибкости, на которую способен молодой динамичный премьер, еще не измерена. Зато масштаб макро- и микроэкономических обременений виден невооруженным глазом. Из колыбели народовластия поступают тревожные сообщения, в том числе и из приватных источников («хорошие знакомые в Афинах»), что коррозия кризисных явлений проступает все заметнее, вопреки столь востребованным и одновременно злополучным 240 миллиардам евро, полученным в ходе двух выкупных кредитов от «тройки» (ЕС, Европейский Центробанк и МВФ).
Рынок занятости застыл на точке замерзания: новых рабочих мест не нарождается, восстановления прежних вакансий не наблюдается. Покупательная способность рухнула вместе с налоговыми поступлениями. Банки мучаются с заемщиками, не способными выплачивать проценты по кредитам, а также задыхаются от нехватки ликвидности: начиная с декабря 2014 года, греки изъяли с депозитных счетов порядка 20 миллиардов евро. Мой добрый приятель с ироничной грустью констатирует: «Греция стремительно превращается в страну третьего мира».
На шее у греков мельничным жерновом висит долг уже в 310 миллиардов евро (вместе с процентами), и на его обслуживание уходит порядка 4% ВВП. С этим можно было смириться, если бы Греция демонстрировала такую же динамику роста, как, скажем, Китайская Народная Республика, которая печалится, если темпы развития падают ниже 8% в год. Но для греков эти макро показатели остаются верхом мечтаний. Выплатить долг не представляется возможным при жизни ни нынешнего, ни следующего поколений. Остается испытанное средство – реструктуризация или, о чем ведет безуспешные переговоры кабинет Ципраса, частичное списание долга.
Насколько реальны уступки по долговым векселям со стороны внешних кредиторов и евробюрократов? Явно не случайны слухи, что в Германии, главном регуляторе финансовых потоков в сообществе, готовы, мол, отпустить Грецию из зоны евро на все четыре стороны (см. «Германия и Греция: спят в одной лодке, но видят разные сны», №3(42), 2010). Или что в ЕС уже выстраивают стратегию с учетом возможной «потери бойца», причем с обязательной присказкой – подумаешь, не велика утрата, никто и не заметит. Скорее всего, это форма психологического давления на правительство Ципраса, а заодно и запугивание обывателей, чтобы сделать Грецию покладистой или хотя бы не столь ершистой на переговорах.
Сегодня для Алексиса Ципраса битва разворачивается на двух фронтах одновременно. Ему приходится воевать и со Сциллой и с Харибдой. Помимо неизбежной конфронтации с законодателями политики жесткой экономии для неблагополучных стран средиземноморского пояса из Евросоюза (см. «Аскетизм как новая философия жизни», №1(51), 2011), этому кризисному управляющему выпало противостоять внутренней негласной фронде. На этой части политического поля сгруппировались как политики старой формации, так и местные олигархи, внесшие весомый вклад в поддержание традиций кумовства, клановости и коррупции, что порушило классовый мир и привело к отторжению низами погрязших в роскоши элитарных верхов.
Нельзя недооценивать суммарную лоббистскую и финансовую мощь противников СИРИЗЫ. Тем более что они имеют не только греческую прописку, а находятся во многих столицах Европы, да и не только. Предлагаемая СИРИЗОЙ модель выхода из кризиса не вписывается в догматическую концепцию, обслуживающую, в первую очередь, финансово-спекулятивные структуры, пока доминирующие в мировой экономике.
Несмотря на донкихотствующий по духу вызов, брошенный Алексисом Ципрасом европейской и мировой банковско-финансовой олигархии, его шансы на выживание остаются высокими. За минувшие месяцы на грозном электоральном ристалище молодой политик одержал, пожалуй, едва ли не самую главную победу. Он ворвался во власть всего с 36% голосов избирателей и нуждался еще в двух союзниках, чтобы получить большинство в парламенте. Последние опросы указывают на то, что популярность СИРИЗЫ отнюдь не убавилась, а, напротив, выросла до 42%. Тренд налицо.
Всё это означает, что предвыборный лозунг СИРИЗЫ «Надежда уже здесь!» не растратил своего позитивного заряда. У Алексиса Ципраса по-прежнему есть запас прочности (хотя его личный рейтинг популярности слегка снизился) и мандат на правление, вернее, на восстановление социальной справедливости и переформатирование отношений с Евросоюзом. Сверхзадача – почти библейская по размаху. Справится ли?
Владимир МИХЕЕВ