В январе 2014 г. начались переговоры о вступлении Сербии в Евросоюз, что после многих лет ожидания и попыток внутреннего переустройства может показаться успехом для сербской стороны и началом новой страницы в сербской истории, знаменующей, что балканские конфликты и конфронтация с Западом остались в прошлом. Однако особенности взаимоотношений между Сербией и ЕС в последние месяцы, то есть уже в новый, почти «европейский» период, равно как и вся логика их взаимодействия на протяжении предшествующих десятилетий добавляют аргументы в пользу евроскептицизма. Так, если вмешательство западных, в том числе европейских, игроков в трансформационные процессы 1990-2000-х годов приводило Сербию к политическим, экономическим, военным катастрофам, то маловероятно, что европейские страны впредь будут выстраивать с Сербией партнерские отношения.

Эти сомнения уже сейчас представляются небезосновательными, поскольку становится всё очевиднее: европейские страны не готовы считаться с интересами Сербии, хотя с её стороны требуются всё новые уступки. Например, Евросоюз, в отличие от России, не пришёл на помощь стране, находящейся в бедственном от майского наводнения положении, зато в августе, шантажируя отменой «белого шенгена», потребовал от неё присоединиться к антироссийским санкциям и отказаться от экономических выгод, которые могло принести закрепление на российском рынке. В этом свете представляется актуальным выяснить на основе исторического анализа и анализа современного состояния отношений ЕС и Сербии, каков наиболее вероятный сценарий будущего взаимодействия этих игроков и к каким негативным последствиям может привести складывающаяся модель.

Начнем обзор с последних лет существования Сербии в составе СФРЮ, а также включим в исследовательское поле позицию США и основных международных институтов в отношении Сербии. Это необходимо, поскольку по данному аспекту европейские страны либо находились в фарватере внешней политики США, либо предпринимали шаги, дополняющие американские. Наше внимание к институтам, в частности кредитно-финансовым, обусловлено тем, что они являются одними из главных инструментов воздействия западных держав и, несмотря на заявляемые цели по стабилизации мировой экономики или борьбе с бедностью, наоборот, расшатывают экономику пользующихся их услугами стран. Рассмотрим также механизмы воздействия, применявшиеся в отношении Сербии, такие как принуждение к уступкам стране-донору финансовой помощи; дипломатическое давление; шантаж при вступлении в престижные международные организации и клубы; экономические санкции; прямое военное вмешательство.

Наш взгляд на исследуемые события определяется положениями мир-системной теории И. Валлерстайна. Мы обнаруживаем, что представители «центра» выкачивали ресурсы из представителя «полупериферии». При этом современная Сербия, в соответствии с положениями теории, стремится интегрироваться в западные институты и войти в группу стран «центра».

Прогностическую ценность имеет утверждение мир-системной концепции о том, что войны происходят на границах этих трёх групп стран. На основе этого можно выдвинуть предположение: если ЕС отложит принятие Сербии в свои структуры или продолжат диктовать условия, значительно снижающие её статус, то возможен серьезный конфликт между Сербией, с одной стороны, и наиболее уязвимыми членами ЕС или «европротеже» на Балканах – с другой.

Чтобы обосновать правомерность именно такой интерпретации отношений Сербии с Западом и, соответственно, закономерность развития дальнейших событий по указанному нами сценарию, обратимся к рассмотрению нескольких наиболее характерных эпизодов влияния западных стран на экономико-политические процессы в Сербии.

Во-первых, предлагаем обратить внимание на роль МВФ при проведении экономических реформ в СФРЮ на рубеже 1980-1990-х годов. Установлено, что они вырабатывались совместно с сотрудниками МВФ, причём с целью смягчить последствия реформ 1980 г. и 1983 г., также продиктованных МВФ в обмен на предоставление кредитов. Бесконечная спираль пагубных для югославской экономики, но выгодных иностранным инвесторам и предпринимателям мер в 1989-1990 гг. пополнилась следующими. Так, доступ федерального правительства к кредиту национального банка был запрещен [1, С. 5, §6], в результате чего правительство утратило контроль над ходом реформ, в то время как финансирующий преобразования МВФ сосредоточил его в своих руках. Был нанесен удар и по государственным предприятиям. Им было запрещено брать займы в банках и на внутреннем рынке [1, С.7, §15], что в сочетании с ужесточенными положениями о ликвидности [1, С.7, §13] привело к банкротству более тысячи предприятий к сентябрю 1990 г., а затем и ещё 2435, то есть трети из оставшихся [2, С.265]. Тяжесть положения становится более очевидна с учётом разрешения иностранцам конвертировать принадлежащую им часть внешнего долга Югославии в долю собственности предприятий или банков [3, С.157(4)].

Итогом преобразований стало то, что иностранные предприниматели с наименьшими издержками сосредоточили в своих руках югославские материальные активы и захватили югославский рынок при минимальной конкуренции со стороны местных производителей. В числовом выражении ущерб югославской экономике от проведения реформ составил 8% ВНП (9,6 млрд. долл.) [4, С.105], при том что кредит МВФ был выдан на сумму лишь 208 млн. долл. [5, С.1]. В политическом плане правительство СФРЮ, потеряв опору на экономические возможности страны, оказалось неспособным смягчить остроту этно-конфессиональных конфликтов и политической нестабильности. Таким образом, прослеживается тренд на ослабление и выкачивание ресурсов из югославского государства, что сопровождалось установлением контроля западными игроками над внутренними экономическими процессами, за чем последовала утрата Югославией способности отстаивать свои интересы на международной арене.

Усугублению этого явления посвятим анализ следующего фрагмента, а именно тому, как наложенные на СРЮ (Сербию и Черногорию) в 1990-х годах санкции привели к апогею её политического бессилия. Для удобства мы разделили введенные против СРЮ санкции на три хронологических периода.

Первый период характеризуется намерениями способствовать расколу СФРЮ и формально закрепить её распад. На первый план выходят санкции США и ЕС против СРЮ, заинтересованной в противовес западным целям в сохранении целостности Федерации, а также заключения международных форумов, присвоивших себе право решать вопрос о целостности Югославии. Так, созданный в рамках СБСЕ Консультативный комитет 1 июля 1991 г. принимает Декларацию о выводе войск ЮНА – национальной армии единой Югославии – из Словении и Хорватии, при этом не запрещая деятельность нерегулярных этнических формирований, направленную на раскол Федерации. Затем созданная для выработки конституционного устройства страны Конференция Европейского сообщества по Югославии, вопреки своему назначению, декларирует прекращение существования СФРЮ и признание независимости республик. На несогласную с таким исходом СРЮ с декабря 1991 г. США и ЕС накладывают экономические санкции, что не распространяется на отделившиеся республики, последовательно получающие международное признание.

На втором этапе среди намерений стран Запада – желание экономически ослабить СРЮ и препятствовать оказанию помощи сербам в отделившихся республиках. В обстановке начавшейся в Боснии и Герцеговине войны в процесс включается Совет Безопасности ООН. Его санкции, среди которых запрет на торговлю со СРЮ, а также на предоставление ей финансовых ресурсов, ввергают страну в тяжелейшее социально-экономическое положение, сопровождающееся голодом, увеличением уровня смертности; способствуют её дипломатической, культурной и информационной изоляции. Последствиями становятся отказ СФРЮ от поддержки сербов в других балканских государствах; признание, по Дейтонским соглашениям, государства Босния и Герцеговина и согласие на размещение там вооруженного миротворческого контингента. Но это не заставило западные страны смягчить натиск: счета СРЮ за рубежом остались замороженными, а США продолжали блокировать её вступление в международные институты, что способствовало нарастанию внутреннего социально-экономического кризиса.

Третий период санкций представляется подготовкой Вашингтона к проведению карательной акции. Для этого США увязывают экономические санкции с готовностью СРЮ сотрудничать с Международным трибуналом по бывшей Югославии (МТБЮ), с международными посредниками и косовскими властями. Отклонение югославскими представителями положений Рамбуйских соглашений, требующих от Сербии отказаться от контроля над Косово, частью территории собственного государства, становится поводом для начала операции НАТО в 1999 г. Военная операция вкупе с санкционными ограничениями приводит СРЮ к полному экономическому краху, о чём свидетельствуют показатели безработицы (70% среди трудоспособного населения) и падения промышленного производства (на 70% по сравнению с 1989 г.) к 2000 г. [6]

Итак, участие западных игроков в Балканских конфликтах 1990-х годов носило антиюгославский и антисербский характер. Их действия, в том числе неправомерные в правовом отношении, служили ослаблению сил, препятствовавших децентрализации, и поддержке участников конфликта, заинтересованных в нарастании нестабильности для последующего закрепления новых собственных границ. С одной стороны, это служило стратегическим целям по слому монолитного югославского государства, с другой – было перспективно в плане будущих требований экономических преференций и политических уступок от истощенной страны с условным контролем над частью собственной территории. Последняя особенность лежит в русле обозначенного нами выше тренда по выкачиванию ресурсов из игрока «периферии».

Что касается упомянутых потенциальных экономических преференций, любопытным представляется эпизод о том, как западные страны обернули в свою пользу процесс экономического восстановления страны. Так, предоставление финансовой помощи стало механизмом контроля над её экономическими процессами, которые направлялись таким образом, что уцелевшие реальные активы и относительно прибыльные сферы стали контролироваться иностранцами.

Специфика этого контроля такова. Поскольку к концу 2000 г. СРЮ имела задолженность в размере 136% ВВП [7, С.50], стране были предложены механизмы реструктуризации и списания части долга. В обмен от СРЮ требовалось предоставить иностранным предпринимателям права на покупку наиболее ликвидных предприятий по заниженным ценам. В частности, предприятия в стратегических отраслях был выставлены на аукцион, куда допускались только крупные юридические лица. Очевидно, что югославские организации после десятилетия санкционного давления и тяжелой перестройки предыдущего периода не могли конкурировать с западными, которые и остались в выигрыше. В дополнение к этому, итоговая сумма покупки предприятий оказалась ниже балансовой стоимости, и без того занижающей реальную стоимость активов [8, С.96].

Не обошли вниманием западные игроки и сферу внешней торговли. СРЮ была вынуждена экспортировать свою продукцию при таможенном тарифе в 9,5%, что ниже, чем в ряде стран-членов ВТО и прочих стран с переходной экономикой [9, С.12]. Такая мера на годы вперёд закрепила отрицательное сальдо внешнеторгового баланса. Получается, что в ходе приватизации и выработки СРЮ торгового режима, которые могли стать средством борьбы с инфляцией и пополнения госбюджета, западные игроки диктовали правила игры таким образом, что экономика Сербии и Черногории недополучила необходимых для восстановления средств, которые были конвертированы европейскими предприятиями в права владения югославскими реальными активами. Этот факт в очередной раз подтверждает обоснованность нашего тезиса, что суть отношений между западными, в том числе, европейскими странами и Сербией заключается в эксплуатации последней.

Помимо упомянутого приобретения активов, западные игроки были заинтересованы и в параллельном формировании особого взгляда на балканские конфликты, при котором западные силы являлись миротворческими, а Сербия и Черногория – стороной-агрессором. Для этого разорённую страну склоняли к сотрудничеству с МТБЮ, на особенности которого мы также хотели бы обратить внимание читателей. Так, в 2000-2001 гг. США называли в качестве условия предоставления финансовой помощи выдачу МТБЮ С. Милошевича, причем отказ влек жесткую позицию США по отношению к Сербии в финансово-кредитных институтах, что возвращало последнюю к состоянию международной изоляции. В итоге только после выдачи экс-президента страна получила кредит в 1,28 млрд. долл., 85% которого направлялись на погашение накопленных обязательств [6].

Параллельно с этим ЕС, также заинтересованный в свержении Милошевича и сотрудничестве Сербии с МТБЮ, разработал механизм «Стабилизации и Ассоциации»: накануне подписания ключевых документов традиционно происходила серия добровольных сдач сербских обвиняемых, о чём свидетельствует в своих мемуарах прокурор МТБЮ Карла дель Понте [10, С. 383]. Впоследствии, форсируя содействие Сербии расследованиям МТБЮ, США шантажировали её присоединением к программе «Партнерство ради мира», а ЕС – решением по Косовскому вопросу и прогрессом на пути евроинтеграции.

Что касается конкретных обстоятельств европейской тактики в отношении Сербии, характеризуемой нами как политика «кнута и пряника», приведём наиболее показательные примеры. Интересно, что за самопровозглашением независимости Косова в 2008 г. следует череда его дипломатического признания ведущими западными странами. При этом власти ЕС, чтобы предотвратить активное недовольство Сербии, инициирует подписание с ней «Соглашения о стабилизации и ассоциации». Модель «приманка-уступка» воспроизводится и в дальнейшем. После подписания в 2011 г. Сербией соглашения с Косовым о признании его таможенных печатей и права участвовать в политических форумах (прерогативы суверенного государства), а также после прекращения поддержки сербского населения в Северном Косово, атакуемого албанскими террористическими группировками, Сербия получила очередное поощрение: статус кандидата на вступление в ЕС. Начало же переговоров о полноценном вступлении в ЕС стало наградой за подписание в апреле 2013 г. соглашения между Сербией и Косовым о статусе последнего, которое, с точки зрения международного права, хоть и не декларировало независимость края, но дало основание Западу и Косову заявить о его суверенитете как о свершившемся факте.

Получается, что в обмен на символические шаги со стороны западных стран Сербия вынуждена была де-факто отказаться от части собственной территории, не говоря уже о праве вершить на ней правосудие и отстаивать свой взгляд на балканские конфликты. Значит, можно констатировать тождественность закономерностей мир-системной теории поведению международных акторов в исторической перспективе: несмотря на ослабляющее Сербию давление Запада, который последовательно добивался обладания таким ресурсом как контроль над Балканскими процессами, первая, тем не менее, стремится стать его частью. Следовательно, избранная для нашего анализа концепция способна дать достаточно надёжный прогностический результат.

Переходя от исторического обзора к прогнозу, заметим, что манипуляции не сделали из Сербии страну, готовую к интеграции экономически, политически, институционально. Очевидно, Евросоюз, приняв Сербию в свои ряды, столкнется с проблемами в виде сербского стареющего населения, высокого уровня безработицы и коррупции, что рискует расшатать устойчивость всего объединения. В связи с этим, властям ЕС ещё длительное время придётся минимизировать отрицательные для себя эффекты от членства Сербии, добиваясь полномасштабного переформатирования её внутреннего устройства и постоянной готовности к уступкам.

И хотя неизбежность следования европейским инструкциям для нынешней Сербии не вызывает сомнений, так как евроинтеграция – её главная национальная идея, сербская податливость не безгранична. Как представляется, ожидания Сербии от евроинтеграции (экономический рост, выгоды от торговли, приток инвестиций) имеют мало общего с реальностью. В действительности, от страны вновь требуется регулярно сдавать свои позиции, хотя ресурсов для реального экономического подъёма ей предоставляется недостаточно. В такой ситуации, когда сверхожидания сливаются с глубокой обидой, пренебрежение со стороны ЕС может подтолкнуть Сербию к поискам новой идентичности, теперь уже на основе противопоставления себя Западной Европе и её ценностям. Подобная вспышка на фоне перманентной балканской нестабильности рискует спровоцировать новую череду конфликтов. Это обернется размахом жестокости, а в политическом плане – провалом стратегии ЕС, который рассматривает интеграцию как универсальное средство, избавляющее от вековых обид, национальной гордости и проявлений непокорности предписаниям Брюсселя.

Литература

1. Document of International Monetary Fund. Yugoslavia – Request for Stand-by Arrangement – Letter of Intent and Economic Policy Memorandum. – February 23, 1990 // adlib.imf.org/digital_assets/wwwopac.ashx?command=getcontent&server=webdocs&value=EB/1990/EBS/115965.PDF (12.04.2014)

2. Chossudovsky M. The Globalization of Poverty and the New World Order// Centre for Research for Globalization. – 2003. – 376 р.

3. The Laws on economic reform in Yugoslavia// Federal Executive Council. Secretariat for Information. – Beograd, 1990. – 283 р.

4. Egon Z. The collapse of the Yugoslav economy// Soviet Studies. – 1992. – Vol. 44, Issue 1. – pp.101-112

5. Document of International Monetary Fund. Yugoslavia: Stand-by Arrangement. – March 20, 1990 // adlib.imf.org/digital_assets/wwwopac.ashx?command=getcontent&server=webdocs&value=EB/1990/EBS/118290.PDF (12.04.2014)

6. Энциклопедия Кругосвет. Сербия и Черногория // www.krugosvet.ru/enc/strany_mira/SERBIYA_I_CHERNOGORIYA.html?page=0,8 (12.04.2014)

7. Diaz-Cassou J., Erce-Dominguezand A., Vazquez-Zamora J. Recent Episodes of Sovereign Debt Restructurings. A Case-Study Approach / Banco de Espana. – 2008. – 85 p. // www.bde.es/f/webbde/SES/Secciones/Publicaciones/PublicacionesSeriadas/DocumentosOcasionales/08/Fic/do0804e.pdf (12.04.2014)

8. Vujacic I., Vujacic J. P. Privatization in Serbia – Results and Institutional Failures // Economic Annals. – Vol. LVI, No. 191. – October – December 2011. – pp.89-105

9. Document of International Monetary Fund. Federal Republic of Yugoslavia – Stand-by Arrangement. – June 11, 2001 // adlib.imf.org/digital_assets/wwwopac.ashx?command=getcontent&server=webdocs&value=EB/2001/EBM/128328.PDF (12.04.2014)

10. Дель Понте К., Судетич Ч. Охота. Я и военные преступники. – М.: Эксмо, 2008. – 640 с.

Будущее Балкан и уроки истории