Да, политологу Тимо Сойни, лидеру партии «Истинные финны», удалось устроить большой шум. Причём не только на национальном уровне, где он умудрился стать главным выгодополучателем на парламентских выборах, но и в европейском масштабе. Ах-ах-ах, засокрушалась европейская пресса, теперь эти финны заблокируют то, воспрепятствуют этому, судьба европейской интеграции повисла на волоске, словом – сплошной страх и ужас.
Однако, если не стращать самих себя катастрофическими придумками, то удивительно в происшедшем только одно – резкий взлёт партии «Перуссуомалайсет» (так звучит по-фински название этой политической силы), отметка которой ещё сравнительно недавно совершенно не просматривалась даже на радаре. А теперь – нате вам, пожалуйста! – войдёт в кабинет министров и не считаться с ней будет никак нельзя.
В том числе и при решении самого болезненного нынче в Европейском Союзе вопроса – давать или не давать денег государствам, которые жили, жили – веселились, а подсчитали – прослезились. Вы, конечно, поняли о ком и о чем речь.
Но «Истинные финны» – вовсе не единственная финская партия, которая считает, что ножки протягивают по одежке. Социал-демократы тоже вполне отчетливо дали понять, что согласятся финансировать протратившихся партнеров по евро только тогда, когда в этом будут участвовать финансовые концерны. Которые, как показывает практика, большие мастера прибылями пользоваться в одиночку, а убытки в случае кризиса щедро делить на всех.
Но дело не только в экономике. «Истинные финны» отвергают и другие укоренившиеся в Европе традиции. Они осуждают добрачный секс, не приемлют женское священство? Но и в других странах ЕС от этого далеко не все в восторге, не так ли? Они весьма критично относятся к нынешней миграционной политике Союза? А чего еще можно было ожидать, когда за минувшие 25 лет со скромных 16 тысяч число «понаехавших» в Суоми выросло более чем вдесятеро? Согласитесь, 170 тысяч для пятимиллионной страны – цифра весьма существенная. А мультикультурализм мертвым первыми объявили отнюдь не в Финляндии, верно?
Словом, причин для того, чтобы значительная часть протестного электората собралась под знаменами «Истинных финнов», вполне достаточно. В том числе и причин экономических. Кризис очень больно ударил по финской промышленности, к примеру, по бумажной. Достаточно сказать, что по уровню безработицы среди молодёжи – порядка 20% – Финляндия находится значительно выше общеевропейской «золотой середины».
Всех упомянутых факторов – а мы ещё не упомянули скандал из-за пожертвований в партийную кассу, вынудивший прошлой осенью уйти в отставку премьера Матти Ваанханена – вполне достаточно для того, чтобы голоса всех недовольных в сочетании с твердыми сторонниками «Истинных финнов» сложились по итогам выборов в 19%. Так «истинные» и их лидер практически впятеро увеличили свой электорат и стали реальной силой, проигнорировать которую нельзя ни при каких раскладах. Тем более, что правившая Партия центра осталась на четвертом месте со скромными 15,8% и гордо удалилась в оппозицию.
Опасения, загодя вгонявшие в дрожь брюссельских политиков и чиновников, подтвердились самым недвусмысленным образом. Тимо Сойни чуть ли не в первый день после выборов бескомпромиссно заявил: «До сих пор мы слишком мягко обходились с Европой. Это должно измениться».
Как? Тимо Сойни объясняет свое видение просто и конкретно: всё должно стать «как раньше» – без приезжих, привнесших в Финляндию чуждую культуру, без евро, без тягостной обязанности помогать погрязшим в долгах странам Южной Европы, без государственного признания гомосексуальных браков и разрешенных абортов.
И можно сколько угодно иронизировать над тем, что большая часть приверженцев медвежеватого очкарика с прекрасно подвешенным языком – мужчины с не особенно высоким уровнем образования. Но они, тем не менее, тоже живут в этой стране, а лощеные элитарии из хельсинкского политического истеблишмента им, похоже, банально осточертели – вместе со всей их взвешенной политкорректной риторикой и изысканно либеральными ценностями.
А Сойни, при всем своем европейском депутатстве, умело подает себя как своего парня из Эспоо – пригорода Хельсинки, где свила гнездо «Нокия», флагман современной финской промышленности. Со своими политическими партнёрами (о чём не преминул сообщить избирателям) он собирается договариваться так, как это от веку делалось в Суоми – по-мужски, в сауне. Это не может не импонировать его сторонникам, изрядно подуставшим от изобилия дам в финской политике. И даже то, что Сойни болеет за футбольный клуб «Милуолл» из британского второго дивизиона, знатокам говорит о многом: его фаны славятся на всю Британию своей драчливостью.
А в чём же может проявиться жесткость «истинных» по отношению к Европейскому Союзу? Прежде всего, в том, что, если не удастся умилостивить Сойни, то Финляндия выскажется против предоставления пакета помощи Португалии, для которого требуется единогласное решение. Конечно, обходной маневр брюссельскими знатоками уже разработан, поскольку, как известно, если нельзя, но очень хочется, то можно.
Как? А очень просто. Финский министр финансов может всего-навсего не приехать на встречу с коллегами, назначенную на 16 мая, а, если всё же приедет, то при голосовании воздержится. Если в принятии решения будет участвовать кворум в две трети и если больше никто не рискнет испортить благостную картину, то решение будет сочтено единогласным. Давно сказано: важно не то, как голосуют, важно то, кто будет считать голоса. Поэтому беспокойство Брюсселя, право же, выглядит несколько наигранным. С трудом верится, что Хельсинки вот так безоглядно попрёт против общеевропейского рожна.
Но вот что возможно, как минимум – теоретически, так это другой поворот. Финны могут сказать определённо: нам не до помощи другим, самим бы кто помог. И тогда общая сумма гарантий протратившимся государствам уменьшится на финскую долю – на 1,8%, то есть на 7,9 миллиарда евро. Тем самым процентная доля оставшихся «рескью рейнджерс» увеличится, хотя абсолютная сумма дотаций не изменится.
Разумеется, без финских денег Единая Европа не сильно обеднеет. Дело здесь в другом: в зоне евро создается крайне неприятный прецедент. Дескать, интеграция интеграцией, а табачок врозь! И какие выводы, по-вашему, должны сделать из такого поведения международные заимодавцы? Сильно они поверят во взаимовыручку и готовность плечом к плечу отстаивать интересы единой валюты? Едва ли? Вот и я так думаю.
Но Тимо Сойни пока не проявляет желания принять во внимание что-нибудь, кроме интересов сторонников «истинных». Его девиз – «Народ лучше знает». Эта льстивая истина заимствована им у Вейкко Веннамо, главы Аграрной партии, несгибаемого антикоммуниста и непримиримого противника многолетнего президента Финляндии Урхо Кекконена: он считается политическим отцом Тимо Сойни. А вот то, что «парень из Эспоо» сумел из груды черепков, оставшихся после развала Аграрной партии, создать боевитых «Истинных финнов», это целиком его заслуга.
Понятно теперь, почему этот человек вызывает стойкую изжогу у политических противников? И всё же, что не могут отрицать даже ярые ненавистники «этого выскочки», так это его умения общаться со своим электоратом. Прилизанный чиновничий жаргон ему чужд, а за природный ораторский дар Сойни прощают многое.
Судите сами: когда он представил свою экологическую программу, моментально обнаружилось, что она, как говорят в Интернете, чуть более чем полностью скопирована с соответствующего документа профсоюза металлургов. Включая опечатки. Другого бы в мелкую пыль растерли за такие проделки, а с Сойни – как с гуся вода! Покаялся: дескать, обмишулился, был неправ, и, как ни в чем не бывало, пошёл дальше.
Какие еще грехи, с точки зрения общеевропейского мэйнстрима, числятся за «истинными» и их лидером? Они выступают против предоставления гомосексуалистам прав на усыновление детей, ни в грош не ставят Киотский протокол, категорически возражают против государственного финансирования того, что почему-то принято называть современным искусством (всем привет с Литейного моста и из министерства культуры РФ!). Они против «постфукусимской», точнее антиядерной истерии: пусть АЭС будут и дальше, нечего впадать в панику.
Да, чуть не забыл! «Истинные» против глобализации: пусть все будет так, как было до неё. Такое вот пасторальное выковыривание изюма из булочки: издержек глобализации нам не надо, а против её достоинств, вроде роста уровня жизни, мы ничего не имеем.
А между тем надо сказать честно: уж если кто и получил от глобализации несомненную выгоду, так это Суоми. Понятно, что избрание на пост исполнительного директора «Нокии» канадца Стивена Элопа и её брак с «Майкрософтом» не сильно льстит финскому самолюбию. Но не стоит забывать и о том, что без столь ненавистной «истинным» глобализации у финнов просто могло бы не быть никакой «Нокии» в её современном обличье. Так бы по сей день и делала она потихоньку галоши и туалетную бумагу, а вовсе не сотовые телефоны.
Да и критиковать оскандалившихся политиков, которые незаконно получали денежки от своих спонсоров, «истинным» пока легко и удобно. Сами-то они до недавних пор были настолько пренебрежимо малой величиной, что им, как Карандышеву, нетрудно было оставаться честным: всё равно никто взяток не даёт, ибо незачем.
Но есть вопрос, которым стоит задаться, поскольку он заметно важнее локального триумфа финских «истинных». Формулируется этот вопрос со всей очевидностью: почему в Европе всё больше пользуются поддержкой избирателей те силы, которые при всей деликатности иначе как антибрюссельскими назвать невозможно?
Похоже, что период всеевропейского «благорастворения воздухов» оказался слишком непродолжительным, чтобы укоренить в массовом сознании выгоды совместного проживания в сравнении с нехитрым принципом «каждый за себя». Не от этого ли внешне монолитное здание Европейского Союза в последние годы стало как-то весьма неизящно выкрашиваться по краям: Нидерланды (Герт Вилдерс), Швеция (Джимми Акесон), Дания (Пиа Кьёрсгор), Венгрия (Виктор Орбан)…*1
Конечно, можно не считать все эти феномены проявлением политической слабости Союза, но очень ли благоразумна такая страусиная позиция? Выставляя на свет божий только диаметрально противоположную голове часть тела, не стоит удивляться тому, что воспоследуют неожиданные – и весьма неприятные! – сюрпризы.
Вроде того, когда Венгрию, которая вполне успешно выдвинулась за последний год на позиции европейского «анфан террибля» (это же не конституция, это просто ужас что такое! – сокрушаются в Брюсселе и других благонамеренных европейских столицах), вдруг поддержала образцовая ученица, отличница европейской интеграции – Финляндия. Нам предлагают не ставить знак равенства между этими государствами, объясняя венгерскую «архаичность» тем, что будапештская политическая культура была «надолго заморожена в чудовищные времена советского тоталитаризма». И, тем не менее, это не сильно помогает объяснить, откуда такая крамола завелась в добропорядочно буржуазной Финляндии. Если, конечно, не свалить все на некое мистическое финно-угорское родство душ (смайлик!).
Ой, только не надо мне напоминать про Францию и Марин Ле Пен, я и сам знаю, что тут речь уже идёт не о краях, а о самой что ни есть сердцевине – германо-французском моторе интеграции!
Может быть, дело в том, что Европейский Союз сумел создать у многих своих граждан представление о себе самом как о необычайно сложном механизме, разобраться в котором под силу только тому, кто достиг высшего уровня политико-экономической грамотности? Это, мол, дело «касты жрецов европейской интеграции», а бестолковый «народ» просят не беспокоиться. Вроде как обойдемся без сопливых. Можно было бы «по-умному» объяснить это нарастающим отчуждением граждан от преследуемых элитами целей европейской интеграции, но суть дела, право же, останется неизменной.
Если бы речь шла о какой-то стране, находящейся за рамками единой Европы, то в такой ситуации мы бы услышали из Брюсселя категоричные обвинения в дефиците демократии и необходимости политического обновления, верно? А что говорить в случае с Финляндией? Загадка, однако…
Конечно, благонамеренным чиновникам трудно согласиться с тем, что процесс европейского единения долго и временами вполне успешно велся через голову простых европейцев, самыми что ни есть административными методами. Зачем же тогда удивляться тому, что люди, наконец, решили вслух сказать о том, что их в происходящем не устраивает?
Сергей ПЛЯСУНОВ
*1 Кого в Европе называют правыми популистами?
Умберто Босси. С 1989 года он возглавляет итальянскую партию «Лига Севера». Входил в кабинет министров. Одно из главных требований – децентрализация управления страной. Активно использует риторику, весьма недружелюбную по отношению к иммигрантам.
Марин Ле Пен. Унаследовала пост лидера француского «Национального фронта» у своего отца – Жана-Мари Ле Пена. Сейчас по опросам общественного мнения имеет великолепные электоральные перспективы, до которых далеко даже самому Саркози – 23%!
|
Герт Вилдерс. Известен жёсткой антиисламской риторикой. Не постеснялся заявить о том, что «выгнал бы пророка Мухаммеда из страны, если бы он жил в наше время». Предлагает запретить иммиграцию мусульман в Нидерланды. |
 |
Пиа Кьёрсгор. Возглавляет Народную партию Дании. Её партия выступает за ограничение иммиграции и весьма критически настроена по отношению к ЕС.
Сив Йенсен. Председательствует в норвежской Партии прогресса. В 2009 году, состязаясь за право занять пост премьер-министра, завоевал солидную поддержку в 22,9%. Категорический противник «исламизации» Норвегии.
Джимми Акессон. С 2005 года возглавляет Партию шведских демократов, с осени прошлого года входящую в риксдаг. Считает, что нашествие мигрантов – их сейчас в Швеции 14% – опустошает государственную казну.
|
Виктор Орбан. С мая 2010 года возглавляет венгерское правительство. Лидер партии «Фидеш», проповедующей, по мнению экспертов, довольно консервативные и националистические взгляды. |
 |