Выпуск №1(106), 2016

У журнала «Вся Европа» большая высокообразованная аудитория. Публикуемые в нем материалы вызывают неподдельный интерес. Сужу об этом по откликам, которые получаю. Нахожусь в постоянном контакте с многими читателями. Как и с некоторыми бывшими студентами, которые учились у меня, когда возглавлял Европейский учебный институт при Московском государственном институте (Университете) международных отношений.   Немного самокритики Последнее время они начали меня упрекать в том, что я рисую уж слишком мрачную картину окружающего нас мира. Пишу о нарастающей дестабилизации и конфликтности мировой политики и экономики. Гримасах глобализации. Подрыве ВТО. Высокой вероятности второй или, в зависимости от того, как считать, третьей волны глобального финансового кризиса. Неспособности человечества справиться с нищетой, бедностью, неравенством. Угрозе климатической, экологической, демографической, социальной катастроф. Выпячиваю такие страшные, пугающие, крайне неприятные явления и тенденции, как возрождение античеловеческой идеологии. Рост ксенофобии, экстремизма, радикализма и популизма. Постепенное вырождение демократических устоев организации общества. Закат демократии. Предательство классическими политическими партиями интересов и чаяний своего электората. Пренебрежение идеалами прошлого. Их забвение. Выбор в пользу односторонних, в том числе откровенно противоправных, мер и линии поведения. Бессовестное использование мировых СМИ и медиасферы в целом для достижения сугубо корыстных целей. Преследование самостоятельно думающих людей, пытающихся отстаивать иную точку зрения, оппонировать правящим элитам. Наступление эры единомыслия и т.д. Отдаю предпочтение слишком уж критическому и прагматическому подходу. Преувеличиваю значение фактов, мозаика которых чрезвычайно многообразна и вполне может свидетельствовать также о добрых намерениях. Которыми, правда, как известно, зачастую вымощена дорога в Ад. Большое количество принятых и принимаемых политических и экономических решений называю ошибочными, половинчатыми, контрпродуктивными и/или недостаточно продуманными.   Неистребимая вера в лучшее Сам так не считаю. Напротив, уверен, что еще мягок и деликатен в своем анализе. О каких-то событиях и явлениях стоило бы говорить гораздо жестче. Резче. Бескомпромисснее. Просто предпочитаю называть вещи своими именами. На многие из них люди моего поколения смотрели через розовые очки. Это не сделало наш мир лучше. Более того, что-то из того, что предсказывалось нами с определенной долей вероятности, к сожалению, сбылось. Так что полезнее быть прагматичным. Тем не менее, иногда так и тянет расслабиться. Перестать брюзжать. Закрыть глаза на окружающую нас действительность. Вновь поверить в сказочку. О том, какие на самом деле у человечества гигантские возможности. Как в будущем будет хорошо. Прекрасно. Здорово. Как оно, это будущее, уже прорисовывается в нашем сегодняшнем настоящем. Что храм на вершине горы все-таки существует, и некоторые его даже видят. Чтобы в него попасть, надо лишь выбрать правильную дорогу, не цепляться за прошлое и не плыть против течения. Такую сказочку из активно работающих современных философов, экономистов и социальных теоретиков высшей лиги, похоже, рассказывает только президент вашингтонского Фонда изучения экономических тенденций Джереми Рифкин. Отношение к нему, как заслуживающему доверия футурологу, автору и апологету концепта о третьей технологической революции[1], в экспертном сообществе и среди политологов различное. Одни превозносят его. Смотрят ему в рот. Упиваются его пророчествами. Другие относятся к отстаиваемым им постулатам весьма скептически, указывая на многочисленные нестыковки, противоречия и преувеличения. Но одно дело читать его книги[2], статьи и комментарии[3]. Пытаться разобраться, на чем он основывает свои выводы. Самостоятельно объединять отдельные или даже разноплановые выкладки в целостную картину. И совсем другое – видеть и слышать человека живьем. Разговаривать с ним. Зажигаться его энтузиазмом. Встречался с ним несколько раз при различных обстоятельствах. Последний – только что. Неизменно он производил впечатление человека увлекающегося, страстного, уверовавшего в то, что он говорит, и ожидающего того же от собеседников и окружающих. На этот раз ощущение от его выступления и общения с ним было несколько другим. Показалось, он гораздо тверже стоит обеими ногами на нашей бренной земле, чем раньше. Его пророчества больше не выглядят такими уж экстравагантными. Они шаг за шагом воплощаются в жизнь. Предвещаемая им реальность становится осязаемой. К его рекомендациям прислушиваются. Придуманные им теоретические построения облекаются в практическую политику. Так ли это, давайте посмотрим вместе, хотя бы бегло пройдясь по главным из них. Соответственно, предоставляю слово Джереми Рифкину[4].   Экскурс в историю технологических революций В отличие от социальных революций и/или переворотов технологические революции представляют собой гораздо более длительные явления. Ими охватывается большой период времени. Они могут начинаться в одной стране или группе стран и продолжаться в других. Нынешняя технологическая революция уже началась. Ее признаки видны повсюду. Наилучшие перспективы, по Джереми Рифкину, у объединенной Европы. Хотя свои преимущества и достижения есть и у американцев, и у китайцев. По его прикидкам, на то, чтобы она вызрела и в достаточной степени вытеснила нынешний технологический уклад, уйдет еще лет тридцать. Точнее можно будет сказать ближе к 2020 году. Дальше увидим, почему. Тремя китами любой технологической революции являются способ и скорость передачи информации, энергия и транспорт. Заслуга в осуществлении первой принадлежит, прежде всего, Великобритании. Как это было. Упрощая. На смену примитивным формам распространения информации пришел телеграф. Мускульную силу в качестве источника энергии заменил уголь. В Великобритании он имелся в избытке. Произошел качественный скачок в сфере транспорта – железные дороги опоясали всю страну. Потом шагнули далеко за ее пределы. Лидером и главным бенефициаром второй технологической революции стали Соединенные Штаты. Там она получила наиболее целостное воплощение. Хотя шла одновременно и в других странах новой индустриальной волны. Переворот в области информационно-коммуникационных технологий осуществили телефон, радио, телевидение. На смену углю пришла дешевая нефть. Созданные в Германии первые двигатели внутреннего сгорания были доведены до ума Генри Фордом, который наводнил дороги автомобилями, грузовиками и всем прочим.   Пределы роста «старой» экономики Современное общество (классический капитализм) и современная экономика возникли на технологической платформе, которая сформировалась благодаря второй технологической революции. Для них характерны индивидуализм как способ существования и самореализации личности. Массовое производство как условие конкурентоспособности. Большие вертикально интегрированные системы в качестве станового хребта общества (многоуровневое государственное управление, система выборов, политические партии и т.д.) и экономики (производство предметов длительного пользования, от начала до конца объединенное в рамках одной компании или кластера; транснациональные корпорации; природные и инфраструктурные монополии, разукрупнение которых идет полным ходом). Они, пусть и нелинейно, но постоянно развивались. Происходили их диверсификация и оптимизация. В политический процесс вовлекались все новые страты общества, пока он не охватил всех. Сфера производства и предоставления услуг стремительно росла. Были накоплены колоссальные богатства. Качество жизни в недавнем прошлом и сейчас отличаются как небо и земля. Но сколь веревочке не виться. Все формации, основанные на старой технологической платформе, исчерпали себя. Они достигли такого уровня зрелости, за которым лишь дряхление. Что мы и наблюдаем сейчас и в политической жизни общества, и в экономике. Все традиционные властные институты и классические политические партии утрачивают доверие населения. Фактически они находятся в кризисе. Очень тяжелом. Системном. Поскольку без коренной трансформации не очень понятно, в каком направлении двигаться. Сопоставимая ситуация в экономике. Новой нормой стали низкие темпы экономического роста. До последнего времени, с учетом эффекта догоняющего развития, они были выше в быстро растущих экономиках. Сейчас ситуация повсюду усредняется. В действительности старая экономика вообще не растет. Это в лучшем случае. Динамику обеспечивают провозвестники новой. Самое главное – остановился рост производительности труда. Вот что, если разобраться, вызвало переполох в правительственных кругах. Вот что заставило правящие элиты взяться за разработку качественно иной экономической политики. Пока не особенно успешно. Много трескотни. Переговоров. Форумов. Политического шоу. Конкретные результаты – хотя они есть, это стоит признать – оставляют желать лучшего. Реальность такова. Последние 20 лет даже в такой стране, как Германия, наиболее мощной, успешной и процветающей, оплота и моторе ЕС, производительность труда топчется на месте[5].   Одно из возможных объяснений Их очень много. Да и с утверждением о том, что с производительностью труда все обстоит так уж плохо, трудно согласиться. Достаточно познакомиться с новейшими производственными линиями или заглянуть в сборочные цеха вводимых в действие предприятий. Повсюду автоматика. Роботы. Людей почти не видно. Где работали тысячи, остались сотни или десятки. Где трудились сотни и десятки, с теми же функциями справляются единицы. Правда, в сфере услуг ситуация другая. Но тем не менее. Однако послушаем Джереми Рифкина. Даже если предложенное им объяснение носит, скорее, аксиоматический характер, оно заслуживает самого внимательного и уважительного отношения. Прежде всего, потому что все в большей и большей степени учитывается в бизнес-моделях крупных компаний и даже отдельных государств. Не в меньшей степени потому, что дает панорамное понимание тех последствий, которые влечет для современного общества и экономики третья технологическая революция. По мнению Джереми Рифкина, ему удалось доказать, что прежние экономические теории прибавочной стоимости оставляли вне своего анализа большую, даже огромную серую зону. Все традиционно подсчитываемые и квантифицируемые факторы производства на самом деле отвечают лишь за где-то 40% создаваемой потребительской стоимости. Поэтому механическое снижение расходов на оплату труда, сырье, оборудование, управленческие и финансовые услуги определяющего эффекта дать не может. Подавляющая часть "накруток", влияющих на размеры потребительской стоимости, связана с потерями, возникающими при переходе от одной производственной операции к другой. От перемещений по производственной цепочке, в которую могут быть встроены очень многие. От массы посредников между производителем или изначальным, реальным, базовым производителем и конечным потребителем. Как не бейся, на платформе предыдущего технологического уклада эту проблему не решить. Рост производительности труда, в силу "зрелости" технологического уклада, будет низким и неустойчивым. Напротив, она автоматом снимается третьей технологической революцией. В результате последняя коренным образом меняет и производство, и потребление, и связи в экономике и обществе, и само общество.   Общий абрис третьей технологической революции Если слагаемые любой технологической революции являются некоторой константой, как уверяет Джереми Рифкин, та, которая происходит на наших глазах, также должна менять средства коммуникации, тип энергии и параметры транспортных систем, коренным образом затрагивая одновременно наш образ жизни. Посмотрим, что мэтр думает по этому поводу. В информационной сфере переворот произошел раньше других. Интернет и новейшие информационно-коммуникационные технологии буквально ворвались в нашу жизнь. Ломая прежние представления. Создавая новые привычки, поведенческие стереотипы и потребности. Формируя качественно иное отношение людей к работе, развлечениям, получению образования, установлению личностных связей и общению. Они стремительно вытесняют старые. Классической телефонной связью все еще широко пользуются. Но скайп, вотс-ап, вибер и другие приложения намного удобнее. Надежнее. Привлекательнее. Дешевле. Газеты, журналы, радио и телевидение в кризисе. Все, что они предлагают, есть в мировой паутине. К тому же у человека есть возможность выбирать. Получать доступ к информации и знаниям тогда, когда это ему удобнее. Брать то, что ему нужно, а не то, что предлагают. Качество интернет-покрытия постоянно улучшается. Зон, в которых доступ неустойчив или вовсе отсутствует, становится все меньше. Вооруженность электронными гаджетами уже сверхвысокая. В отдельных странах и регионах превысила 100%. Можно с уверенностью сказать, что к 2020 г. Интернет повсеместно сделается неотъемлемой частью человеческого существования. К 2030 г. все люди на Земле, все миллиарды будут к нему подключены. Начнут полноценно жить в мировой паутине. Энергетическая революция идет медленнее. Она не так сенсационна. Пробивает себе дорогу даже с некоторым трудом. Благодаря преференциальному законодательству, дотациям и субсидиям. Но шаг за шагом набирает обороты. Она не связана с освоением сланцевой нефти и газа. Они тоже принадлежат к технологическому укладу прошлого. Являются лишь его новомодной и наиболее современной модификацией. К тому же игра на понижение, устроенная ОПЕК, весьма вероятно, сломает им хребет. Добыча сланцевых углеводородов не получит ожидавшегося развития. После того, как она отойдет на второй план, мировые цены на энергоносители снова поползут вверх. Не связана она и с технологиями создания водородных двигателей и ядерных электростанций, построенных на пока еще только осваиваемых физическим законах. Все это послезавтрашний день энергетики. А энергетическая революция идет уже сейчас. Ее суть состоит в добровольном отказе от углеводородной энергетики в целях спасения планеты от климатической катастрофы и загрязнения и в тотальном переходе на возобновляемые источники. К их числу относятся ветряки, солнечные панели, минигидроэлектростанции, установки, использующие силу приливов, тепло термальных вод и т.д. Раньше они казались дорогостоящими. Многим были не по карману. Не поддавались интеграции в сети. Сейчас технические проблемы в основном решены. Цены на индивидуальные энергетические установки стремительно падают. Они стали конкурентоспособными[6]. В скандинавских странах энергетика, базирующаяся на возобновляемых источниках, уже заняла лидирующие позиции. В Германии – это лакмусовая бумажка, с точки зрения будущего – к 2020 г. 30% всех потребностей в энергии будут удовлетворяться из возобновляемых источников. К 2030 г. – 50%. Затем она полностью перейдет на "зеленую" энергетику. За ней последуют все остальные страны. С углеводородной энергетикой, постепенно сдающей позиции, окончательно будет покончено. Осталось выяснить, каким образом революция придет на транспорт. Это произойдет трояким образом. Прежде всего, все транспортные системы со временем станут электрическими. Двигатели внутреннего сгорания будут отправлены в утиль. Они окажутся под запретом. Затем изменится отношение к личному транспорту. Удобнее будет пользоваться автомобилями и другими средствами общего или коллективного пользования. Все машины будут объединены в сеть. При возникновении потребности в индивидуальном транспорте достаточно будет выяснить через Интернет или с помощью приложений, какая из стоящих поблизости машин свободна, и на ней уехать. Наконец, авто, которые уже разрабатываются, не будут нуждаться в водителях. Над соответствующими интеллектуальными системами трудятся сейчас все основные автопроизводители. Они вынуждены этим заниматься. Если не они, то ведущие электронные компании (Гугл, Фейсбук и другие) доведут прототипы до массового производства. Только на рынке тогда для автопроизводителей прежнего поколения места уже не останется.   Экономика совместного пользования На пороге тысячелетия много говорилось и писалось о построении экономики, основывающейся на знаниях. Разъяснялись ее основополагающие черты. Указывалось, сколь разнообразные параметры ее характеризуют. На этом фоне сводить очередную технологическую революцию к классической триаде информация-энергия-транспорт, наверное, было бы все-таки несколько наивно. Даже слегка примитивно. Однако бросать такой упрек Джереми Рифкину совершенно необоснованно. Он встраивает проводимый им анализ в гораздо более широкий контекст. Специфика третьей технологической революции, по его мнению, состоит в том, что она ликвидирует посредников. Спрямляет производственные цепочки. Выводит производителей и потребителей на прямой межличностный контакт между ними. Оптимизирует все, что только можно. За счет этого экономика и общество приобретают совершенно иное качество. Информационная экономика не только позволяет, но и заставляет предприятия, офисы, банки, ТНК – абсолютно всех внедрять наиболее передовые системы управления всеми процессами, от производства до делопроизводства. В результате минимизируются те самые потери, которые дают 60% от создаваемой потребительской стоимости, о чем говорилось выше. За счет частичного сокращения серых зон вплоть до их полной ликвидации обеспечивается беспрецедентный рост производительности труда. Электронная торговля продолжает оптимизировать цепочку, теперь уже на этапе выстраивания отношений между производителем и продавцом, продавцом и конечным потребителем. С ее помощью убираются лишние промежуточные звенья. Удается избавиться от многочисленных посредников, частных и государственных структур, обкладывающих производителя и потребителя своеобразной данью. Цена товара начинает все больше и больше приближаться к цене производителя. В идеале с помощью электронной торговли устанавливается прямая связь между производителем и потребителем. Но это только часть выигрыша, та, которую общество получает вследствие того, что ему удается избавиться от излишнего звена в цепочке производитель-продавец-потребитель в лице продавца. В том, что касается творчества, развлечений, распространения информации и знаний, информационный мир, мировая паутина и сопутствующие технологии ведут к возникновению принципиально нового социально-экономического явления – стиранию граней между производителем и потребителем, их объединению в некоммерческие сети, установлению между ними симбиотических отношений, коренным образом отличающихся от отношений прошлого, присущих прежней технологической платформе. Возникает экономика совместного пользования. Музыка, песни, новости, беллетристика, видео вывешиваются в социальных сетях просто так. Для общего доступа. Обмена. Общения. Как вклад каждого. Как самореализация личности. Как все новые и новые кирпичики в новый образ жизни и объединение всех людей между собой. Но экономика совместного пользования не ограничивается какой-то одной сферой или несколькими. Она проникает повсюду. Для ее экспансии нет никаких ограничений. Предоставляемые ею возможности в корне меняют то, как мы пользуемся энергетикой и транспортом, двумя остальными слагаемыми триады. Солнечные панели, устанавливаемые на крыше каждого дома или во дворе, коммунальные ветряки и все прочее превращают потребителей энергии также в ее производителей. Как только у малых, индивидуальных, домашних производителей появляется возможность подключаться к сетям, происходит то же самое, что и в Интернете. Все не только берут, но и дают. Все объединяются между собой. Это совершенно иной, принципиально иной мир. И с точки зрения той роли, которую личность, объединения людей играют в обществе и экономике. И в плане повсеместного утверждения чистых технологий, снимающих угрозу загрязнения окружающей среды и потепления климата. Такая же перспектива и у транспорта. Появление автомобилей, управляемых интеллектуальными системами, утверждение в обществе установки на то, чтобы не пользоваться ими сугубо индивидуально, как раньше, объединение их в большие сети сделают их объектами общего пользования. Уже сейчас пользоваться такси становится все проще и дешевле. В дальнейшем может и должен произойти качественный скачок. С одной стороны, потребность в такси отпадет. С другой стороны, все машины будут отправлять функцию такси. Только без водителей. Экономика совместного пользования окончательно завоюет и эту сферу. Круг замкнется.   Отмирание денежного обращения Другая системообразующая черта нового общества и новой экономики, которые возникнут на технологической платформе ближайшего будущего, состоит в том, что значительная часть оборота товаров, услуг и произведений интеллектуального характера будут осуществляться без посредничества денег. Обществу и экономике, построенным на вкладе каждого в общую копилку производства и потребления, обществу и экономике партиципативного типа, где всё или почти всё находится в общем пользовании, деньги по большому счету особенно не нужны. Они утрачивают свое свойство мерила всех вещей. Они не служат больше для сопоставления стоимостей. Поскольку на смену обмену стоимостями приходит их совместное создание и совместное пользование ими. Новые компьютерные программы позволяют делать грамзаписи и видеосюжеты в домашних условиях не хуже, чем в профессиональных студиях. Создаваемое вывешивается в соцсетях бесплатно. Для общего пользования на некоммерческих условиях. Многие авторы, сочинители, исполнители открывают бесплатный доступ к своим произведениям, предлагая лишь премировать, если и за то, что понравилось. В какой-то степени это тенденция. В какой-то – уже устоявшаяся практика. В любом случае они предвещают, как мир будет устроен в будущем. Раньше индивидуальные средства производства энергии из альтернативных источников были слишком дорогими, и все выступали в качестве ее нетто-потребителей. Расходы на газ, электричество, отопление составляли внушительную статью семейного бюджета. Офисам и предприятиям тоже приходилось раскошеливаться. Сейчас, с весьма сократившимся периодом окупаемости, каждый может выступить, при желании, в качестве нетто-производителя энергии. При правильном управлении наметившейся тенденцией и происходящими изменениями уже в ближайшем будущем возникнут такое общество и такая экономика, в которых затраты собственно на производство энергии окажутся минимальными. Ни солнце, ни ветер, как образно выражается Джереми Рифкин, не посылают вам счета и не требуют его оплатить. Налицо ситуация, при которой все начнут делиться энергией, а не покупать и продавать ее. Наступит эра совместного пользования энергией. Партиципативная экономика утвердится и в этой сфере. Транспортные системы не станут исключением. Зачем платить, зачем сохранять прежнюю систему денежного опосредования межличностных отношений, если все машины электрические. Управляются интеллектуальными системами. Любой, когда нужно, может взять любую свободную на данный момент машину, находящуюся поблизости. Когда все эти тренды сложатся воедино, суммирует Джереми Рифкин, на смену производителям и потребителям придет человек нового типа. Он будет "протребителем", объединив в себе одновременно и производителя и потребителя (первые три буквы одного и концовка второго слова). Такой человек будет соответствовать новой технологической платформе, которая возникнет в результате окончательной победы начавшейся технологической революции. Концепция "протребителя" – не фантастика. Не домыслы. Не преувеличение. Уже сейчас технологии многомерного принтинга позволяют создавать изделия широкой номенклатуры вне заводских стен. В том числе в домашних условиях. Причем без колоссальных потерь сырья и энергии, которые доходят пока до 80%. При старом способе производства четыре пятых всего идет в отход. При новом – практически ничего. В дальнейшем, по мере совершенствования и диверсификации таких технологий, внезаводское индивидуализированное производство приобретет универсальный характер. Соответственно мы получим и общество, и экономику совершенно иного типа, чем сейчас, которые будут строиться вокруг "протребителя". На мой взгляд, если это произойдет, если пророчества Джереми Рифкина сбудутся, мы не только окажемся в принципиально ином будущем, но и в какой-то степени вернемся в Золотой век, к гармонии, в которой несколько тысячелетий назад жили те, кто заложил основы нашей европейской и мировой цивилизации. Ныне Помпеи близ Везувия находятся в жалком состоянии. Лучшие экспонаты увезли в Неаполь, лишив эту потрясающую археологическую находку былой красочности и выразительности. Проход к самым интересным местам перекрыли. Всё либо для сохранности, либо из-за отсутствия денег на более состоятельное решение. Посещал древний римский город, дошедший до наших дней почти в первозданном виде благодаря многометровому слою вулканического пепла, тогда, когда он производил на порядок более сильное впечатление. Бродя по нему, ты понимал, как многого мы лишились. Насколько более полной, целостной, наполненной, вероятно, была жизнь в те времена. У нас все отделено друг от друга: божественное и повседневное, работа и отдых, личное и публичное, любовь и секс, искусство и будни, инклюзивность и эксклюзивность, в общем все. Тогда все это было объединено. Существовало как неразрывное целое. И мы еще осмеливаемся говорить о каком-то качестве жизни. Под этим углом зрения это вообще не жизнь, а прозябание. Убожество. Тьфу, что такое. По Джереми Рифкину восстановление гармонии вполне возможно. В других формах, на другой технологической основе, но возможно. Это радует.   Иное позиционирование личности Третья технологическая революция меняет общество и личность и в другом, очень важном отношении. Наши современные представления о свободе выковал капиталистический способ производства и организации социума. Для нас свобода – это индивидуализм. Чтобы тебя не трогали. Не лезли тебе в душу. Не препятствовали твоему выбору, сохраняя равенство возможностей. Ни к чему не принуждали. Оставили в покое. Чтобы ты мог быть сам по себе. Для нарождающихся поколений такая свобода не нужна. Она бедна. Ущербна. Бессмысленна. Для них гораздо важнее, напротив, включенность в сети. Их бог – беспрепятственное общение. Символ веры – инклюзивность, а не индивидуализм. Социальные сети, современные информационно-коммуникационные технологии связывают всех со всеми. Ломают преграды. Стирают границы. Избавляют от предубеждений и замкнутости прошлого. Беспрепятственность связей и масштабы общения меняют позиционирование личности и в другом плане. Мы пока все еще привязаны к определенной территории, среде, социуму. Вмонтированы в них. Не мыслим себя иначе. Нарождающимся поколениям все это несколько странно. Их круг и характер общения не нуждаются в такой привязке. Их дом – вся мировая блогосфера, все медиапространство, вся ноосфера. Новое позиционирование личности, экономика совместного пользования и понижение денег в признаваемых за ними правах предполагают появление такого общества, для которого рамки современной капиталистической системы становятся слишком узкими. По Джереми Рифкину оно будет сильно отличаться от нынешнего. Существовать во многом по другим законам развития социума. Руководствоваться иными правилами игры. Но повитухой этого общества должна стать капиталистическая система. Данное противоречие он решает следующим образом. Противиться неизбежному глупо. Ничего, кроме утраты конкурентоспособности, такой подход не сулит. Гораздо рациональнее управлять каскадом изменений. Поставить их себе на пользу. Как – об этом чуть дальше.   Риски До сих пор любые человеческие достижения обращались человеку во вред. Он становился жертвой новейших технологий, превращающихся в орудие разрушения. Подопытным кроликом социального экспериментирования. Третьим лишним, которого первым делом выкидывают на улицу при проведении реформ, оптимизации экономики и т.д. Бенефициаром обычно выступали очень узкий слой допущенных и посвященных и криминальные структуры. Для того чтобы в этом убедиться, достаточно посмотреть окрест. Технологический прогресс сейчас такой, что дух захватывает. А стабильности и безопасности все меньше. Социальные язвы и изъяны все очевиднее. Международный терроризм и организованная преступность бросают открытый вызов всему тому, что нам дорого. Гуманизму. Ценности человеческой жизни. Свободе выбора. Они с особым цинизмом ставят достижения научно-технического прогресса себе на службу. Поэтому угроза того, что, несмотря на третью технологическую революцию или из-за нее, все пойдет наперекосяк, что новыми возможностями воспользуются в первую очередь силы зла, очень велика. Во всяком случае, без эксцессов и злоупотреблений и ожесточенной борьбы старого с новым не обойтись. Но, как следует из теоретических выкладок Джереми Рифкина, современное государство как раз и должно встать на защиту происходящих перемен. Взять под контроль переходный период. Способствовать, а не мешать преобразованиям. Исключить злоупотребления. Иначе говоря, мы все вместе должны выступить родителями народившегося дитятки. Выкормить его. Вырастить. Выпестовать. Отпустить в свободное плавание. А затем, как и положено родителям, занять свое место, соответственно заслугам, в истории человеческой цивилизации. Наивно? Легковесно? Умозрительно? Без учета всех тех страшных ошибок, которые совершались в прошлом? В отрыве от того, что в действительности представляет наша человеческая, наша земная цивилизация? Наверно. Но в пользу того, что разъяснения, пророчества и теоретические построения Джереми Рифкина – не пустой звук и не розыгрыш, говорит растущее количество примеров их прикладного использования.   А все-таки она вертится Критерием истины и истинности является практика. Этот постулат пока еще никого не опроверг. Не решился. Не сподобился. Я его придерживаюсь во всех случаях. Так вот, под этим углом зрения, в пользу концепций, развиваемых Джереми Рифкиным, говорит все больше случаев, когда на основе его рекомендаций принимались ответственные политические решения, начинающие понемногу формировать нашу с вами общую реальность. Приведу лишь несколько прозвучавших из его уст примеров, которые произвели на меня наибольшее впечатление. Лет десять назад канцлер Германии Ангела Меркель пригласила его к себе. Послушала его объяснения по поводу того, почему, несмотря на обилие денег и все капиталовложения, производительность труда перестала расти. Подумала вместе с ним о том, в каком направлении пойдет развитие мировой энергетики. Что будет с ее углеводородной частью. Как помочь зеленой. В какой степени мэтр повлиял на нее, судить, конечно, сложно. Но факт остается фактом. Став распределительным центром Европы в том, что касается природного газа, со всеми вытекающими из этого преимуществами, Берлин все равно взял курс на удушение углеводородной энергетики и закрытие атомных электростанций (не только у себя, но и по всему миру). На дотирование производства энергии из возобновляемых источников им потрачены совершенно фантастические суммы. Ежегодные субсидии на протяжении многих лет были сопоставимы с тем, сколько Западная Германия давала на то, чтобы у Восточной были бы тождественные ей инфраструктура и производственные мощности. Нынешняя зеленая энергетика Германии создана не в силу действия рыночных сил, а вопреки им. На основе волевого политического решения. Того, которое позволит ей среди первых перейти на новую технологическую платформу, возникающую из лона третьей технологической революции. Неоднократно приглашали Джереми Рифкина к себе и акулы энергетического комплекса Германии. Руководство четырех крупнейших немецких концернов, доминирующих на рынке, пыталось, с его помощью, разобраться в том, что происходит. Какого курса придерживаться перед лицом грядущих изменений. По словам мэтра, он убедил их в том, что противиться приходу зеленой энергетики не надо. По изложенным выше причинам. Что экономика и энергетика совместного пользования при любом развитии событий станет реальностью уже через поколение. Поэтому им выгоднее всего взять курс на встраивание в будущую структуру производства, доставки и распределения энергии. На то чтобы оседлать процесс. Создать все те сети и системы управления ими, которые бы позволили гражданам и предприятиям превратиться в протребителей. Не обошли его вниманием и лидеры Китайской Народной Республики. С его помощью они утвердились в своем намерении и дальше использовать свой конек – информационно-коммуникационные технологии – в целях ускоренного развития экономики и общества и втягивания всего населения, без исключения, в активную экономическую жизнь и освоение преимуществ информационного общества. Важнейшим инструментом решения поставленной задачи стало для Пекина намерение снизить стоимость нового поколения смартфонов до эквивалента 25 ам. долларов и создать такое положение в стране, когда смартфоны были бы у каждого, и население пользовалось ими на всю катушку. Встречался Джереми Рифкин и с председателем Правительства России Д.А.Медведевым. В частности, в конце октября 2015 г. на полях IV Московского форума "Открытые инновации"[7]. Но наиболее перспективными он считает разговоры и обсуждения, состоявшиеся у него с руководством Европейской Комиссии нового состава и связанных с ней структур. Их итогом, как он утверждает, явились выдвижение программы построения электронной Европы в один из ведущих приоритетов интеграционного объединения и принятие Европейской Комиссией и Европейским инвестиционным банком набора критериев, в соответствии с которыми будут выдаваться или распределяться 315 млрд евро из Фонда Жан-Клода Юнкера (Европейский фонд стратегических инвестиций). Они пойдут в основном на те проекты, с помощью которых будет формироваться описанная выше новая технологическая платформа, экономика и общество завтрашнего дня. Вот это заявка так заявка. Виделся с Джереми Рифкиным в Люксембурге. Ответ на вопрос, почему он сюда заехал, крайне прост. Вице-премьер Великого Герцогства, по совместительству министр экономики и много чего другого Этьен Шнайдер (хорошо известен руководству России) пригласил его разработать для Люксембурга долгосрочную программу (стратегию) экономического развития. Мол, все эксперты, когда речь идет о конкретике, способны работать лишь на краткосрочную перспективу. Мэтр в состоянии предложить видение на 30 лет вперед и то, как в него встраиваться. Посмотрим – время летит неудержимо. Мне пропагандируемое им видение будущего нравится. Даже если это сугубо идеалистическая картина, каждому стоит внести вклад в то, чтобы такое будущее состоялось. Вопреки тому, что делает нынешнее поколение политиков с мировой экономикой и международными отношениями, со своим собственным обществом. © Марк ЭНТИН, главный редактор, профессор МГИМО МИД России Екатерина ЭНТИНА, доцент НИУ ВШЭ [1] У нас предпочитают говорить о четвертой, дабы акцентировать ее наиболее современные аспекты - Комиссаров А. Технологический ренессанс: Четвертая промышленная революция // Ведомости, № 3938, 14 октября 2015 г. – http://www.vedomosti.ru/opinion/articles/2015/10/14/612719-promishlennaya-revolyutsiya; Александр Аузан. Как вывести экономику из комы // Harvard Business Review Россия, июнь-июль 2015 г. – http://hbr-russia.ru/biznes-i-obshchestvo/fenomeny/a15967/ По Джереми Рифкину, вытеснение одного способа производства и потребления другим занимает очень много времени, поэтому называть те или иные фазы переходного периода революциями вряд ли целесообразно. [2] Jeremy Rifkin. The Zero Marginal Cost Society. The Internet of Things, the Collaborative Commons, and the Eclipse of Capitalism. – N.Y.: St. Martin's Press. 2014, 356 p.; Джереми Рифкин. Третья промышленная революция. Как горизонтальные взаимодействия меняют энергетику, экономику и мир в целом. – Москва: АНФ (Альпина нон-фикшин), 2014, 410 с. (Jeremy Rifkin The Third Industrial Revolution. How Lateral Power Is Transforming Energy, the Economy, and the World. – Palgrave Macmillan, 2011) – https://alpinabook-a.akamaihd.net/iblock/202/revolution.pdf [3] Среди последних см. Jeremy Rifkin. Ushering in a Smart Green Digital Global Economy to Address Climate Change and Create a More Ecological and Humane Society / The Office of Jeremy Rifkin, USA 20814, 18 p. [4] Обращаю внимание читателей на то, что дальнейшее изложение с его слов не обязательно полностью совпадает с тем, что он писал раньше. [5] Что дало повод отдельным экономистам и политологам утверждать: немецкая экономика не такая уж передовая, устойчивая и перспективная, как об этом принято думать. У нее много эндогенных слабостей. Ими, дабы избежать негативного сценария и утраты конкурентоспособности в будущем, надо заниматься в первую очередь. Писал об этом на страницах журнала. [6] Что подтверждают и факты, и аналитические выкладки. См., в том числе, Jean-Michel Bezat. Le solaire retrouve des couleurs // Le Monde, Eco&Entreprise, 16 octobre 2015. – P. 5. [7] О Форуме см. www.forinnovations.ru/ru/about_forum/

Проблемы снова оказались сильнее европейских лидеров Таких провальных встреч руководителей «единой Европы», как февральская, не было очень давно. Некоторые дотошные хроникёры, порывшись в пыльных фолиантах, сравнивают этот Европейский Совет с декабрьским 1983 года саммитом в Афинах, когда его участникам не удалось совместными усилиями даже согласовать итоговые документы. А въедливые аналитики идут ещё дальше, утверждая, что впервые после падения Берлинской стены Европейский Союз породил сомнения относительно своей полезности и целесообразности дальнейшего существования. Такие, возможно, слишком резкие оценки напрашиваются не случайно. В повестку дня саммита 18-19 февраля в Брюсселе входили поистине судьбоносные для «двадцати восьми» проблемы – прежде всего, проведение в Великобритании референдума по поводу возможного выхода этой страны из ЕС, а также непрекращающийся массовый наплыв беженцев в Европу. Неожиданно для многих, дискуссия о пресловутом «Брекзите» шла довольно вяло, напоминая препирательство 27 усталых женихов со слишком разборчивой невестой, выдвигающей всё новые требования в обмен на руку и сердце. Премьер-министр Дэвид Кэмерон в этом торге, увы, не блистал, как, впрочем, и Ангела Меркель, а также руководители других стран. Все они влеклись конкретными вопросами, которые неизбежно возникнут в случае, если свадьба не состоится. В результате обсуждение получилось скомканным и поверхностным, оно вновь продемонстрировало слабость ЕС как единого целого. Теперь многое будет зависеть от желания и умения Лондона направить общественное мнение британских избирателей в нужное русло. Ведь в высоких кабинетах понимают, что в случае выхода Соединённого королевства из Союза начнёт разваливаться не только это интеграционное объединение, а перестанет существовать и Великобритания, поскольку её немедленно покинет Шотландия. Однако «звездой» встречи стал не британский лидер, а глава итальянского правительства Маттео Ренци. Он обрушился на восточноевропейских партнёров с упреками за их отказ принимать беженцев и иммигрантов в соответствии с выделенными им Европейской Комиссией квотами. Итальянец даже пригрозил сократить выплаты из европейского «общака» – фондов содействия развитию. Он настойчиво требовал проявления солидарности, «подобно той, которую проявляют к вам страны-доноры бюджета ЕС». Пока неизвестно, сумел ли М.Ренци припугнуть партнёров, поскольку ни одно государство в одиночку не может принять решение о блокировании фондов, но лидеры Польши и Венгрии уже заговорили о «шантаже больших стран». Пожалуй, единственной достигнутой договоренностью саммита стало решение оказать давление на Турцию, чтобы она выполняла обещание сдерживать на своей территории потоки беженцев. На март намечена «специальная встреча» руководителей ЕС с турецким премьер-министром Ахмедом Давутоглу. Таким образом, в подвешенном состоянии вновь оказались актуальнейшие вопросы. Среди них – как обеспечить безопасность внешних границ ЕС? Почему разведывательные службы отказываются обмениваться столь необходимой всем странам информацией? Почему не принимаются совместные банковские и налоговые меры ради выживания евро? Когда будет найдено решение острейшей проблемы – иммиграционного кризиса? И, наконец, самый болезненный из них: не пора ли разделиться на «клуб ВИП-государств» и на все остальные страны Союза? Андрей СМИРНОВ

Страх. Он ещё долго, очень долго будет довлеть над жителями Западной Европы после масштабных террористических актов в Париже 13 ноября прошлого года. Тем более, что нагнетанию неуверенности и даже ужаса перед новыми вылазками джихадистов способствуют предостережения европейских правоохранительных органов. Вот и в конце января глава «Европола» Роб Уэйнрайт сообщил, что ИГИЛ (запрещённая в России организация. – Прим. ред. ) замышляет новые атаки, и что нынешняя – «самая большая угроза за последнее десятилетие». Но ещё до его выступления эксперты по безопасности Франции и Великобритании предупреждали, что следующей мишенью террористов могут стать, прежде всего, эти страны. В попытке предотвратить кровавые акции Европейский Союз в спешном порядке объявил о создании Центра борьбы с терроризмом, штаб-квартира которого обосновалась в Амстердаме. Успокоит ли это европейских обывателей? Ведь они понимают, что в потоке пришельцев немало тех, кто идёт в Старый Свет с «огнём и мечом». Кстати, в том же голландском городе в те же дни состоялась встреча министров внутренних дел стран ЕС. На ней прозвучало требование к Брюсселю инициировать процедуру, предусмотренную одной из статей Шенгенского договора, о введении отдельными государствами временного, сроком до двух лет, контроля над своими границами. Резкие нарекания прозвучали в адрес властей многострадальной Греции за их неспособность наглухо перекрыть границу с Македонией, через которую на север Европы мигрирует огромная масса беженцев. Более того, главы МВД «двадцати восьми» потребовали от европейского агентства по охране границ – «Фронтекса» – вмешаться в эту «нетерпимую ситуацию». Правда, никто не проанализировал последствия «закупорки» этой границы для Греции, и так давно стонущей от наплыва незваных гостей и не имеющей средств содержать их. А что произойдёт с Шенгеном в дальнейшем? Он пока скорее жив, чем мёртв. Но ситуация уже в ближайшие месяцы может перевернуться... Во спасение этого одного из важнейших достижений «единой Европы» предлагается немало рецептов. Один из них, приведённый британской газетой «Файнэншл таймс», звучит так: целесообразно, чтобы Германия в обмен на согласие Греции полностью перекрыть свою северную границу списала значительную часть её огромного долга, да ещё оказала финансовую помощь Афинам для обустройства мигрантов. Что ж, формула «долг в обмен на беженцев» весьма привлекательна. Вот только ни в списании задолженности, ни в предоставлении финансовой помощи не просматривается участие Лондона, а все тяготы осуществления этой затратной идеи снова возлагаются на Берлин. Игорь ЧЕРНЫШОВ

Нет, глобальное потепление здесь ни при чём. В первые дни 2016 года Германию трясло, как в лихорадке, совсем по другой причине. Всё началось с новогодней «ночи длинных рук», устроенной обнаглевшими ближневосточными «беженцами». Глядя на этих здоровых лбов, бесчинствовавших у кёльнского вокзала, очень хочется узнать: если вы такие могучие «мачо», то почему не наводите порядок в собственных странах, а трусливо бежите прочь, чтобы жить на чужих хлебах? За 2015 год в Германию прибыло 1,1 миллиона человек – цифра беспрецедентная, доселе никогда не регистрировавшаяся. «Этот гигантский приток стал для нас вызовом, с которым мы не сталкивались с первых послевоенных времен», – справедливо сетует министр внутренних дел ФРГ Томас де Мезьер. Не надо быть большим провидцем, чтобы уверенно заявить: в наступившем году эта тенденция сохранится без изменений, а в дальнейшем будет только обостряться. С начала 2016 года в ФРГ уже зарегистрировано 51.395 соискателей убежища. Взят хороший темп, не так ли? Не подумайте, что это полемическое преувеличение: это данные Федерального ведомства по миграции и беженцам. Не хочется думать о том, что будет, когда кончится зима – не самое удобное время для морских путешествий. Заметим: всё сомнительное удовольствие по содержанию «понаехавших» стоит бешеных денег, что подтверждает такой авторитет, как президент Федеральной счетной палаты ФРГ Кай Шеллер. Он, правда, никаких конкретных цифр не называет, ограничившись указанием, что это невозможно посчитать раньше, чем определится точная цифра мигрантов. Дело дошло до того, что в парламентской фракции Христианско-демократического союза (на всякий случай напомним, что это партия канцлера Ангелы Меркель) начался сбор подписей под запросом о закрытии границы страны. Вопрос будет обсуждаться на заседании фракции в конце января, и даже если решение будет отрицательным, к чему руководство партии, несомненно, приложит все силы, то сам факт такой дискуссии более чем показателен. Баварские власти настолько обозлены непрекращающимся притоком искателей счастья, что ежедневно (!) сотнями отправляют беженцев обратно в Австрию, предлагая тамошним миграционным органам выполнять Дублинские предписания и самим регистрировать и обихаживать незваных гостей. О настроениях в стране весьма красноречиво свидетельствуют данные опросов населения. Один из них – «Политбарометр», проводимый телеканалом ЦДФ, пришел к таким результатам: 60% опрошенных разделяют мнение, что Германия не способна принять такое число иммигрантов. Посильным это считают только 37% участников опроса. Другой телеканал – АРД – даёт более щадящий расклад: 51% сомневается, что Германия способна справиться с наплывом «понаехавших», 44% верят в такую возможность. Менее утешительным представляется то, что многие политики, особенно на местах, резко критикуют иммиграционную политику главы германского правительства, причем, не без труда удерживаясь в рамках политкорректности. Один из злокозненных баварцев в знак протеста усадил в автобус 31 мигранта и отправил их прямиком в Берлин, к дверям Ведомства федерального канцлера. А баварский премьер и партнер по правящей коалиции Хорст Зеехофер и вовсе выдвинул госпоже Меркель ультиматум, дав две недели на решение вопроса о должной охране границ. Иначе он пригрозил подать на неё жалобу в Конституционный суд. Товарищи по партии тоже решили насыпать фрау канцлерин перца на хвост и подписали письмо, в котором выражается серьезная озабоченность нарастающим миграционным кризисом. Содержание его пока не обнародуется, все-таки внутренний партийный документ. Но нет сомнения, что письмо, с содержанием которого согласны члены многих рабочих групп парламентской фракции, будет представлено пред светлые очи госпожи Меркель. Может ли это перерасти в открытый бунт на корабле, пока сказать трудно, но звоночек в любом случае весьма тревожный. Случай пребольно укусить фрау канцлерин не упустили и юристы-государствоведы. Один из бывших членов Конституционного суда ФРГ по фамилии Бертрам назвал её поведение «самодержавной канцлерской демократией». Правовед Ульрих Баттис заявил просто, без затей: «Федеративная республика должна эффективно защищать свои границы, иначе ей угрожает надрыв, вызванный приемом иностранцев». Да, это уже зазвучали какие-то венгерские мотивы, того и гляди потребуют строить заборы и прокладывать контрольно-следовые полосы на рубежах родины. Свои пять пфеннигов бросил и бывший президент Конституционного суда Юрген Папир, заявивший, что он с большим опасением следит за развитием событий и настроения в стране настолько плохи, что Меркель срочно пора начать действовать. Кёльн, а за ним и весь Северный Рейн с Вестфалией, смахивает на разворошенный муравейник, что отнюдь не удивительно. Бывший премьер-министр земельного правительства Вольфганг Клемент явно не подбирал уклончивых формулировок: «В новогоднюю ночь перед нашими глазами шокирующим образом предстал провал нашей интеграционной политики». Клемент, понятное дело, социал-демократ и пнуть Меркель ему только в удовольствие. Но СДПГ, не будем об этом забывать, в правительстве тоже представлена, и ответственность за «нашу интеграционную политику» должна нести по полной программе. Обербургомистр Кёльна Генриетте Рекер, сходу посоветовавшая немкам держаться от нападающих «на расстоянии вытянутой руки» и одеваться поскромнее, собрала богатый урожай насмешек, издевательских замечаний и недвусмысленно высказанных сомнений в её должном здравомыслии. Козлом отпущения, как и следовало ожидать, сделали кёльнского полицай-президента Вольфганга Альберса, которого земельный министр внутренних дел Ральф Егер отрешил от должности и отправил на пенсию. Конечно, когда после одной-единственной ночи бесчинств было подано 500 заявлений о нападениях с сексуальным подтекстом, чья-то голова должна была полететь. Но делать единственным козлом отпущения полицию едва ли правильно (см. «Реальная вина и беспочвенные обвинения», №1(106), 2016). Так или иначе, политики, почувствовав, что явно перегнули палку с натужным внедрением «толерантного» отношения к иммигрантам, решили сделать первый шаг в нужном направлении. Федеральный министр внутренних дел Томас де Мезьер и министр юстиции Хайко Маас объявили, что готовы выступить с законодательной инициативой, которая облегчит высылку из страны иностранцев и соискателей убежища, совершивших уголовные преступления. Засуетились министры вовремя, если иметь в виду настроения на этот счёт, господствующие в германском обществе. Социологический опрос, проведённый институтом «Форса» по заказу журнала «Штерн», дал показательный результат: 83% опрошенных выступают за устрожение существующего законодательства, позволяющего быстрее высылать «понаехавших», преступивших закон. Однако наличие нужных норм отнюдь не гарантирует неукоснительности их исполнения, и сложностей на этом пути ожидается немало (см. «Кого прогнать, кого оставить?», №1(106), 2016). Предвидя это, некоторые политики поднимают свой голос в пользу введения еще более жестких законодательных установлений. Генеральный секретарь баварского Христианско-социального союза Андреас Шойер считает, что действовать надо так: преступил мигрант германские законы – выслать его без всяких разбирательств и дело с концом. Не надо следственных действий, разбирательств, судебных процессов, а если есть просто факт совершения правонарушения – взашей его, голубчика! Девиз этого политика – никакой толерантности в отношении правонарушителей. Видите, до чего дело дошло? Просто правовой нигилизм какой-то! В Борнхайме, что под Кёльном, городские власти и вовсе решили не пускать в местный бассейн мигрантов старше 18 лет, поскольку там то и дело доходит до сексуально окрашенных приставаний к пришедшим мирно поплавать местным дамам. Но германские феминистки и толерантно озабоченные правозащитницы тут же возмутились и потребовали, чтобы склонность к сексуальному насилию не приписывалась огульно представителям конкретной нации или религии. Правда, и в их стройных рядах попадаются исключения, да еще какие! Самым непримиримым образом против мигрантов-преступников высказалась Алисе Шварцер, а уж это всем феминисткам феминистка, будьте благонадёжны! (см. «Феминистки тоже бывают разные», №1(106), 2016). Какие же выводы можно сделать из событий этого горячего января? Первое. На поверхность в концентрированном виде поднялось все то, что существовало и до этого, но, скажем так, на периферии общественного внимания. Замазывать все это розовыми соплями о «бедных, всего лишившихся беженцах» стало невозможно. Равно как и заговаривать традиционными политическими заклинаниями, бессмысленность которых вылезла наружу как шило из мешка (см. «Бесполезные заклинания», №1(106), 2016). Второе. По политическому и управленческому авторитету Ангелы Меркель нанесён удар колоссальной силы. Сравните сами: когда несколько лет назад ей пришлось публично признать провал политики «мультикультурализма», в которую тоже была вложена прорва сил и денег, это ей сошло с рук только потому, что было сделано хотя и с запозданием, но все же не на фоне очевидного и вызывающего всеобщий ужас краха. А сейчас руководитель ведомства федерального канцлера и координатор проблемы беженцев Петер Альтмайер вынужден признавать, что в стране находится 250 тысяч нелегальных беженцев, и никто не может сказать ни кто они, ни где они в итоге осели (см. «Куда сбежали беженцы?», №1(106), 2016). Вам нужно более яркое признание управленческого хаоса, царящего в решении этой сложнейшей проблемы? Недаром социал-демократ и будущий соперник на выборах Зигмар Габриэль, он же пока вице-канцлер правительства ФРГ, заявил своей начальнице, что сроку ей на решение вопроса осталось до весны. А там, знаете ли, всякое может быть – не хотите развала правящей коалиции и досрочных выборов? Словом, госпоже Меркель придется продемонстрировать соотечественникам все свои дарования кризисного менеджера, которыми она никогда не славилась. Третье. Рассуждения политиков о том, что Германия все равно способна принимать сотни тысяч беженцев в год, уже вызывают у немцев глухое озлобление. Пока это выражается в основном в результатах опросов населения, но если власти будут упрямо гнуть свою линию, то реакция граждан может начать воплощаться в действия. Обо всяких апокалиптических глупостях типа «заката Европы» мы даже и поминать не будем, но спокойствия в общество это не привнесёт. Агрессивные действия по отношению к мигрантам, безусловно, будут учащаться. Здесь ведь, как говорится, только начать. Четвертое. Оно самым непосредственным образом связано с третьим, но последствия его шире чисто германских рамок. Население европейских стран, похоже, уже совсем перестало не только принимать, но и понимать мотивы и логику, которыми руководствуются их лидеры. А это чревато многими серьезными бедами. Андрей ГОРЮХИН

Председатель Европейской Комиссии Жан-Клод Юнкер опасается за судьбу свободы передвижения внутри Шенгенской зоны, что, по его мнению, может поставить под удар другие основополагающие принципы ЕС, даже единый внутренний рынок. Выступая в Европарламенте, он признал, что нынешний кризис, вызванный массовым притоком беженцев и нелегальных мигрантов, создает серьезные проблемы странам ЕС. Это заставляет их принимать различные меры, призванные ограничить приток нежелательных людей, хоть как-то контролировать стихию. «Сегодня восстанавливается пограничный контроль, завтра мы заметим экономические последствия, а послезавтра спросим, а почему у нас еще есть общая валюта, когда больше нет свободы передвижения?» – сказал глава исполнительного органа власти ЕС. По его мнению, «появилась угроза основам единого внутреннего рынка и, следовательно, всему ЕС». Он отметил, что сейчас на кон поставлено выживание Союза как организации. Ж.-К.Юнкер обвинил страны-члены в бездействии, в нежелании принимать мигрантов, выполнять соглашения по этому вопросу, которые достигли «двадцать восемь». Алексей СТРАШЕВ

Субмарины «Трайдент» могут лишиться ядерных боеголовок Лидер лейбористской партии Британии Джереми Корбин в очередной раз доказал и своим красноречивым почитателям, и своим не менее громогласным записным критиками, что он остается верен убеждениям романтической юности. Трудно вместить в рамки предельно прагматичного «третьего пути» (своего рода усредненный конформизм), которому, начиная с Тони Блэра, присягают все мейнстримовские политики Великобритании, неортодоксальные мысли эксцентрика (см. «Джереми Корбин: вторая молодость левака-динозавра», №7-8(101), 2015), оказавшегося на авансцене. Выступая в пространной телепередаче Би-би-си (The Andrew Marr Show), глава ключевой оппозиционной партии неожиданно объявил, что не видит военно-стратегической целесообразности в том, чтобы британские субмарины «Трайдент» (переводится как «трезубец»), продолжали патрулировать воды семи морей с ядерными боеголовками на борту. Достаточно будет и обычных вооружений. Логика бесхитростна. Ядерные силы сдерживания – «наследие холодной войны», но этот военный потенциал, убежден Дж.Корбин, не смог предотвратить ни нападения на Америку 11 сентября 2001 года, ни распространения «Исламского государства» на Ближнем Востоке. Но в принципе отказываться от «трезубцев» не следует. Обозреватели усмотрели в этой оговорке Корбина уступку профсоюзам, обеспокоенным, как бы не было свернуто производство этих высокотехнологичных подводных ракетоносцев на верфях в Камбрии и Шотландии. Польза от обладания ядерным оружием – относительна, поскольку он никогда «не нажал бы на кнопку», да и нынешний премьер Дэвид Камерон едва ли на это решился бы, полагает лидер лейбористов. Офис главы правительства немедленно опроверг слова Корбина. В свою очередь, Колин Тэлбот, профессор Манчестерского университета, назвал идею выпускать «Трайденты» на дежурство в море без ядерных боеголовок «однозначно глупой», и сравнил ее с проектом строительства водного канала под Ла-Маншем. На дыбы встали депутаты парламента из стана тори. Джон Вудкок сравнил предлагаемые Дж.Корбиным силы сдерживания, не обладающие этим самым ядерным сдерживанием, с армией, у которой «поломаны ружья и нет патронов». Еще дальше в своих выводах пошел министр обороны Майкл Фэллон: «Становится совершенно очевидно, более чем когда-либо, что лейбористы представляют собой угрозу нашей национальной безопасности и нашей экономической безопасности». Серьезность неизбежно предстоящей в палате общин дискуссии о военной доктрине придает то обстоятельство, что внутри лейбористской партии вырабатывается сейчас проект новой концепции обороны. Теневой министр обороны Эмили Торнбэрри не стала комментировать высказывание своего лидера, однако в прессу просочились ее слова о том, что она внимательно изучает «японский вариант» – когда страна обладает способностью создать ядерный потенциал, но не стремится им владеть в мирное время. … А между тем в ходе беседы в телеэфире Джереми Корбин еще как минимум дважды вскидывал брови аудитории: когда предложил установить «каналы связи» с главарями «Исламского государства» и начать «разумный диалог» с Аргентиной по поводу принадлежности Фолклендских (Мальвинских) островов, из-за которых две страны славно повоевали в 1984 году в премьерство Маргарет Тэтчер. Удастся ли Дж.Корбину затупить «трезубцы»? Сомнительно. Но согласитесь: впервые облеченный доверием избирателей политик первой величины ставит вопрос о денуклеаризации потенциала сдерживания. Для постаревших активистов движения за ядерное разоружение (Campaign for Nuclear Disarmament, CND)   это сродни эху их бурной молодости. Владимир МИХЕЕВ

Победившая в 2015 году в Польше сначала на президентских, а потом и на парламентских выборах правая националистическая партия «Право и справедливость» (ПИС) взялась решительно проводить обещанный политический курс. Первой жертвой пал Конституционный суд (КС), оказавшийся в центре политического противоборства между большинством и оппозицией (см.  «Польша: отрыжка демократии», №12(105), 2015). Дело закончилось тем, что президент Анджей Дуда подписал поправки в закон, которые приняла верхняя палата Сейма голосами большинства от ПИС. Реформа предусматривает, что КС должен выносить решения только большинством в 2/3 голосов и при участии в голосовании не менее 13 из 15 человек, которые в него входят. По сути, это делает этот орган недееспособным, поскольку его членов назначает Сейм и в нем заседают представители различных политических сил. Глава государства приветствовал реформу, заявив, что она существенно усилит независимость КС. Дальше под нож националистов попали государственные СМИ, прежде всего национальное радио и телевидение, а также информационное агентство ПАП. Закон, одобренный большинством депутатов в предпоследний день 2015 года, наделил министра казначейства правом отзывать и назначать руководителей СМИ, принадлежащих государству. Ранее это происходило по открытому конкурсу, который проводил Национальный совет аудиовизуальных средств. Следом за изменением системы назначений руководителей СМИ правительство готовит реформу внутренней системы их работы, а также порядка финансирования. Пока детали готовящихся реформ не известны. Эти шаги новых властей в Варшаве встречены в штыки не только оппозицией, но и партнерами Польши по ЕС, различными брюссельскими инстанциями. Они подвергли их публичной критике, считая существенным отступлением от принципов демократии. Однако польское руководство осталось глухо к таким призывам, став второй восточноевропейской страной, где открыто игнорируют требования, раздающиеся из Брюсселя. До сих пор так реагировала только Венгрия, правительство которой также принимало меры внутриполитического плана, которые вызывали резкое недовольство в Брюсселе. Андрей СЕМИРЕНКО

Честно говоря, просто теряюсь в догадках: чего хотят добиться германские политики, которые усердно повторяют одни и те же заклинания, с помощью которых надеются «заговорить» нарастающий миграционный кризис? Ну, не может же, в самом деле, быть, что они настолько утратили ощущение реальности? При их профессии это просто гибельно, причем не только для них самих. Пропаганда? Но тогда почему же так топорно, так неумело? Все данные социологических опросов показывают, что значительная часть населения Германии думает совсем иначе и эти пассажи просто не воспримет. А сторонников и так убеждать ни в чём не нужно. Что остаётся? Самое печальное: эти заклинания повторяются просто по инерции, от тягостной безысходности, вызванной тем, что придется все же принимать крайне нежелательные, но неизбежные меры. Вот примеры этих никчёмных заклинаний. «Нельзя ставить под подозрение всех беженцев без разбора». Очень толерантно и политкорректно, но крайне недальновидно. Вроде бы соответствует принципу презумпции невиновности. Но нельзя же, чтобы следование принципам начисто отключало здравый смысл! Нет, вы конечно вольны верить в слезливые истории про мам с пятью детьми, бежавших от бомбардировок кровожадного сирийского диктатора в Германию в таком темпе, что их не смогли остановить несколько государственных границ. Но в реальном мире подавляющее большинство этих мам приземлилось в первом же лагере беженцев и там прочно застряло. А в путь пустились те, у кого есть деньги, и хорошие деньги – несколько тысяч долларов как минимум. И поэтому, чем бубнить бессмыслицу, лучше было бы организовать серьезную фильтрацию потока, выявить тех, кто просто решил улучшить условия жизни за чужой счет, и без тени сомнения отправить их восвояси. В любом случае нынешний балаган с открытыми границами, явно не выдерживающий никакой критики, не останавливает даже очевидный факт: среди беженцев непропорционально велика доля молодых мужчин. Если даже не углубляться в конспирологические дебри, то мы явно вправе констатировать, что это, скорее всего, ловкачи, дёрнувшие в Европу от призыва в армию. Что, уважаемые граждане ФРГ, это те, кого вам не хватало для полного счастья? «В решении проблемы беженцев нам нужно больше проявлять европейскую солидарность». Господи, да спуститесь вы уже, наконец, со своего розового облака! Какая солидарность, когда её давно уже нет? Восточноевропейские страны плечом к плечу встали на пути беженцев, на квоты все плюют с высокой колокольни, границы закрываются одна за другой. Шведы, по сути дела предпоследняя активно принимавшая «понаехавших» страна, заперлись на замок (см. «Даже скандинавы отказываются от гостеприимства», №12(105), 2015), их примеру последовали австрийцы, которым баварцы начали возвращать «дорогих гостей», следовавших к ним транзитом через южных соседей. Турки, как им и положено, 3 миллиарда евро охотно взяли, но перекрывать поток мигрантов что-то не спешат: так вам президент Эрдоган и захочет лишиться столь удобного средства для шантажа Германии. А Берлин, который все больше примеряет на себя звание «столицы Европы» (а что вы хотели? кто пытается решать все последние европейские кризисы – греческий, валютный, украинский, миграционный) остаётся в тягостном одиночестве: канал поставки «понаехавших» практически замкнулся на ФРГ. «Нам не нужны ни мультикультурализм, ни ассимиляция. Нам нужна интеграция». Вам, господа политики, она, может быть, и нужна, но мигранты её в гробу видели. Они ехали в Германию совсем не за этим, а только чтобы зажить комфортной, по их представлениям, жизнью. Работать большинство из них не хочет совершенно, но даже, если бы и захотело, то ни к чему, кроме малоквалифицированного труда, не пригодно. Да и то после окончания курсов по обучению немецкому языку. На германском рынке труда они полностью неконкурентоспособны. А если кому-то интересно, что ждёт второе и последующие поколения мигрантов из стран Северной Африки и Ближнего Востока – загляните во Францию. Вот там вы и увидите наглядные примеры их интеграции в европейское общество. Андрей ГОРЮХИН

Алисе Шварцер – без сомнения самая известна персона среди германских феминисток. Она издаёт журнал «Эмма», разумеется, соответствующего направления, часто появляется на телеэкране и во время дебатов не лезет за словом в карман. После кёльнских событий она высказалась о происшедшем в таких формулировках – «фальшивая толерантность», «террор» и так далее, что «сестры», как ласково именуют друг друга феминистки, набросились на неё словно стая голодных псов. Отлично зная нравы этого милого дамского кружка, фрау Шварцер нимало не удивилась: за 36 лет на феминистском поприще она, по её собственным словам, и не с таким сталкивалась. Так что обвинениями в исламофобии её напугать нельзя. «Двадцать пять лет «Эмма» была почти единственным в германоязычном пространстве органом печати, который открыто говорил об угрозе политизированного ислама. Мы делали это на примере Афганистана, Чечни, Алжира, а теперь и Кёльна. Я написала на эту тему две книги. Первая, вышедшая в 2002, году называется «Воины аллаха и фальшивая толерантность». Её можно переиздать и вы не заметите, что она вышла в свет 14 лет назад», – говорит А.Шварцер. Собственно с тех пор в определённых кругах – мультикультурные «зелёные», левые, новообращённые в ислам – её и клеймят расисткой. Целые книги были посвящены тому, чтобы попытаться как-то заткнуть ей рот. Да только не на такую напали. Её точка зрения на то, как надо искать пути решения проблемы беженцев, такова: к людям надо подходить с позиций не идеологизированных, а человеческих. Им необходимо сказать: у вас есть такие же права как у всех жителей Германии, но есть и такие же обязанности, считает А.Шварцер. Судя по всему, происшедшее в крупнейшем городе Северного Рейна её не очень удивило. «Еще 20 лет назад кёльнский полицейский сказал мне: от 70% до 80% изнасилований в Кёльне свершается этническими турками. Но они же не рождаются насильниками? У этого должны быть какие-то причины? Эти цифры надо обнародовать! И получила в ответ: ни в коем случае. Это политически неприемлемо», – говорит А.Шварцер. А ещё она убеждена, что усиление правых популистов, которое в нынешней Европе может не заметить только слепой, было бы невозможно, если бы этаблированные политические партии десятилетиями не игнорировали бы угрозу, которую несёт с собой политизированный ислам. А СМИ им услужливо не подыгрывали бы. «Мы должны, наконец, что-то противопоставить исламистской агитации, непрерывно продолжающейся уже 25 лет. Мы должны научиться гордиться тем, чего мы достигли – построенным правовым государством, свободой высказывания мнений, свободой верования, равноправием мужчин и женщин», – считает А.Шварцер. Кроме того, она считает необходимым привлечь внимание еще к одной острой теме, которая в Германии мало затрагивается: к антисемитизму, прочно укоренившемуся в арабском мире. Собственно, об этом уже предупреждал глава Центрального совета евреев Германии Йозеф Шустер, за что попал под мощный критический обстрел. А на события новогодней ночи в Кёльне у госпожи Шварцер есть своя, весьма нетрадиционная точка зрения. Она допускает возможность, что в толпе орудовала сплоченная группа провокаторов, оголтелых исламистов игиловского толка, для которых женская эмансипация является одной из первоочередных мишеней в войне с чуждой им культурой. «К автоматам Калашникова и поясам шахида добавляется еще и такое оружие, как сексуальное насилие», – говорит она. И эта стратегия ведения войны не случайно применяется именно в тех странах, которые особенно открыты миру, где женская эмансипация успешна в максимальной степени – в Германии, Дании, Швеции. К этому добавляется еще и демографическая проблема: избыток неженатых мужчин в возрасте между 18 и 30 годами может привести к весьма опасным последствиям, замечает А.Шварцер. А среди прибывающих в Германию беженцев каким-то «неожиданным» образом оказывается 70-80% отнюдь не «страдающих матерей с детьми», а здоровых молодых мужиков. Марина СМИРНОВА

Вот именно: куда? Откуда они прибыли – всё равно определить трудно, но где они растворились на германских просторах? В ФРГ они приехали с фальшивыми сирийскими паспортами, и ничего нового или удивительного для германских властей в этом нет, просто до кёльнских событий эту тему предпочитали не поднимать в СМИ. Интереснее другое: а не было ли среди этих «исчезнувших» потенциальных, а то и действующих террористов? На это счет мнения разделились. Скажем, официальный представитель МВД Йоханнес Димрот считает так: «Германия давно находится на прицеле международного терроризма. В последнее время в этой ситуации ничего не изменилось, не изменилась и её оценка органами безопасности. В принципе, нельзя исключать, что лица, принадлежащие к международным террористическим кругам, с помощью поддельных документов могут въехать в страну. В этом нет ничего нового, и органам безопасности это известно». По этой причине министр внутренних дел Томас де Мезьер предложил и в случае с беженцами из Сирии вернуться к принципу индивидуальной проверки. Сейчас ведется необходимая подготовка, и всё будет выполнено в ближайшее время. Председатель профсоюза полицейских Йорг Радек видит ситуацию несколько иначе: «Сторонникам ИГИЛ нет никакой необходимости скрываться среди потока беженцев, поскольку у них и так есть документы, позволяющие им использовать совсем другие возможности. То, что происходит сейчас, это просто часть кампании, проводимой ИГИЛ с целью вызвать недоверие к большей части беженцев». Глава ведомства федерального канцлера и координатор миграционной ситуации Петер Альтмайер справедливо считает, что важно знать, кто из беженцев где именно находится. По его данным, сейчас в стране пребывает 250 тысяч незарегистрированных приезжих. «В Баварии, в которую поступает основная часть потока прибывающих в страну, уже введен пограничный контроль». Он пояснил, что будет создаваться банк данных, где централизованно станут хранить все материалы, касающиеся каждого приехавшего. Эта работа начнется уже в феврале. Вот какие чудеса, оказывается, способен творить жареный петух! Александр ВАРВАРИН

Поведение большинства германских средств массовой информации в период всего миграционного кризиса хотя и объяснимо, но никакого уважения не вызывает. С самого начала они продемонстрировали совершенно недопустимую предвзятость, играя на руку искателям счастья. Может быть, это делалось с самыми лучшими намерениями, и журналисты искренне упивались тем, какие они душевно чуткие и способные к искреннему сопереживанию. Но выдавать в эфир и на газетные полосы истории из серии «бедная мать, обкакавшиеся дети», когда невооруженным биноклем глазом видно, что в Европу толпой прут ражие плохо выбритые молодцы, это, извините, за гранью всякой профессиональной этики. Разумеется, репортёры оправдывали себя тем, что «несчастным беженцам» надо помогать, а критические материалы будут лить воду на мельницу ультраправых, но позитив на тему интеграции валился обывателю на голову в таких объемах, что надо быть совсем бесчувственным чурбаном, чтобы не почувствовать подвоха. Особенно когда, сталкиваясь с «понаехавшими» в повседневной жизни, видишь совсем иную картину. Так что все эти либеральные восторги оказывали на людей воздействие весьма далёкое от ожидаемого. Что и было триумфально подтверждено в январских опросах населения. Стоит ли в данном случае вести речь о цензуре? В прямом смысле этого слова едва ли, хотя органы власти, безусловно, имеют полную возможность довести до работников СМИ свои «пожелания», на этот счет не должно быть никаких сомнений. Но есть и такой мощный барьер как самоцензура. Любой профессионал, не один год играющий в медийные игры, отлично знает, чего от него ждут – и власти, и начальство, и соратники по профессиональной тусовке. Поэтому любителей плевать против ветра, как правило, не находится. Тем более то, что метко назвали «террором либеральной среды», никто не отменял: квакнешь не то, что надо – мигом определят в ультраправые, и потом вовек не отмоешься. Поэтому до 4 января о событиях новогодней ночи в Кёльне сообщали только местные газеты да телекомпания «Вестдойче рундфунк», которой промолчать было бы совсем уж непристойно. На следующий день плотину прорвало, и ведущие СМИ засуетились, как спрыснутые кипятком тараканы. Получили добро? Нет, думаю, что просто поняли: дальнейшее молчание чревато полной потерей лица. Но и тут они повели себя с подловатой трусливостью – «да мы знать ничего не знали, да нас полиция не проинформировала». Профессионалы, ёлки-метёлки… В миллионом городе целую ночь творится черт знает что, а вы чуть не неделю молчите как рыба об лёд. Зато сейчас, все как укушенные ринулись играть в объективность и дают слово людям, которые еще две недели назад не имели бы шанса публично высказать свое мнение. А «совсем невиноватые» журналисты с гордым видом профессионалов, которые неизменно борются за все хорошее против всего плохого, задают «острые вопросы», «вскрывают суть» и «обнажают проблемы», словом ведут себя так, будто весь прошлый год только этим и занимались. Страна-де обсуждает острую кризисную тему, и мы вносим в это посильный вклад. А с тем, что кризис дошел до такой остроты – это не к нам. Мы тут ни при чём. Андрей ГОРЮХИН

Премьер построит языковой барьер для мусульманок Британский главный тори придумал, как предотвратить гендерное неравноправие в мусульманской общине и попутно не допустить ее радикализации. Дэвид Камерон поставил во главу углу такой критерий «британскости», как знание не столько языка Милтона и Теккерея, сколько его обиходного варианта, позволяющего понимать новости с телеэкрана и общаться в публичных местах без затруднений. Отныне, а вернее, начиная с октября, все жены мусульман, уже пустивших корни на Британских островах, прибывающие по т.н. «супружеской» визе для воссоединения семей сроком на пять лет, будут обязаны в середине этого срока сдать экзамен на владение языком местных жителей. Мусульманкам предложат выучить за два с половиной года базовый английский, а к моменту окончания действия визы – подтянуть его до среднего уровня. Иначе – «давай, до свидания», то есть депортация, высылка домой. «Мы не можем позволить себе, чтобы женщины были гражданами второго сорта». Так выразился в авторской колонке на страницах лондонской «Таймс» премьер Дэвид Камерон, сославшись на статистику: 22% британских мусульманок плохо владеют языком коренных островитян. Как следствие, им трудно трудоустроиться, коммуницировать и вписаться в местную среду. По мнению Камерона, став полноценными носителями английского языка, мусульманки воспримут британские ценности, и, возможно, воспротивятся обычаям своей религии, запрещающим им, в частности, покидать дом без сопровождения родственника мужского пола. Более того, раскрепостившись через приобщение к словарному запасу и грамматике англоязычных сограждан, мусульманки станут более неподатливы к призывам радикальных проповедников, чья вина в формировании экстремистских настроений в британской умме считается доказанной. На их совести, как полагают многие местные политологи, те 700 верноподданных, что отправились из Британии на Ближний Восток, чтобы вступить в ряды террористической организации ДАИШ (или «Исламское государство», запрещенное в России), чтобы затем вдохновенно перерезать горло потомкам крестоносцев. При этом официальный Лондон отказывается от идеи квот на прием мигрантов из этого турбулентного региона, ставшего таковым после совместной англо-американской агрессии против Ирака в 2003 году, породив суннитский экстремизм и его инкарнацию – ДАИШ. Камерон заявил, что ограничится предоставлением убежища 20 тысячам сирийских беженцев, не считая Британию виновной в том, что она разворошила осиное гнездо, от которого теперь страдает вся Европа. В минувшем декабре спровоцировавшая массовый исход мигрантов из Ближнего Востока в Европу бундесканцлерин Ангела Меркель заговорила о «параллельных обществах», словно повторяя собственный приговор мультикультурализму: в 2010 году она уже объявила его «мертвым». На фоне демонстративного нежелания новоприбывших принимать правила поведения в странах, куда они переехали без спроса, в ряде германских городов стали уповать на просветительские курсы, где мигрантов иного культурно-психологического кода пытаются приучить к обычаям европейского общежития. Инициатива Д.Камерона – одного порядка с этими запоздалыми усилиями по начальной абсорбции мигрантов, меньше всего готовых на ассимиляцию в чужом для них обществе. Однако, судя по логике британского премьера, так дело не пойдет: иммигранты несут наравне с государством и обществом «ответственность» за свою интеграцию. В противном случае, то есть при не сданном экзамене по английскому языку, мусульманка будет выслана за пределы королевства – даже если у нее муж здесь давно натурализовался, а ее дети – по праву почвы – граждане (поданные) Великобритании. Прежде главные опасения коренных жителей сводились к тому, что пресловутый «польский сантехник» отнимет у них работу, что его домочадцы присосутся к системе социального вспомоществования и будут паразитировать за счет остальных. Потом наступило некоторое отрезвление: (См. «Как «понаехавшие» куют британский ВВП», №1(62), 2012), и польза от «понаехавших» была признана. Но затем взыграл социально-психологический фактор, проявившийся в том, что далеко не все чужаки, даже во втором поколении, воспринимают себя британцами, и сработал инстинкт самосохранения (см.  «Британия: осторожно, двери закрываются», №10(59), 2011). Сегодня главный консерватор, по сути, выставляет условия для соблюдения прав человека в отношении иммигрантов, оказавшихся в Британии по священному праву – воссоединения семей. Раньше такой вопиющей крамолы, противоречащей всем розовопестрым мечтаниям архитекторов единой Европы, мысливших категориями «семьи народов», нельзя было себе представить. Но крамола расцвела. Двухэтапный языковой барьер, предлагаемый премьер-министром, при всей безусловной целесообразности создания условий для интегрированного и потому гармоничного общества, служит лишним примером того, что практика отличается от теории. А возможность любого состоявшегося общества с традициями абсорбировать иноязычных и иноконфессиональных пришельцев отнюдь не безгранична. Владимир МИХЕЕВ

Датчанка Маргрете Вестагер считается самым могущественным человеком во всей брюссельской бюрократии. И такая оценка не грешит преувеличением: она отвечает за антимонопольную политику Европейской Комиссии. Это даёт ей право «построить» руководителей таких гигантов любого бизнеса, как «Гугл» и Газпром, работающие на рынке Евросоюза. Или весь ворочающий десятками миллиардов евро в год профессиональный футбол Испании. Подданная Датского королевства 47-летняя высокопоставленная чиновница не должна иметь политических или иных симпатий, как и антипатий, и проявлять максимальную объективность. Она присягнула служить только законам свободного рынка, в какой бы отрасли или сфере он ни действовал. Трудно представить, какая ответственность лежит на ее плечах, как глубоко ей приходится «копать», сколько документов для этого «перелопачивать», и сколько переговоров проводить. Впрочем, прежде чем занять эту важную международную должность, М.Вестагер прошла серьёзную политическую школу на родине. Она занялась политикой в 21 год; её путь наверх был очень стремительным – она меняла портфели, как перчатки, и перед назначением в Брюссель успела поработать заместителем премьер-министра, министром экономики Дании. Именно она послужила прототипом телесериала о главе правительства, который недавно показали в Копенгагене. При этом «миссис Конкуренция», как окрестили её журналисты, успевает увлекаться фотографией, вязанием, интересоваться живописью, активно пользоваться социальными сетями и два раза в неделю «заряжаться» утренними пробежками. Она замужем за преподавателем математики, у супругов три дочери, две из них живут с родителями в Брюсселе, а старшая учится на врача в датской столице. Сейчас под пристальным вниманием кабинета госпожи Вестагер находится могущественная американская корпорация «Эппл»: эксперты выясняют, получал ли этот высокотехнологичный колосс поддержку европейских государств. Продолжается и антимонопольное расследование в отношении российского Газпрома, грозящее ему крупным штрафом, если удастся доказать, что он прибегал к запрещенным законодательством ЕС мерам в области ценовой политики. В подчинении М.Вестагер всего 16 человек, причём 11 из них – женщины. Однако начальница объясняет это случайностью, ссылаясь на то, что в Дании она руководила преимущественно мужскими коллективами. «Для меня главное не пол, а профессионализм и квалификация сотрудника», – отметила она в интервью испанской газете «Паис». И в подтверждение этих слов напомнила, что является противницей законодательного выделения квот на рабочие места для представительниц слабого пола. На характере Маргрете и взглядах на жизнь не могло не отразиться влияние её родителей – священников лютеранской церкви. Однако она признаётся, что, будучи верующей, скептически относится к церкви, её иерархии и религиозным общинам. Как ни парадоксально, но именно от своих родителей «миссис Конкуренция» унаследовала увлечение политикой: они участвовали в создании радикальной партии Венстре. А в период 2007-2014 годов Маргрете Вестагер возглавляла эту центристскую партию. По словам брюссельских сотрудников госпожи Вестагер, она очень ровна в общении с подчинёнными, а по пятницам, по завершении рабочей недели, приглашает их в свой кабинет на чашечку кофе или даже на рюмку спиртного, чтобы снять неизбежный стресс. После переезда в Брюссель высокопоставленной чиновнице пришлось отказаться от некоторых привычек. В первую очередь, от езды на работу на велосипеде. И вовсе не из-за снобизма: в служебном автомобиле по пути в офис она успевает прочитать немало бумаг. Работе на посту члена Европейской Комиссии, отвечающего за антимонопольную стратегию ЕС, датскому политику помогает опыт общения со средствами массовой информации, накопленный на партийном посту и в кресле вице-премьера. Она легко идёт на общение с журналистами, хотя специфика её работы, казалось бы, требует закрытости, ведь она имеет дело с множеством конфиденциальных документов. Маргрете Вестагер – одна из самых профессиональных представителей европейских политиков новой волны. Можно с достаточной долей уверенности предположить, что на карьерной лестнице она одолеет ещё более высокие ступени. Игорь ЧЕРНЫШОВ

Обмен территориями собрались провести две соседние европейские страны – Нидерланды и Бельгия. Инициатором выступила бельгийская сторона. Речь идет об участке площадью примерно в 15 футбольных полей у реки Мёз (Маас), разделяющей два королевства. Разграничение там было проведено в 1843 году. Тогда получилось, что большой участок Бельгии переходил на голландский берег, но не имел прямой связи с бельгийской территорией. В результате этот кусок земли превратился в последние годы в своего рода территорию беззакония, став прибежищем для сомнительных персонажей и совсем не законной деятельности, в частности, наркотрафика. Почему так получилось? Очень просто. Голландские полицейские туда заходить не имеют права – это часть соседнего государства, где могут действовать только его стражи порядка. Бельгийские же коллеги туда добраться не могли физически. Моста нет, надо искать лодку, чтобы переплыть реку, а пока они смогут это сделать, злоумышленников и след простыл. К тому же, на этом участке берега вовсе негде причалить… В обмен на этот участок голландцы передадут Бельгии аналогичный по размерам в другом месте, которое еще надлежит определить. В самом конце 2015 года стороны начали формальные подготовительные процедуры, и теперь надеются, что парламенты двух стран в течение 2016 года смогут проголосовать и завершить эту необычную пограничную акцию. В последние годы в мире были известны два подобных случая, когда обмен участками провели Индия и Бангладеш, а также Никарагуа и Коста-Рика. Светлана ФИРСОВА

Начало 2016 года ознаменовалось прибытием новых тысяч беженцев и нелегальных иммигрантов в Европу, хотя «высокий сезон» наступит весной, когда преодолевать морское пространство до европейских берегов станет легче. Водная стихия уже успела собрать первые жертвы, среди которых – малолетние дети. В преддверии массового наплыва нежеланных гостей чиновники ищут решение самой острой проблемы Европейского Союза. Точнее, продолжают искать, но пока предлагаемые меры не слишком эффективны, что признают и они сами. А ведь в Старый Свет, к счастью, направляется мизерная часть людей, бегущих от войн и вооружённых конфликтов в разных частях планеты. По данным международных организаций, на территорию Евросоюза прибывают лишь 6% сирийских беженцев, общее число которых в 2015 году достигло 4 миллионов. Большинство из них осело в Турции, Ливане и Иордании. Власти стран ЕС ни шатко, ни валко рассматривают просьбы о предоставлении убежища, поступившие от немногим более 800 тысяч иностранцев. Брюссель обещал в прошлом году приютить 160 тысяч беженцев, но осчастливил лишь 272 из них, как признала Европейская Комиссия 6 января. В 2016 году власти ЕС намерены облегчить бюрократический процесс, тормозящий предоставление вида на жительство. С этой целью чиновники составили список «надёжных стран», выходцам из которых документы обещают оформлять без проволочек. Это Албания (!), Босния и Герцеговина, Македония, Косово (!), Черногория, Сербия и Турция. Оставим на совести европейских экспертов оценку надёжности таких стран, как Албания и признанное далеко не всем мировым сообществом Косово, где действует торгующая людьми мафия (см. «Косово: иллюзии иссякли», №7-8(101), 2015). Но вопрос вызывает и включение в этот перечень Турции, с которой власти ЕС договорились, чтобы в обмен на 3 миллиарда евро она служила плотиной на пути мигрантов, и в которой, по мнению многих депутатов Европарламента, нарушаются права человека. Судя по всему, в этом году претерпит изменение Дублинское соглашение, а значит, и вся система предоставления убежища в ЕС, что не может не вызывать острых дискуссий и даже разногласий. В соответствии с этим соглашением, нуждающиеся в убежище иностранцы должны оставаться в стране, где они впервые зарегистрированы. Однако Европарламент сейчас настаивает, чтобы несовершеннолетние, прибывающие на территорию ЕС без родителей, были освобождены от соблюдения такого требования. Убежище ребёнку, по мнению евродепутатов, должно предоставлять то государство, в котором он оказался, а не страна, чьи границы он пересёк впервые. Впрочем, уже сегодня дублинские договорённости не работают, иначе в транзитных Греции и Италии должны были остаться миллионы мигрантов, что обрушило бы их экономики. Но с другой стороны, возникает вопрос: как реформировать это соглашение, если механизм распределения незваных гостей не работает, прежде всего, из-за отказа восточноевропейских правительств принимать их у себя… Под угрозой находятся и Шенгенские соглашения, отменившие двадцать лет назад внутренние границы в Евросоюзе. Сейчас во многих столицах звучат призывы остановить их действие и ввести паспортный контроль, а власти шести стран уже временно прибегли к этой мере. Другие возражают, резюмируя свою позицию фразой: «Отменить Шенген – значит, разрушить единую Европу». Многие ссылаются и на значительные экономические потери, которые принесли бы уже забытые затруднения в свободной торговле и бизнесе. Судьба этого безусловного достижения сторонников интеграции будет решаться в марте. В конце прошлого года министры внутренних дел «двадцати восьми» уже достигли договорённости о контроле персональных данных авиапассажиров в общеевропейском масштабе. Тем временем некоторые страны выдвигают предложение – ввести так называемую гуманитарную визу. Её могли бы выдавать постоянные представительства ЕС за рубежом, что позволило бы потенциальным беженцам легально въезжать в Европу непосредственно из своих государств. Это облегчило бы задачу отделения экономических мигрантов от политических беженцев, и могло бы затруднить проникновение террористов в Европу. Сергей ИЛЬИН

Люксембург в ночь на новый, 2016-й год передал бразды председательства в Совете ЕС одному из своих соседей – Нидерландам. Полгода пребывания в этой роли оказались для Великого герцогства бурными. Они были отмечены серией острейших кризисов в ЕС, вытекающих из массового прилива ближневосточных беженцев и нелегальных иммигрантов, а также усилившейся террористической угрозой, перешедшей в новое измерение после атаки исламистов на Париж. В этих условиях, отмечает в итоговом документе МИД Люксембурга, страна предложила партнерам чрезвычайные меры, призванные противостоять кризису с беженцами, а также набор мер по противодействию террористической угрозе. Серди них – усиление контроля на внешних границах Союза, улучшение обмена информацией, меры по предотвращению радикализации части мусульманской молодежи, проживающей в странах ЕС, налаживание взаимодействия с третьими странами. Люксембург также ставит себе в заслугу содействие одобрению проекта бюджета ЕС на 2016 год, реформу Суда ЕС, директивы по усилению принципа презумпции невиновности, выработку мер по защите баз данных, обмена налоговой информацией, либерализации железнодорожного сообщения. Алексей СТРАШЕВ

Нидерланды, в 12-й раз заступившие с 1 января 2016 года на пост председателя в руководящих органах ЕС, сделали все, чтобы предстоящие шесть месяцев казались обычными. Даже свой председательский логотип не стали менять с прошлого раза – только дату написали другую. Да и официальные приоритеты голландцы начертали обычные – упрощение европейского законодательства, обеспечение роста экономики и занятости, приближение институтов ЕС к гражданам… Однако на деле повестка дня – гораздо более острая и непредсказуемая в сравнении с кабинетными расчетами: волна незаконной иммиграции, возросшая террористическая угроза, кризис Шенгенской зоны, серия геополитических кризисов у границ «двадцати восьми», валютно-финансовые проблемы… Хотя теперь страна-председатель в Совете ЕС не имеет больших полномочий в выработке повестки дня и подготовки документов для обсуждения, тем не менее, не следует недооценивать ее роль в координации позиций и попытках выработки предварительного консенсуса по все более острым проблемам. Подготовительные документы Нидерландов о планах своего председательства не позволяют судить о том, как именно она будет браться за дело в наиболее сложных вопросах. Например, по проблеме иммиграции она собирается «улучшать начальный прием беженцев в Европе через справедливое распределение бремени». Инструментом должно стать «обеспечение безопасных условий их возвращения в третьи страны (Турцию и Ливию? – Прим. авт.)», а также «пересмотр единой внешней политики и политики безопасности ЕС». Под этот набор общих слов можно подогнать все, что угодно. В области борьбы с терроризмом голландцы предлагают к середине 2016 года «разработать европейские стратегические рамки по реформе сферы безопасности» и выработать на уровне Союза «интегрированный подход» к этой теме. Что это будет значить на практике? Как представляется, наиболее острой внутренней проблемой ЕС в предстоящие полгода станет обсуждение британских требований, выполнение которых Брюсселем должно позволить Лондону не выходить из Союза (см.  «Лондон выставил Брюсселю мягкий ультиматум», №11(104), 2015). Пока совсем не ясно, как будет решаться эта проблема, получившая название «брекзит». На встрече ЕС в верхах в феврале главы государств и правительств «двадцати восьми», как ожидается, должны будут сосредоточиться на этой теме. Нидерланды дали понять, что выступают против выхода из ЕС Великобритании, своего второго по значению торгового партнера. Валерий ВАСИЛЬЕВСКИЙ

Оставим в стороне все чисто полицейские сложности, связанные с доказательством вины мигрантов в сравнительно мелких правонарушениях, которым они в основном и промышляют. Даже тем из них, кого берут «на кармане», бывает непросто сформулировать обвинение так, чтобы оно воплотилось в приговор. Но для высылки из страны сейчас нужно, чтобы за совершенное преступление ему навесили больше трех лет. А если вы думаете, что в таком случае его выдворят автоматически, то ошибаетесь. Будет затеяна долгая и нудная юридически-административная процедура. Особая пикантность в том, что для высылки нужно формальное согласие страны, из которой якобы прибыл беженец. Но предусмотрительные искатели счастья уничтожают свои документы и массово заявляют себя гражданами Ирака и Сирии. А в страны, в которых ведутся боевые действия, согласно 33-й статье женевской конвенции о беженцах, высылать прямо запрещено. К тому же, при современном развитии полиграфического дела настряпать фальшивых иракских и сирийских паспортов – задача не из самых сложных. К предлагаемому устрожению миграционного законодательства и, соответственно, к перспективам ускоренной высылки правонарушителей, полицейские эксперты относятся с большим скепсисом. Они видят в этом не правовую, а кадровую проблему. То есть этими вопросами просто некому заниматься в должной мере: банально не хватает персонала. По словам вице-президента профсоюза полицейских Йорга Радека, за 2014 и 2015 годы не выслано значительно больше 16 тысяч человек, с документами на которых некому работать. Да что говорить, когда даже такую сравнительно несложную вещь, как коррекция перечня стран, высылка в которые считается возможной, и то не могут сделать незнамо сколько времени. Все тонет в бесконечных препирательствах, напыщенных демагогических рассуждениях и бездоказательных навешиваниях ярлыков. Официальный представитель по внутриполитическим вопросам парламентской фракции ХДС/ХСС Штефан Майер потребовал исключить из списка опасных стран Марокко, поскольку «нелегальные беженцы, прежде всего, хотят злоупотребить возможностями нашей социальной системы и правом на получение убежища». Христианский демократ и депутат бундестага Томас Штробль добавил к Марокко еще и Алжир. Но пока дальше призывов дело не продвигается. Правда, бундестаг сумел-таки принять закон, по которому те, кто стремится получить убежище, в будущем должны получать специальное удостоверение беженца, а регистрировать их станут сразу же по прибытии в Германию. Еще одно титаническое свершение – прибывших, наконец, начнут сразу же и поголовно дактилоскопировать, и эта информация будет храниться централизованно. Заметим: полиция в Германии управляется на земельном уровне, и потому граждан регистрируют – о нет-нет, что вы, какая прописка, это просто «полицайлихе мельдунг», регистрация в земельных органах внутренних дел и только – и единого центра данных просто нет. Почему это важно? Да потому, что уже отмечены случаи, когда бойкие приезжие, «лишившиеся имущества и крова», регистрировались в разных землях по нескольку раз и успешно получали несколько пособий «на одно рыло». Это ли не настоящий жизненный успех для базарного голодранца?

Искать в мире страну, жители которой были бы довольны работой полиции, занятие малоперспективное. Сама специфика этой работы такова, что совсем не трудно найти причину или тем более повод, чтобы всыпать любому полицейскому чину по первое число. Германские стражи порядка здесь не исключение. Но среди того, что пришлось выслушать в эти дни кёльнским полицейским, было совсем уж много запредельной чуши. Ну, вот как, скажите, можно обвинять местную полицию в том, что она не предотвратила скопление у вокзала орды пьяных и обкуренных мужиков? Чтобы выдвинуть такое обвинение, надо совершенно не представлять, что собой представляет агентурная разработка этнических сообществ – герметически закрытой среды, в которой любой чужак будет неминуемо сиять, как лысина в лунную ночь. А в кёльнском случае речь вообще идет о людях, которые в городе без году неделя. Да и элементарно доверительные отношения, не говоря уже об обязывающей вербовочной связи, быстро устанавливаются только в телесериалах, где все дела надо уложить в 45 минут экранного времени. Еще нужны специалисты, знающие арабский, да не просто арабский, а сирийский и иракский диалекты. Если в кёльнской полиции есть соответствующее подразделение, то тогда можно обвинять тамошних стражей порядка, что они небрежно мониторили социальные сети или лениво прослушивали телефонные переговоры. Ах, нет, этих специалистов, и работой такой никто не занимается? Тогда с полиции и взятки гладки. А то ведь можно и указать пальцем на сотрудников тех германских ведомств, которые располагают в этом отношении значительно большими возможностями, чем люди, в задачу которых входит охрана порядка на улицах. Но вот что невозможно не признать, так это то, что германская полиция со всей очевидностью не хочет применять силу в отношении мигрантов. А происходит это совсем не потому, что они, как считают некоторые отечественные «эксперты», слабо подготовлены или не имеют опыта противостояния агрессивной и психологически трудно подавляемой толпе. И подготовки, и опыта у них вполне достаточно. А вот чего у них явно нет, так это желания потерять работу. Дело в том, что германский полицейский имеет статус «беамте», то есть государственного служащего, которому гарантирована щедрая пенсия процентов в 80 от зарплаты и прочие выгоды, предоставляемые человеку, честно оттрубившему положенный срок на родное государство. А теперь признайтесь откровенно: вы готовы были бы вот так запросто рискнуть благополучной старостью, чтобы разок от всей души отмутузить распоясавшихся незваных гостей? Или пусть пока порезвятся: до них дело ещё дойдет, не таких борзых видели. А вот если будет дана команда, то ввалят всем этим арабским рукосуям по самое некуда, будьте уверены. Ситуацию весьма усугубила слюнявая кампания в германских СМИ, когда за применение силы против мигрантов жестоко клеймили венгерских, македонских и хорватских полицейских. (О роли СМИ в миграционном кризисе стоит сказать особо – см.  «Агрессивность? Предвзятость? Самоцензура?»,  №1(106), 2016). Из неё любой германский полицейский чин мог сделать только один вывод: если его орлы всыплют горячих «бедным жертвам войны, потерявшим свой кров», то в начальственном кресле ему не усидеть. И своих подчинённых он ориентировал соответственно. Да, кёльнскому полицай-президенту сохранить свой пост все равно не удалось. Но это – ритуальная жертва, для успокоения возбуждённой общественности. Зато демонстрацию правых и противников безудержной иммиграции в том же Кёльне полиция разогнала, как нечего делать, и с использованием всех необходимых атрибутов вроде дубинок и водомётов. А что, дело привычное, этих можно, за них не наказывают… Андрей НИЖЕГОРОДЦЕВ

Предварительные подсчеты, что в 2016 году – вне зависимости от принимаемых Евросоюзом оградительных мер – общее число мигрантов, которые пересекут европейские границы без приглашения и визы, составит не менее одного миллиона, выглядят все более убедительно. Весомость таким прогнозам придал, вольно или невольно – сказать никто не возьмется, турецкий вице-премьер Мехмет Шимшек. «Турция не станет выполнять роль «тюрьмы под открытым небом» для беженцев из соседних стран, охваченных террором и гражданской войной, предупредил не последний человек в турецкой иерархии, комбинируя алармистскую и успокоительную риторику в своем эксклюзивном интервью для лондонской газеты «Дейли телеграф». Он перечислил ряд мероприятий правительства Турции по сдерживанию напора отчаявшихся арабов, бегущих от ужасов войны и хаоса. В их числе – предоставление разрешений на работу для сирийцев. Однако, М.Шимшек, бывший банкир на Уолл-стрит, занимавший шесть лет пост министра финансов Турции, также заявил, что весь уже оговоренный в правительстве инструментарий для решения кризиса с беженцами едва ли сможет помешать тем, кто принял твердое решение перебраться в богатые страны Евросоюза, в частности, в Германию. Анкара, по сути, не станет чинить препятствия тем, кто решил воспользоваться страной в качестве транзитной остановки. Скорее всего, в этом сказываются для Турции финансовые, гуманитарные и прочие обременения, связанные с содержанием на своей территории порядка 2 миллионов беженцев (вице-премьер Шимшек полагает, что реальная цифра – 2,5 миллиона). Вице-премьер отверг в интервью косвенное обвинение в адрес Анкары со стороны заместителя председателя Еврокомиссии Франса Тиммерманса, что, мол, Турция делает недостаточно для преодоления кризиса. В ноябре ЕС и Турция договорились о сотрудничестве в этом щекотливом деле, что было подкреплено обещанием выделить из казны сообщества 3 миллиардов евро, предоставить помощь и облегчить свободу передвижения для граждан. В активную фазу договорились перевести переговоры о вступлении Турции в ЕС (см.  «Сможет ли Турция въехать в ЕС «на плечах» беженцев», №9(102), 2015). Свои жесткие слова о неоднозначных перспективах решения проблемы наплыва незваных мигрантов господин Шимшек объяснил вовсе не желанием выцыганить еще денег у Евросоюза, а стремлением Турции оставаться крепко-накрепко привязанной к Европе. По его словам, он видит в возрожденной заинтересованности ЕС позитивно ангажировать Турцию свидетельство того, что в их отношениях «открыта новая глава». Вице-премьер прямым текстом заявил, что Анкара «готова на все, только бы стать членом Европейского Союза». Какова доля циничного прагматизма у руководства ЕС, когда оно выдает новые авансы Турции, расконсервируя крепко подмороженный процесс ее вступления в сообщество? Трудно вычесть из общего уравнения неизменную оппозицию чисто теоретическому кооптированию Турции со стороны Франции, где эту часть повестки дня формирует армянская диаспора, а также Греции и Кипра, не забывая о неоднозначных высказываниях на сей счет политиков в Германии и Британии. Какова доля лукавства у вице-премьера М.Шимшека, знающего об изменении настроений в политических и деловых кругах Турции, давно сменивших европейский вектор на неоосманский, предполагающий освоение стран, ранее входивших в империю? Похоже, на текущий момент всем выгодно делать вид, что в случае удачного разрешения кризиса с беженцами Турция будет вознаграждена Евросоюзом. Однако, характер воздаяния четко не прописан, и едва ли это будет членская карточка ЕС. Вадим ВИХРОВ

Можно сколь угодно ёрничать по поводу отеческих заповедей Билла Гейтса своим отпрыскам, открывающихся циничной фразой: «Жизнь несправедлива – свыкнитесь с этим», но трудно не признать суровую правду. Это так. Однозначно. Беспримесно. Безапелляционно. Лишним подтверждением стал доклад организации по борьбе с бедностью Oxfam International, опубликованный аккурат под  ежегодные посиделки сильных мира сего в швейцарском горном курорте Давосе, где они решают: как жить дальше? Статистика, обобщенная банком «Креди Сюисс» и журналом «Форбс», традиционно считающим деньги всех и вся, удручает: состояния 62 богатеев равно и даже превосходит то, чем обладают  3,5 миллиарда самых бедных обитателей нашей планеты. Сравните: 62 и 3,5 миллиарда. Более того, пять лет назад соотношение было иным, и этим богатством владели 388 человек. Вывод: богатые стали еще богаче. Oxfam подсчитала: за пятилетку половина человечества, относящаяся к самым бедным, потеряла 1 триллион долларов. Тенденция очевидна. Основная причина, по мнению экспертов Oxfam, в уклонении от налогов как транснациональными корпорациями, так и отдельными состоятельными гражданами, которые лишают правительства возможности перераспределить финансовые потоки в пользу нуждающихся. Требуется, как минимум, пишут аналитики Oxfam, покончить с налоговыми уклонистами, повысить инвестиции в сферу общественных услуг и поднять денежное довольствие самых низко оплачиваемых. Три года назад, напоминает в этой связи британская газеты «Дейли телеграф», лидер тори и премьер Дэвид Камерон пообещал на том же форуме в Давосе, что возглавит движение за закрытие налоговых прибежищ и с этой целью наведет порядок в «заморских территориях», таких как Каймановы острова и Британские Виргинские острова. Но – воз и ныне там. Замахнуться на «налоговой рай», приносящий реальные доходы, видимо, не с руки, тем более что Британия давно подсела на «финансовую иглу»: треть ВВП создается там, где производят не товары, а услуги, и где деньги делают деньги. Исследование показало, что сверхбогатеи припрятали в оффшорных юрисдикциях капиталы общей стоимостью 7,6 триллионов долларов.  Эксперты Oxfam подсчитали: если бы за эти личные «сбережения» были уплачены все полагающиеся налоги, то в распоряжении правительств для исполнения их социальных обязательств и поддержки нуждающимся в мире, где каждый девятый ложится спать голодным, было бы дополнительно по 190 миллиардов долларов каждый год. Глава британского подразделения Oxfam Марк Голдринг заявил в связи с обнародованием доклада: «Недопустимо, что беднейшая половина человечества обладает таким же состоянием, что и горстка сверхбогатеев, которых настолько мало, что их всех можно поместить в один автобус». Вывод аналитиков прискорбен, он не оставляет никаких шансов на «исторический оптимизм». Социальное неравенство стало необратимой тенденцией ("runaway inequality"). Возможно, Билл Гейтс непосредственно в том не повинен, но на фоне его личного преуспевания циничная максима о «несправедливости» жизни оставляет горький привкус. Словно он накаркал пророчество, претворившееся в жизнь. Вадим ВИХРОВ

«Создание единой европейской валюты было плохой идеей, теперь может возникнуть сложная проблема – как отказаться от евро. Ведь он удобен только туристам, путешествующим из одной страны еврозоны в другую». В этом уверен известный экономист и историк экономической науки Джоэл Мокир, недавно удостоенный престижной европейской «Премии Бальзан». По его словам, выгоды для туристов тоже относительны, ведь сохранение национальных валют, например, Великобританией и Швейцарией никак не сказалось на числе зарубежных гостей, посещающих эти страны. Родившийся в Голландии, выросший в Израиле и работающий в США эксперт утверждает, что такого же мнения придерживаются все ведущие американские экономисты – и правые, и левые, и даже такие противоречащие друг другу гуру, как Мартин Фельдштейн и Пол Кругман. Сам Дж.Мокир специализируется на проблемах налогов, ренты и экономического сотрудничества. В интервью испанской газете «Мундо» он назвал евро «абсолютной бедой», отметив, что проблему представляет уже тот факт, что из 28 стран Евросоюза эту валюту используют лишь 19. По его словам, евро с огромным трудом выжил во время последних экономических и финансовых кризисов в ЕС. Экономист сравнил судьбу единой валюты с золотым стандартом: до 1914 года многие страны привязывали свои денежные единицы к золоту, однако после Первой мировой войны эта система рухнула, поскольку золотые запасы европейских стран сократились, и этот стандарт сохранили только США. Новая попытка возродить золотой стандарт была предпринята в 1920-е годы, но в течение следующего десятилетия она завершилась окончательным провалом. Учёный подчеркнул, что колебания обменных курсов служат фундаментальным условием для внутреннего сбалансирования экономик, а введение единой валюты лишило их этой важной способности. Это влечёт за собой такие негативные последствия, как рост безработицы – примером могут служить Греция и Испания, поскольку их правительства не могут прибегнуть к девальвации. По этой же причине экономика Ирландии в первом полугодии 2015 года находилась на грани коллапса из-за пузыря, образовавшегося на рынке недвижимости. А вот власти Соединённых Штатов и Канады, связанных договорами о свободной торговле, имеют возможность прибегать к колебаниям курса своих валют. По мнению Дж.Мокира, евро сможет выжить только при соблюдении двух базовых условий: в случае унификации налоговой политики всеми странами зоны единой валюты, а также если все её жители смогут говорить на одном языке – лишь тогда рынок труда в ЕС станет подлинно свободным. А сейчас, например, греку очень трудно найти квалифицированную работу в той же Германии… В качестве положительного примера он привёл США с их впечатляющей мобильностью рабочей силы. В то же время, эксперт убеждён: руководствуясь исключительно политическими причинами, Евросоюз не допустит возврата «двадцати восьми» к национальным валютам, и эти государства «по-прежнему будут вынуждены платить за это высокую цену». Он признался, что не в силах предсказать, когда южные страны Европы преодолеют нынешний долговой кризис. Андрей СМИРНОВ

В разгар битвы вокруг проблемы греческого государственного долга, бушевавшей летом 2015 года, страны-участницы зоны евро не только осознали хрупкость конструкции, на которой построена единая европейская валюта, но и пообещали в кратчайшие сроки провести назревшие реформы и навести порядок в финансах. Тогда они договорились заняться проблемой управляемости еврозоны в 2016 году. Однако сейчас ясно, что пока дело ограничится косметическими деталями, а основные решения будут перенесены на 2017 год, когда должны состояться парламентские выборы в Германии и президентские во Франции. До этого никаких кардинальных изменений не будут даже обсуждать. Документ, который должен быть положен в основу реформ, был составлен в конце июня 2015 года и подписан председателями пяти институтов ЕС – Еврокомиссии, Европейского Совета, Европейского центрального банка, Европарламента и Еврогруппы, объединяющей министров финансов стран зоны евро. Однако до декабрьской сессии Европейского Совета на уровне глав государств и правительств стран ЕС документ пылился на полке, им не занимался никто. Да и теперь особого рвения лидеры «двадцати восьми» не проявляют. Они пока пообещали только рассмотреть те предложения, которые сформулировала Еврокомиссия. Среди этих предложений наиболее трудной представляется инициатива относительно создания общей системы гарантии банковских вкладов. Против этого решительно высказывается Германия, которая не намерена даже теоретически рассматривать такую возможность, считая, что так германской банковской системе придется отвечать за возможные вольности финансовых учреждений других стран еврозоны. Для того, чтобы побудить Берлин обсуждать этот аспект, председатель Еврогруппы голландец Йерун Диссельблум выразил готовность дискутировать одновременно и создание механизма реструктурирования суверенных долгов, гармонизировать национальное банковское законодательство. Отсутствие этого привело к обострению проблемы задолженности Греции, а Германия требовала перемен именно в этой области. Однако пока немцы не готовы идти навстречу, добиваясь сначала решения проблем, которые ее беспокоят, прежде чем заняться остальными вопросами. Еще один спорный вопрос – предложение о едином представительстве стран еврозоны в международных финансовых институтах, в первую очередь, в МВФ. Здесь тоже многие выступают за сохранение национального представительства. Другие инициативы, призванные обеспечить лучшую управляемость зоны евро, также пока откладываются. К их числу относятся, например, демократизация процесса принятия решений и создание должности министра финансов зоны евро. Андрей СЕМИРЕНКО

Накануне новогодних праздников правительство Испании собралось на 1% увеличить минимальную зарплату и решило проанализировать, каково положение страны по этому показателю в сравнении с партнерами по ЕС. Испания оказалась в середине европейского списка, в котором, однако, значились не все 28 стран, входящих в это объединение. В шести из них, причем, не самых бедных и отсталых, минимальной заработной платы вообще не существует – это Австрия, Дания, Италия, Кипр, Швеция и Финляндия. Остальные партнеры оказались поделенными на три большие группы, в зависимости от размеров минимальной зарплаты: меньше 500 евро в месяц, от 500 до 1000 евро и больше 1000 евро в месяц. Однако эти показатели имеют некоторую долю условности, поскольку в них учтены различные доплаты и дополнительные оклады. Например, в той же Испании работники получают не 12 окладов в год, а 14. Самая высокая минимальная зарплата – в Люксембурге (1923 евро). Затем идут Бельгия и Нидерланды (по 1502 евро), Германия (1473 евро), Ирландия (1462 евро), Франция (1458 евро) и Великобритания (1379 евро). Группу середняков возглавляет Словения (791 евро), за которой следуют Мальта (720 евро), Греция (684 евро), Испания (655 евро) и Португалия (589 евро). Самая низкая минимальная заработная плата – в Болгарии (184 евро). В эту группу также входят Румыния (218 евро), Литва (300), Чехия (332), Венгрия (333), Латвия (360), Словакия (380), Эстония (390), Хорватия (396) и Польша (410 евро). Алексей СТРАШЕВ

Отношения между Евросоюзом и Россией вызвали большой интерес участников Гайдаровского форума, состоявшегося в середине января 2016 года в Москве. В течение трех дней множество высокопоставленных и авторитетных лиц из сферы политики, администрации, бизнеса, экспертного сообщества России и других стран обсуждали наиболее актуальные российские проблемы, особенно в международном измерении. Дискуссия по российско-европейским проблемам позволяет сделать несколько выводов. Российская сторона, вне зависимости от рода занятий ораторов, их должностей и взглядов на проблемы, продемонстрировала стремление найти точки соприкосновения с ЕС, даже при условии сохранения санкций и серьезных разногласий и противоречий по разным вопросам. Например, звучали предложения возобновить работу по согласованию различных технических норм, нестыковки между которыми существенно затрудняют и удорожают торгово-экономическое взаимодействие в областях, которых не коснулись никакие ограничения. Представители зарубежного бизнеса, в первую очередь, европейского, весьма критически высказывались относительно политики ЕС на российском направлении. Многие называли ее неэффективной, ошибочной, основанной на неправильных оценках. Общим местом были призывы к отмене системы санкций и контр-санкций, намерение продолжать работу на российском рынке. Представители ЕС были более осторожными, прятались за официальной фразеологией и не выказали стремления к поиску компромиссов, сохраняя традиционный дискриминационный подход: сначала вы сделаете то-то и то-то, а потом мы подумаем. Вместе с тем, определенные различия в общей тональности должностных лиц ЕС можно было заметить. Так, заместитель председателя Еврокомиссии Кристаллина Георгиева, выступив на пленарном наседании со стандартной речью, не исключила возможность снижения в предстоящие месяцы санкционного давления на Россию в условиях происходящих изменений на Украине в рамках минского процесса. «Давайте работать вместе!» – заключила она свою речь, что можно было расценить как проявление позитивной тональности на фоне обычно безапелляционных, прямолинейных и бескомпромиссных высказываний, звучащих из Брюсселя. В более привычном духе, хотя и без агрессивных ноток, выступил постоянный представитель Еврокомиссии в России Вигаудас Ушацкас. Его логика такая. Раньше, до украинского кризиса у ЕС и России была совместная повестка дня, нацеленная на создание общего экономического пространства. Теперь этого больше нет, а нормализация отношений между сторонами возможна только при условии выполнения Москвой ряда требований – Крым и далее по списку. В пылу разгоревшейся дискуссии он даже бросил фразу: «Для России дорога к нормализации отношений с ЕС проходит через Украину». Это вызвало в зале взрыв хохота. Первый заместитель министра экономики РФ Алексей Лихачев ответил, что, мол, если так ставится вопрос, то можно даже не собираться и ничего с Брюсселем вообще не обсуждать из-за бесперспективности такого подхода. Он рассказал любопытные эпизоды о предпринятых Москвой на протяжении последних полутора лет попытках найти возможность урегулировать все спорные проблемы с Киевом в области торгово-экономических отношений, который не препятствовали бы его планам евроинтеграции и не противоречили бы нормам Таможенного союза и ЕАЭС. Однако, по его словам, украинцы говорили неизменное «нет» на любые инициативы, а своих предложений не выдвигали. Чиновник, кстати, сообщил, что еще в 2011 году с тогдашним украинским руководством была разработана система, позволявшая Украине сочетать экономические планы на европейском направлении и на российском, с учетом норм ЕС. Однако в Еврокомиссии, куда приехала возглавляемая им делегация, от разговора, по сути, отказались. Он продлился четверть часа и был сведен к примерно следующему заявлению брюссельских должностных лиц: «Нас не интересует, о чем вы там говорите с Украиной. На Украине будет так, как скажем мы». В целом, эта безапелляционность европейских чиновников считается в Москве давним, докризисным препятствием. Замминистра энергетики Анатолий Яновский отметил, что за 15 лет энергодиалога с ЕС не было решено ни одного вопроса. Брюссель только выдвигал ультимативные требования, без принятия которых Россией дальнейшее движение было невозможно. Но договоренность – всегда компромисс, встречные уступки. Он расценил позицию Еврокомиссии как давнее отсутствие ее готовности к диалогу на равных. «Если мы партнеры, то должны иметь одинаковые права, – сказал он. – В таких условиях надо зафиксировать именно эти принципы сотрудничества». Постпред Еврокомиссии обратил внимание на потерю доверия в Брюсселе к Москве. С российской стороны отмечено аналогичное настроение. Генеральный директор Российского экспортного центра Петр Фрадков рассказал о кратно возросших запросах отечественных экспортеров на страхование именно политических рисков в Европе при работе с партнерами из ЕС. Однако если на политическом уровне по-прежнему можно говорить о диалоге глухих, особенно с брюссельской стороны, то на практическом уровне положение не так безнадежно. На Форуме приводились факты, согласно которым реальный политический и административный диалог на уровне центральных структур перешел в регионы. Интересно, что инициаторами такой регионализации, переживающей второе рождение, выступили некоторые из стран ЕС, которые официально являются активными сторонниками санкций против России. Может показаться странным, но в 2015 году, по данным Минэка РФ, выросла торговля в физическом выражении, сократившись в денежном. Это объясняется падением цен на нефть, а именно энергоносители занимают большую долю в торговом обмене. Новой темой прозвучала необходимость налаживания диалога между двумя институтами – ЕС и ЕАЭС. Причину этого представители российского и европейского бизнеса увидели в необходимости создания, по выражению одного из участников, «единой евроазиатской безбарьерной среды для бизнеса». Предприниматели хотят иметь возможность работы на всем этом гигантском географическом пространстве по понятным и более или менее унифицированным правилам, видя в этом дополнительные перспективы для развития. Политики, должностные лица и эксперты из России обратили внимание и на другую сторону проблемы. Предлагаемое Соединенными Штатами Европе «Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство» рискует обернуться игрой по американским правилам и потерей ЕС своего лица, возможности регулировать собственный рынок, деиндустриализацией. В этих условиях, полагают они, диалог с ЕАЭС мог бы стать полезным противовесом, хотя он и не может заменить диалог ЕС-США. Однако представители Брюсселя не ответили на эти посылы. В.Ушацкас не стал обсуждать эту тему, отделавшись фразой о том, что «США Европе не угрожают». Светлана ФИРСОВА

Лондонский аэропорт «Хитроу» сохранил звание самого посещаемого в Европе: в 2015 году через него прошли немногим менее 75 миллионов пассажиров. Однако прирост потока по сравнению с предыдущим годом невелик – всего 2,2%, отмечают британские СМИ. Как и следовало ожидать, на втором месте – парижский аэропорт имени Шарля де Голля, продемонстрировавший увеличение этого показателя на 3%, причём, несмотря на спад числа авиапассажиров в ноябре и декабре прошлого года после терактов во французской столице. На третье место, опередив франкфуртскую воздушную гавань, неожиданно вышел стамбульский международный аэропорт имени Ататюрка: через него прибыли и улетели более 61 миллиона человек. Прирост составил 8,2%. За ним следуют аэропорты Франкфурта (61 миллион) и Амстердама (60 миллионов человек). Ну, а самый значительный рост пассажиропотока показал аэропорт Мадрида: 11,9%, занявший шестое место. В первую десятку самых популярных аэропортов входят также мюнхенский, лондонский («Гэтвик»), римский («Фьюмичино») и барселонский.

Нескончаемое удивление сторонних обозревателей с дилетантским багажом опыта и знаний, вызываемое весь последний год оторванностью нефтяных цен от рыночных «фундаментальных» показателей, таких, в частности, как спрос и предложение, начинает постепенно улетучиваться по мере того, как в спекулятивной игре на фьючерсах все отчетливее проступает интерес сообщества чисто финансовых игроков. Безусловно, тот факт, что ежедневное перепроизводство имеет место быть, и что «лишние» 2,5 миллиона баррелей сырья создают «медвежье» давление сверху вниз на цены, нельзя игнорировать. Не менее значимы ожидания рынков: как пообещал министр нефти Ирана Бижан Намдар Зангане, раскрепощенная от международных санкций Исламская республика всего за полгода нарастит свой экспорт на полмиллиона баррелей в сутки, а за год – и на целый миллион, что неизбежно создаст дополнительный перевес предложения над спросом. Вместе с тем, вопреки замедлению хорошо темперированного все последние десятилетия промышленно-финансового роста Китая, второго по прожорливости потребителя энергоресурсов в мире, глобальная экономика вовсе не замерла на точке замерзания. По подсчетам Международного энергетического агентства (МЭА), в 2015 году спрос на «черное золото», вопреки всему негативу, подрос на 1,8 миллиона баррелей в день. Прогноз на текущий год: практически все страны станут скупее в своих потребностях, что не отменяет предсказания МЭА – прирост спроса на нефть все равно составит 1,2 миллиона баррелей. Меньше, чем существующий переизбыток предложения вкупе с ожидаемым довеском иранской и иракской экспортно-ориентированной нефти, но ведь не запредельно меньше. Одним этим балансом спроса и предложения, да и демпинговой тактикой Саудовской Аравии, ввязавшейся в рискованную игру на понижение с неопределенным исходом для нее самой, невозможно объяснить, почему за период с июля 2014 по конец 2015 года нефтяные цены потеряли 70%. Пропорции несопоставимы. Синтетический индекс World Oil & Gas Index показывает, что только за первую неделю нового года 60 крупнейших нефтяных компаний мира за счет нисходящего ценового тренда недосчитались около 100 миллиардов долларов. В их числе англо-голландская «Ройял датч Шелл» (минус 5,7%) и британская «Би Джи Групп» (минус 6,4%), а также китайские нефтегазовые мейджоры – «ПетроЧайна» (минус 6,8%) и вторая в этой табеле о рангах «Синопек» (минус 7,6%). К этому подвёрстывается и такая статистика: в третьем квартале 2015 года у лидера отрасли, американской «ЭкссонМобил» прибыль упала на 47%, у французской «Тоталь» – на 23%, у итальянской «Эни» – на 75%. В общей сложности, с конца 2014 года нефтяная индустрия понесла потери, достигающие 500 миллиардов долларов. Разве не загадочно, почему влиятельные, по определению, нефтяные сестры и братья, а также альянс стран-экспортеров нефти – ОПЕК – не могут никак повлиять на ухудшающуюся конъюнктуру? Ответ предлагает американский финансовый аналитик Майкл Макдональд: в статье на сайте oilprice.com он утверждает, что нефтяной рынок контролируется не отраслевыми производителями и экспортерами, а картелем финансовых институтов и банков, использующих в качестве инструмента манипулирования выдаваемые ими кредиты. Автор обладает сведениями, что сумма непогашенных кредитов в энергетическом секторе только США составляет 4 триллиона долларов, предоставленных собственно американскими банками (45% от общей суммы), банками-нерезидентами (30%) и другими структурами, выдающими займы, например, хедж-фондами (25%). М.Макдональд выяснил, что по данным за третий квартал 2015 года, у крупнейшей в США финансовой структуры «Ситигруп» на балансе числилось 22 миллиарда долларов в качестве предоставленных энергетическим компаниям кредитов, у «Бэнк оф Америка» – 22 миллиарда, «Веллс Фарго» – 17 миллиардов, «Джи-Пи Морган Чейз» – 44 миллиарда. При этом такие банки, как «Джи Пи Морган Чейз» и «Голдман Сакс» активно играют на рынке «бумажной» нефти, извлекая прибыль из торговли нефтяными фьючерсными контрактами. И это – ключевой момент. Нельзя не согласиться с российским аналитиком Валентином Катасоновым, что «будущие (фьючерсные) цены формируются в результате так называемых ожиданий. «Ожидания», в свою очередь, создаются рейтинговыми агентствами, экспертным сообществом и средствами массовой информации. Все они находятся под контролем крупнейших банков. Банки просто заказывают «нужные ожидания». Важное уточнение: какими именно банками. По расчетам ИМЭМО РАН, 95% мирового рынка нефтяных производных инструментов контролируется банками США. Это означает, что если банки не видят пользы в хеджировании рисков с помощью покупки нефтяных фьючерсов, если им в этот момент выгодно вкладывать свободные средства в другой продукт, например, в подорожавший доллар США, то они задают наблюдаемый нами сегодня нисходящий ценовой тренд. Майкл Макдональд отмечает, что банковский сектор – «это олигополия, и в каком направлении идут «Ситигруп» и «Веллс Фарго», туда же потянутся и более мелкие банки». По мнению эксперта, через предоставление кредитов те, кого он называет «банковским картелем», могут предопределять состояние нефтяной и заодно газовой отрасли. Но это – только часть правды. Если учесть, что в США Федеральная резервная система (ФРС) почти монопольно через назначение учетной ставки устанавливает стоимость доллара как товара, а банки умеют и любят делать деньги из денег, то сложившийся «медвежий» рынок нефти обязан своим появлением не ОПЕК, не сбивающим цены саудитам, не переизбытку углеводорода, а финансовым институтам, в первую очередь в США, которые в отсутствии дешевых кредитов, вызывающих удорожание доллара, переводят средства во все еще главную валюту. Тем не менее, не стоит сбрасывать со счетов и прогноз мистера Макдональда: хаос в энергетической сфере может заставить американскую финансово-банковскую систему перестать кредитовать ту же «нефтянку», как это случилось со строительной отраслью в 2009 году, что «сулит интересные события в 2016 году для цен на энергоносители». Владимир МИХЕЕВ

В календаре многих испанцев 17 января могло бы быть обведено чёрной рамкой, а на множестве надгробных камней выбита эта дата. Именно в этот день ровно 50 лет назад в стране едва не случилась ядерная катастрофа ужаснее чернобыльской. …Солнечным утром 17 января 1966 года близ рыбацкого посёлка Паломарес, южная провинция Альмерия, с неба упали четыре термоядерные бомбы мощностью 1,45 мегатонны тротилового эквивалента каждая. Это в 65 раз смертоноснее, чем заряды, применённые США в японской Хиросиме. Одна из бомб оказалась в Средиземном море, где её искали около трёх месяцев. А три другие, значительно разрушившиеся при ударе о землю, стали неожиданным радиационным «подарком» местным жителям. Только чудом удалось избежать мощнейшего взрыва – или взрывов, а также пожаров от падавших горящих обломков двух огромных самолётов. Приводнившуюся в море бомбу искали в полной тайне от местного населения, поскольку Пентагон и правительство диктатора Франко опасались паники. Причиной серьёзнейшего инцидента стало столкновение в воздухе над Паломаресом американского бомбардировщика «Б-52» с самолетом-заправщиком. В те годы, когда «холодная война» была в разгаре, стратегическая авиация Соединённых Штатов постоянно патрулировала южные границы стран НАТО, в который входит Испания. Плутонием оказалась заражена значительная территория побережья. Американским солдатам и испанским гражданским гвардейцам пришлось срочно снимать слой грунта, вырубить и скосить растительность, а затем вывезти всё это в один из ядерных могильников в США. Местным жителям Вашингтон выплатили не слишком щедрые денежные компенсации. В подтверждение того, что опасность для здоровья людей якобы миновала, тогдашний министр информации и туризма Мануэль Фрага даже искупался на местном пляже в присутствии фотографов и репортёров… Сокрытие угрозы от народа своей страны и публичное утверждение испанских властей по типу «Всё хорошо, прекрасная маркиза», сыграло злую шутку: американское правительство перестало оказывать необходимую помощь для дальнейшей ликвидации последствий катастрофы. Сотрудничество специалистов в этой области шло ни шатко, ни валко, и в 2010 году американская сторона прекратила финансировать проект. Такой вывод делает испанский журналист Рафаэль Морено в только что вышедшей книге «Тайная история бомб Паломареса», получивший доступ к рассекреченным через полвека архивами США документам. Однако правительство социалистов вскоре сменило руководство Совета по атомной энергии Испании, и оно решило составить трёхмерную радиологическую карту пострадавшей местности, чтобы окончательно выяснить, действительно ли сегодня отсутствует опасность. Работа при финансировании США возобновилась, и уже обнаружены следы радиоактивного полония не только в горах Паломареса, но и на сельскохозяйственных угодьях. Учёные считают, что потребуется завершающая чистка, но куда девать около 50 тысяч кубометров заражённой почвы и растительности? В конце прошлого года внешнеполитические ведомства Испании и США достигли принципиальной договорённости, что американцы помогут реабилитировать пострадавшие участки и вывезут радиоактивные вещества с испанской территории. Однако в документе ничего не говорится ни о сроках, ни о финансировании этой операции. К тому же, как полагает автор книги, в Вашингтоне явно опасаются, что подобных репараций могут потребовать и некоторые другие страны. Александр СОКОЛОВ

Французский Национальный институт статистики и экономических исследований завершил изучение семей страны и пришел к выводу, что утверждения о произошедших там значительных изменениях, по меньшей мере, преувеличены. Во-первых, выяснилось, что традиционная семья как была, так и остается господствующей формой организации жизни. Под традиционной семьей исследователи понимают взрослую пару, проживающую под общим кровом и имеющих общих или усыновленных детей. При этом не имеет значения, состоят ли эти люди в зарегистрированном браке или являются устойчивой парой сожителей. Статистика показала, что в эту категорию попало 70% французских семей, что чуть меньше, чем в 1990 году (75%), но нельзя утверждать об изменившейся ситуации. Остальные формы организации семейной жизни, с одним родителем (в 85% случаев речь идет о женщинах с ребенком) или в паре, но с детьми от разных браков, остаются во Франции в подавляющем меньшинстве. Во-вторых, не соответствует действительности утверждение о закате института брака. Во Франции официально зарегистрированы 8 устойчивых пар из 10. В-третьих, не подтверждается утверждение, согласно которому более многодетными являются традиционные семьи. В абсолютном исчислении семей с тремя и более детьми больше среди традиционных семей, но только потому, что их вообще значительно больше. Зато внутри каждой группы число детей пропорционально больше в семьях, где проживают дети от разных браков, тогда как один ребенок чаще всего встречается в семьях с одним родителем. В-четвертых, ложным оказалось мнение о том, что от развода в материальном отношении женщины выигрывают больше. Статистически во Франции получается наоборот. В среднем распад семьи оборачивается для женщины падением дохода на 20%, тогда как для мужчины – на 3%. После развода женщине труднее найти нового спутника, чем мужчине, ей сложнее найти место на рынке труда: безработица касается 15% разведенных женщин, но 7% замужних. Светлана ФИРСОВА

Клиент всегда прав, и если он – гражданин или верноподданный одной из стран, входящих в состав Европейского Союза, то имеет полное римское право требовать, чтобы оказывающая ему сексуальные услуги представительница древнейшей профессии была способна коммуницировать, понятно, что в паузах, на одном с ним языке. А не жестами или не лицевой мимикой. Такое решение приняли юристы высокого положения из Суда Евросоюза, называемого иногда Европейским судом справедливости. Пусть изволит знать хотя бы разговорный английский, а еще лучше голландский. Почему именно голландский? В этой стране, что «впереди Европы всей», легализована проституция. Но это ремесло здесь строго регламентируется. Суд рассматривал дело содержателя борделя в Амстердаме, которому мэрия четыре года назад отказала в продлении лицензии. Основанием для отказа послужило то обстоятельство, что из шести его «ночных бабочек», прилетевших на свет красных фонарей в самый известный район города на дамбе Амстел, ни одна не могла общаться ни с ним, ни с клиентурой на «присущем» им иностранном языке. Все девицы были пришлыми – из Венгрии и Болгарии. Можно понять законников: им важно, чтобы «сексуальные работницы» официально заявили, причем на языке своего работодателя и местных властей, что они перебрались в Нижние земли добровольно, без принуждения, с полным осознанием того, чем они собираются заниматься. Иначе ситуацию можно счесть контрабандой «живым товаром» и принуждением к занятию проституцией. Владелец заведения некий Хармсен пытался доказать, что для установления этой очевидной истины достаточно пригласить толмача со стороны или даже воспользоваться он-лайн переводчиком. Но строгие судьи с этим не согласились, постановив, что выяснение обстоятельств, при которых девицы легкого поведения оказались столь далеко от своей исторической родины, должно происходить на языке того, кто собирается использовать работниц горизонтальной плоскости. Боюсь, придется этим мадьяркам и болгаркам, имевшим неосторожность прибиться к мистеру Хармсену, садиться за изучение чужой мовы. Не было печали, так подай! Ну как после этого не возмущаться тем, что трудоустроиться на пространстве Евросоюза из года в год становится все сложнее. Хотя… Если подумать… Такая рабочая квалификация будет звучать гордо и тешить самолюбие: «Ночная бабочка со знанием иностранного языка». Надежда ДОМБРОВСКАЯ

Не одна Великобритания, а вся Европа превращается в островок, окруженный огнями пламени. Отгородиться от него лишь частоколом запретительных законов и колючей проволокой наверняка не получится. Да и вряд ли это сколько-нибудь приемлемый выход из положения. … Кентий как на крыльях домчался до заветной парковки в горах. Удобно поставил машину так, чтобы никому не мешать, и его никто не мог заблокировать. Быстро переоделся во все свежее, мягкое, добротное, приятно облегающее тело. Нацепил легкие кроссовки на толстой подошве, в которых так удобно было идти по неровной каменистой тропинке. Достал из багажника альпеншток. Улыбнулся приветливо своему отражению в зеркале. И, постанывая от нетерпения, как породистый сенбернар, устремился вверх. Они познакомились только вчера. На тривиальном корпоративе. Отмечался юбилей то ли их организации, то ли босса, то ли родственных структур – он даже не удосужился поинтересоваться. Все были разодеты. Напыщенны. Ожидалась куча трескучих речей, масса всего ненужного и помпезного. Чего он страшно не любил. Особенно, когда избежать не было никакой возможности. Поэтому заранее маялся от необходимости вновь и вновь слушать одну и ту же чушь. Аплодировать давно надоевшим пошлым анекдотам. Самому что-то говорить впопад. Обмениваться направо и налево любезностями, судорожно пытаясь вспомнить, кто есть кто. Всем своим видом выражать, как он рад, доволен и счастлив, и как ему интересно, хотя он предпочел бы этому обязону что угодно. Поваляться на диване с новой книжкой, которую он утащил у друзей, но не удосужился до сих пор даже открыть. Посмотреть пару пропущенных им эпизодов из популярного сериала, в котором, в отличие от всех предыдущих, он уловил что-то ему созвучное. Просто посидеть за стойкой бара в спокойном тихом заведении рядом со своим домом, предаваясь размышлениям – роскошь, которую он давно уже не мог себе позволить. Лучше всего – удрать в горы. Походить по серпантину дорожек, проложенных между деревьями. Подышать настоящим живым воздухом. Густым. Терпким. Ароматным. Очищающим тебя от скверны. От всей этой каждодневной канители. Возвращающим тебя самому себе. Как вдруг его будто шарахнуло. Он встретился с ней глазами и уже не мог отвести их в сторону. Надоедливый корпоратив, толпы людей вокруг, грохот хрипящих микрофонов и звон бьющейся посуды – все исчезло. Перестало существовать. Были только они: Он и Она. И они устремились навстречу друг другу. Расталкивая остальных. Спотыкаясь о чьи-то ноги. Расшаркиваясь и извиняясь. Увы, в тот вечер у них не вышло никуда сбежать. Не получилось. Почему, не имело значения. Зато они договорились увидеться завтра. Днем. Как можно раньше. Чтобы в их распоряжении было побольше времени. Когда там, на корпоративе, руки их сплелись, а щеки обожгло секундное традиционное прикосновение, они поняли, что нужны друг другу. Искали друг друга всю жизнь. Им страшно повезло. Они нашли каждый свою половинку. Жить порознь просто не могут. Ни физически. Вообще никак. Несколько брошенных ими второпях слов убедили, что их абсолютно все объединяет. У них одинаковые склонности и предпочтения. Им нравится одно и то же. Они решили встретиться в горах. На заветной, хорошо известной им дорожке. Чуть повыше – у ручья. Подальше от нескромных взглядов. Там, где никто не сможет им помешать. Расслабленно поигрывая альпенштоком, Кентий уверенно направился вверх по дорожке. "Все будет хорошо, – радостно нашептывал он себе, – все будет просто замечательно". Таким приподнятым, рвущимся, окрыленным он не чувствовал себя очень давно. Целую вечность. Никаких, ни малейших опасений не испытывал. Бурный поток желаний, чувств, стремлений подхватил его и неудержимо понес вперед. Ни сопротивляться, ни задумываться не стоило. Только отдаться потоку. Положиться на него. Ему, им достался выигрышный билет в лотерее жизни. Он называется судьбой. Случайностью. Удачей. Как угодно. Не важно. Главное – они встретились. Колдовство свершилось. Надо лишь суметь остаться в мире волшебства. Тогда он будет становиться больше и больше. С каждым днем. Начнет втягивать в себя других людей. Вещи. Время. Сделается огромным. Бескрайним. Упоительным. Вечным. И бесконечно прекрасным. На пути ему никто не встретился. Было слишком рано. Солнечные лучи еще только приноравливались пробиваться сквозь листву. Дорожка оставалась мокрой от росы. Одни лишь птицы приветствовали его ни с чем не сравнимыми утренними трелями. Да деловитое жужжанье вокруг напоминало о том, что не только у него есть цель в жизни. Эта цель – и есть жизнь. Без нее все утрачивает смысл. Все было так тихо, так славно, Кентия настолько поглотили переживаемые им чувства, что он не заметил, как и откуда вдруг впереди на дорожке появился мощный седовласый старец, держащий на поводке свору из семи рвущихся в разные стороны собак. Лес набатно загудел. Заполнился остервенелым лаем и тявканьем. Обрел полифонию в веселой перекличке ближнего и дальнего эха. Старец, не спеша, шел навстречу Кентию. Он и свора собак занимали все пространство. Чтобы с ними разойтись, Кентию нужно было уступить дорожку. Клацанье зубов других вариантов не оставляло. Не задумываясь и не ожидая подвоха, он нырнул в лес. Лучше бы он этого не делал! Может быть, стоило подождать. Заговорить со старцем. Хотя бы поздороваться. Сделать еще несколько шагов ему навстречу. Элементарно оглядеться. Посмотреть себе под ноги. Выбраться из того мира упоительных сновидений и грез о вчерашней и еще только предстоящей встрече, в котором он находился. Зацепившись за мосластый корень, столь некстати подвернувшийся ему под ноги, Кентий кубарем полетел вниз, разбивая себе ноги, руки, лицо в кровь о сплошную стену веток. Так и не успев притормозить, неловко перевернулся в воздухе у самой кромки обрыва и грохнулся с него со всего маху. Когда Кентий пришел в себя, он не узнал окружающий его лес. Если тот вообще мог теперь так называться. Из него ушло что-то самое важное. Весело трепещущая листва, некогда придававшая ему первозданную прелесть, безвозвратно исчезла. От пряных пьянящих ароматов остались одни воспоминания. Повсюду торчали почерневшие обуглившиеся стволы деревьев, тоскливо простирающие к небу жалкие обрубки былого великолепия. Землю устилал толстый слой углей, из-под которых не пробивалась ни одна зеленая травинка. Пахло гарью. Обездоленностью. Пожарищем. Кентий был слишком рационально устроен, чтобы тереть глаза. Дергать себя за нос. Задаваться глупыми ненужными вопросами. "Ну что ж, – сказал он себе. – Правила игры изменились. Из Рая меня изгнали. Грубо. Подло. Не понятно, за что. Но я все равно буду в него пробиваться. От нее, от моей мечты я ни за что не откажусь". Если не считать многочисленных ссадин и кровоподтеков, Кентий от падения не особенно пострадал. Тщательно подобранная одежда тоже с достоинством выдержала испытание. Толстые подошвы кроссовок пели гимн его предусмотрительности. Самое главное – голова ясно работала. А коли так, можно было приступать к следующему раунду. "Утреннее солнце на месте, – прикинул Кентий. – От дорожки я свернул влево. Значит, ручей, где мы встречаемся, находится там". Он сам себе махнул рукой и двинулся в путь. Идти было жарко – угли местами еще не остыли. Особенно под густым слоем пепла. Душно – то тут, то там завалы еще дымились. К тому же за Кентием стлалось поднятое им облако черно-серой гари. Опасно – что там прячется под настом, какие ямы с торчащими из них острыми обуглившимися кольями, было не различить. Приходилось двигаться особым шагом, каждый раз пробуя наст на прочность, и рассчитывая в основном на интуицию. Да и просто тяжело – надо было кружить, обходя не догоревший бурелом. Иногда возвращаться. И перелезать. Перелезать. Перелезать. Пот струился по лицу, спине, ногам, черными капельками затекал в глаза. Одежда набухла и отяжелела. Из когда-то радостно разноцветной превратилась в однотонно пепельную. Чудо-кроссовки бесили его больше всего. Они хлюпали. Сделались тяжеленными. Деревянными. Уже не пружинили, как раньше. Пить хотелось неимоверно. Наваливалась усталость. Все желания были только об одном: как бы присесть. Прилечь. Передохнуть. Забыться. Но Кентий упрямо шел вперед, подтрунивая над собой: "Вот бы Она меня сейчас увидела. Подумала бы, что перенеслась в сказку "Красавица и Чудовище". Ручей должен был находиться где-то совсем рядом, когда он увидел ровные ряды углублений весьма приличных размеров. "Ба, – догадался Кентий, – да ведь это следы. И явно не травоядного". Он поспешил вдоль них. Сначала вполне размеренные, они вскоре сделались какими-то нервными. Заплетающимися. Как будто невиданное существо передвигалось все с большим трудом. Потом силы, видимо, его совсем оставили. Судя по тому, что углубления перешли в одну сплошную неглубокую канавку, оно поползло. Все медленнее и медленнее. Через сотню шагов Кентий его увидел и тут же замер от удивления. Перед ним лежал щенок. Самый настоящий. Только большой. Очень большой. Огромный. Но в каком ужасном состоянии! Весь в жутких ожогах. Кровоточащих язвах. Превратившийся в одну большую обнаженную рану. Видимо, когда-то щенок был бархатистым. С нежной шерсткой. Светло-палевой. С роскошными породистыми ушами. Теперь от былой прелести ничего не осталось. Чтобы представить себе, каким он был раньше, надо было обладать недюжинным воображением. Наверное, когда началось светопреставление, он от испуга бросился в лес, а не из леса, и огонь опалил его всего. А потом он мучительно выбирался из объятий стихии. Как мог. По телу гигантского щенка прошла судорога. Губы беспомощно зашевелились. "Он должен безумно хотеть пить, – сообразил Кентий. – Вода – его единственная надежда на спасение". Повинуясь велению сердца, он бросился вперед к ручью. Гигантский щенок не дополз до него совсем немного. Но когда уже склонился над ним, сообразил, что в ладонях живительную влагу ему не донести. Вместилища у него никакого нет. Смочить одежду – ничего не даст: ее еще предстояло отмывать и отмывать. Кентий вернулся. Подлез под передние лапы, взвалил их себе на плечи, уперся в землю и попробовал тащить. Другого варианта спасти бедолагу просто не было. Щенок был не только громадный, но и безумно тяжелый. При других обстоятельствах у Кентия не получилось бы его даже приподнять. Но сейчас речь шла о жизни и смерти. Собрав волю в кулак, надрывая жилы, превратившись в сгусток боли и упорства, Кентий потащил его. Сантиметр за сантиметром. Шаг за шагом. Оскальзываясь. Падая. Прекрасно понимая, что одно неловкое движение – и живая ноша сломает ему хребет. От напряжения все плыло у Кентия перед глазами. Их застилала сплошная кровавая пелена. В ушах гудело так, будто сквозь него на бешеной скорости проносился состав за составом. И все-таки у него получилось – как он потом ни за что бы не объяснил – он дополз и упал в воду, увлекая за собой гигантского щенка. Или кого-то, кого он принял за него. Существо, всхлипывая, с неистовством бросилось лакать воду. Наполняясь ею, как подзабытая сейчас чернильная авторучка. Оно оживало буквально на глазах. А потом, так же на глазах потрясенного Кентия, стало растворяться в ручье, пока не исчезло полностью. На земле осталась лишь глубокая борозда, пропаханная их телами, и больше ничего. Хотя нет. Волшебное превращение существа кое-что изменило. На Кентии вся одежда и кроссовки вновь были сухими и чистыми. Справа, на взгорье, как и положено, встала стена леса, не затронутого пожаром. А у него под ногами лежал пояс. Рядом с ним – фляга. Не мешкая, Кентий опоясался им – он был ему тютелька в тютельку. Потом капнул себе на ладонь чуть-чуть жидкости из фляги и, как по наитию, провел ею по глубокой царапине, которая уже начала загнаиваться. Царапина моментально затянулась. Через мгновение от нее не осталось и следа. "Ничего себе", – поразился Кентий, внутренне ощущая, что ему сегодня еще не раз придется удивляться. Дальше двигаться, видимо, стоило бы вдоль ручья, но берег у него оказался слишком извилистым и топким. Поэтому он пошел напрямик, несмотря на то, что пришлось карабкаться по крутому склизкому склону. Ему повезло. Вскоре он шагал по привычной и такой удобной дорожке. Радость его, однако, оказалась преждевременной. Почти тотчас же перед ним возник старец со сворой собак. Только теперь события развивались еще быстрее, чем в прошлый раз. Старец отпустил поводки и свора, приветливо лая и повизгивая от нетерпения, ринулась к нему. У Кентия вновь сработал инстинкт. Ни подумать, ни перебрать варианты в поисках более оптимального у него не получилось. Он нырнул на этот раз вправо в лес и кубарем полетел вниз. Приходя в себя, он предполагал увидеть шабаш лесного пожара. Его ожидало нечто еще более страшное. Листья, ветки, деревья, кусты, земля – все было изъедено до основания чем-то настолько едким и беспощадным, что выглядело беспросветно мертвым. Бесцветным. Пергаментным. Музейным. Ландшафт не оживляло ни малейшее движение. Природа как будто заржавела. Напрочь. Полностью. До основания. Впала в летаргию. Превратилась в одну большую бесконечно однообразную мумию. Простирающуюся до горизонта. Кентий попытался подняться и невзначай оперся на что-то влажное. Руку обожгло. Опалило. Обездвижило. Как будто в нее вцепились зубки гюрзы – смертельной змеи, от яда которой нет спасения. Одновременно его мозг поразило видение. Он увидел, как взрывается то ли подземный, то ли еще какой, но одинаково хитрый химический завод, и гейзеры смертоносной жидкости заливают все вокруг. Как саранча, только еще беспощаднее, съедая все растения, попавшиеся ей на пути. "Дался мне этот ручей, – запульсировало в перепуганном мозгу Кентия. – Не нужно никуда идти. Это полнейшее безумие. Ноги уносить пора. Пока служат". Не дожидаясь приказа, как бы подслушав, они сами понесли его в сторону насыпи, к дорожке, с которой он так неосмотрительно свалился. И тут он почувствовал на себе чей-то взгляд. Глубокий. Нежный. Все понимающий. Преисполненный боли, горя и печали. "Стоп, – одернул он себя. – О себе, любимом, у меня еще будет время позаботиться. Раз я здесь, это наверняка для чего-то необходимо. Кроме как от меня, ждать помощи больше не от кого. Разворачиваемся. Вперед. Не отступать". По этой части мертвого леса идти было вообще невозможно. Любая рытвинка, любая ложбинка, любое углубление представляли собой нешуточную опасность. Двигаться можно было только прыжками. С кочки на кочку. Или по гребню чего угодно – земли, валежника, попадавших стволов. Следя только за тем, чтобы они не провалились под его тяжестью. Превратившись, по необходимости, в канатоходца. В довершение всего сверху на него падали убийственные капли, от которых было не спрятаться. Не уклониться. Лицо, волосы, руки горели и чесались. Одежда шипела и опадала клочьями. Спасибо, кроссовки еще кое-как держались. Если, не дай Бог, и они – шансов не осталось бы никаких. Под гипнотическим воздействием взгляда Кентий упорно продвигался в том направлении, которое он ему подсказывал. Лавируя и все время меняя галсы, как бы играя в тепло-холодно. Еще прыжок. Шаг. Разворот. Прыжок. Затем снова. Потом чуть иначе. И так без конца. Тут вновь случилось волшебство – он увидел глаза. Огромные. С пол-лица. Зовущие. Требующие. Настаивающие. Источающие такую боль и страдание, что в Кентии в очередной раз все перевернулось. Даже сейчас, несмотря на то, что они изнемогали, он ощутил, какой океан счастья, любви и доброты они в состоянии излучать. Глаза принадлежали существу, внешне больше всего похожему на детеныша морского котика. Со всей определенностью сказать было сложно, поскольку все его тело было изъедено ядовитой гадостью, залившей все вокруг. Видимо, выброс застал чудесное создание врасплох, и ему не удалось спрятаться. Противоядия от такой беды у него не было. А у Кентия теперь было. Он методично втирал волшебный бальзам в кожу крохи и видел, как её глаза светлеют. Становятся все более ясными. Начинают светиться изнутри. Жизни малышки больше ничего не угрожало. Сплошная рана, в которую превратилось её тело, стремительно затягивалась. Но оставаться в этой безжизненной пустыне было опасно. Взрыв или что там еще в любой момент мог повториться. Идти к ручью сделалось бессмысленным. Наверняка он пострадал в первую очередь. Поэтому Кентий решительно подхватил котенка на руки и устремился обратно к насыпи, по вершине которой бежала дорожка. Он пробирался наверх, тщательно выверяя каждый шаг. Бережно прижимая к себе дорогую ношу. Существо доверчиво прильнуло к нему и задремало. После столь страшных испытаний это было более, чем естественно. Ничего подобного Кентий в своей жизни не испытывал. Его переполнял восторг. Упоение. Чувство полного единения с миром. Дивным и безгрешным. Ощущение гармонии, когда ни одной фальшивой ноты – они просто перестали существовать. Тепла, которое идет изнутри. Разливается по всему телу. Проникает в каждую пору. В каждый капилляр. Переполняет сердце. Превращая его в священный сосуд, наполненный смыслом жизни. В солнце, готовое отдать свой огонь, всего себя без остатка, всему сущему. Просто так. Без малейшего намека на корысть. Только из любви. Потому что нет ничего выше нее. В ней заключена жизнь. И она дарит ее потому, что только ей одной и никому больше это под силу. Когда Кентий выбрался на дорожку, прижимая к себе сгусток любви и совершенства, старец со сворой собак поджидали его там. Ни злорадства, ни усмешки на его лице Кентий на этот раз не увидел. Только сочувствие и понимание. О том, чтобы спускать свору, не было и речи. "Неужели?" – мелькнуло у него в голове, но он не успел додумать. Старец встал на одно колено. Погладил по холке собачек, преданно глядящих на Кентия. Улыбнулся ему широкой открытой улыбкой. И сказал: "Хозяин! Я здесь, чтобы помогать и прислуживать тебе. Вам. Ведите. Мы знаем: все, кто встретятся Вам на жизненном пути, пойдут за Вами". И они пошли. © Н.И. ТНЭЛМ

Когда вышел в свет "Закат Европы", заронивший зерно сомнения в сердца всех настоящих интеллектуалов, эта тенденция еще только намечалась. Сейчас она набрала трагическую силу. Вера истончается. Теряет пассионарность. Сдает свои позиции. Уходит. Освобождая место для тех, кто живет неистовством. Лелеет его. Молится на него. И бьет в литавры. Но, может быть, все только из-за незнания. Вдруг нужно просто заглянуть по другую сторону зеркала… И это Рождество осталось позади. Кентий провел его на удивление спокойно. Добродушно. Без излишеств. Поиграл с детьми. Выпил несколько бокалов настоящего, сказочно вкусного шампанского, к которому так привык за последнее время. Поздравил близких и дальних родственников по всем расплодившимся системам связи и убедился, что у них, вроде, все более-менее в порядке. Уложил спать любимую. Единственную. Обожаемую. Пообщался с потусторонними силами. Потом нырнул к ней в нагретую постельку. К ожидавшим его ласкам и поцелуям. Но долго нежиться, наслаждаясь бездельем, сибаритством и всеми другими, столь радующими его семейными радостями, увы, он не мог. Работа звала. Требовала его присутствия. Не давала поблажки. К концу года набралось столько всего, что он буквально задыхался. Единственной возможностью было разгрести основное, пока все еще догуливали рождественские каникулы, и он мог разобраться с накопившимися запутанными досье, не боясь, что его замучают звонками, совещаниями и бесконечными изнурительными встречами. Поэтому, выполнив все свои ритуальные обязанности, вечером следующего дня Кентий уверенно переступал порог своего кабинета, рассчитывая, что ему никто не помешает. Каковы же были его удивление и негодование, когда он увидел, что мягкое уютное кресло за его необъятным рабочим столом уже занято. В нем вальяжно восседал кто-то непонятный. Тонко продуманная подсветка оставляла сидящего в тени. Понять, кто перед тобой, было сложно. Лишь когда непрошеный гость поднялся ему навстречу, Кентий смог его рассмотреть. Однако его недоумение от этого только усилилось. Незнакомец был одет в темно-серую однотонную сутану, легкими волнами ниспадающую до самых пят. Низко надвинутый капюшон не давал разглядеть лицо или что-то еще, что под ним скрывалось. В колышущейся темноте плясали лишь два язычка пламени. Острых. Колючих. Насмешливых. От игры которых кровь стыла в жилах. Вся фигура источала силу. Энергию. Уверенность. От нее веяло такой мощью, что вызываемый ею первоначальный испуг молниеносно сменялся на чувство искреннего восхищения и уважения. "Друг наш, Кентий, – выждав какое-то время, вымолвил незнакомец. В его голосе ясно сквозили досада и огорчение. – Ожидал от тебя гораздо более теплого приема. Как-никак встречаемся уже не один год в канун Рождества в офисных и представительских помещениях твоей фирмы. Раз за разом ты выходил на дежурство, давая своим коллегам возможность вкусить все прелести праздника, а нам – убедиться в том, что ты и все, кто стоят за тобой, держат слово. Только нынче решил увильнуть. Зря. Тем самым ты лишь усилил растущую среди нас настороженность. Многие в открытую заговорили о том, что ты сдрейфил. Что на тебя и всех твоих просто нечего рассчитывать. Вы – пустышки. Слюнтяи. Вы ни на что не способны. Только даже и не пытайся водить меня за нос. Не надо играть в кошки-мышки, делая вид, будто не узнаешь меня. Для тебя и твоих это плохо кончится. Еще никто из тех, кто отваживался на такую игру, живым от нас не уходил. Ты прекрасно знаешь, что перед тобою Смерть. Я и мои соплеменники от тебя этого никогда не скрывали. Да ты об этом и сам сразу догадался, когда чисто интуитивно прокрался на наш ежегодный съезд и отважно сорвал готовившееся им решение о том, чтобы покончить с самоуправством вашей человеческой цивилизации. Взять власть в свои руки. Прекратить творимый на Земле беспредел. Мириться с тем, что происходит, мы больше не могли. Своими бесконечными войнами, кровавыми конфликтами, массовыми убийствами, варварскими казнями вы стали ломать предначертанное. Сами устанавливать, жить человеку или отправиться к праотцам. Чаще и чаще. В несусветных масштабах. Все звездные протоки, все переходы между мирами вы забили невинными жертвами. Безвременно ушедшими. Заблудшими и нераскаявшимися душами. Мы, я и мое племя, в отличие от того, что вы напридумывали, лишь служители предначертанного. Верные и преданные его монахи. Для нас предначертанное свято. У нас нет другого выбора. Мы должны восстановить его былое господство. Во что бы то ни стало. Ты уговорил нас не спешить. Не взваливать на свои плечи эту ношу. Не менять порядок вещей. Дать людям еще один шанс. Ты пообещал, что вы сами справитесь. Сами остановите войны. Обуздаете сросшуюся с властью оргпреступность. Задушите терроризм. Возродите разваливающиеся и падающие государства. Накормите умирающих от голода. Придумаете, как предотвратить пандемии и дать всем доступ к чистой питьевой воде. Ты был красноречив. Убедителен. Мы доверились тебе. Согласились помогать. Всегда и во всем. Набирать сторонников в твои ряды. Поддерживать. Воздерживаться от вмешательства. И что теперь? Где обещанное? Где сдвиги к лучшему? Неужели мы обманулись в тебе и твоих единомышленниках? Ошиблись? Неверно оценили ваши возможности? Упертость? Силу духа? Это было бы трагедией. И для вас. И для нас". Незнакомец умолк. В кабинете повисла вязкая гнетущая тишина. Однако Кентий не спешил отвечать. Он подошел к роскошному панорамному стеклу во всю стену, превращающему помещение на верхних этажах небоскреба в удивительную обзорную площадку. Полюбовался яркими переливчатыми всполохами красок иллюминации внизу. Прижал лоб к холодной поверхности. Теперь высокая массивная фигура в сутане осталась у него за спиной. Мгновенно она потеряла в величии. Вопрошающее изваяние как-то подчеркнуто несуразно смотрелось посреди кабинета. Неожиданно роли поменялись. Вроде бы мелочь, но диспозиция выглядела уже совсем иначе. "Друг мой, Тентр, – начал Кентий несколько издалека, – конечно я узнал тебя. Согласись, тебя невозможно не узнать. С прошедшим Рождеством тебя и всех твоих сородичей! Желаю тебе и всем вам оставаться на светлой стороне силы. Насколько ваша природа вам это позволяет. От всей души! Самым прочувствованным образом. В моей искренности можешь не сомневаться. Только я действительно никак не ожидал тебя здесь увидеть. Да, мы ударили по рукам. Мы договорились, что вы откажетесь от своих безумных планов, чреватых для всего живого непоправимыми последствиями. Не будете вмешиваться. Дадите нам самим разобраться с земными делами. Понять, что пошло не так. В зависимости от диагноза – взяться за лечение. За установление такого равновесия в нашем мире, которое позволило бы всем, а не только горстке избранных, жить по-человечески. Чувствовать себя в безопасности. Сполна пользоваться плодами своего труда. Вносить свой, чуть более скромный или весомый вклад, в построение общего будущего. Чтобы добиться этого, потребуется время. Много времени. Может, и жизни одного поколения не хватит. Хотя, кто знает. Ведь после падения Берлинской стены каких только глупостей люди не наделали. Большинство открывшихся возможностей благоустроить наш мир упустили. На здравый смысл и почитавшиеся прежде законы наплевали. Своих принялись к земле пригибать. Чужих – гнобить. В общем, так Авгиевы конюшни загадить умудрились, что их, после того, как тренд окончательно развернуть удастся, чистить и чистить. Не разгибаясь. Без перерыва. Не позволяя себе расслабиться ни на секунду. А тут ты, как "черт из табакерки", и ответ держать требуешь. Пугаешь. Накручиваешь. Мол, "матросы ждать устали". Обиделись. Разочаровались. Бунт на корабле поднимать собрались. Веру в нас терять стали. Какую веру!? Год всего минул. Срок мизерный. Побойтесь Бога. Ведь мы о чем договорились. Что вы палки в колеса вставлять откажитесь. Панику прекратите. Помогать в основном приметесь тем, что прекратите или не станете вмешиваться. Так давайте вы свое слово сначала держать будете. А нагнетать – последнее дело". Если бы под капюшоном скрывалось человеческое лицо, Кентий, наверное, услышал бы зубовный скрежет. Да и отпор бы получил пропорционально исполненной им комедии под названием "наглость и самомнение". Однако на Тентра его эскапада не произвела никакого впечатления. Он остался столь же недвижим и непроницаем, как и раньше. Лишь два уголька пламени под капюшоном разгорелись чуть сильнее и вонзились в Кентия с присущей им беспощадностью. Будто прожигая в нем дымящиеся отверстия. Заглядывая в самую душу. Заставляя трепетать и содрогаться. Еще Кентий почувствовал, будто легкий ветерок пробежал у него в голове. Насмешливый и снисходительный. "Кентий, – слегка пожурил его Тентр, – зачем разыгрывать спектакль. Оставил бы его для своих студенточек. Они в тебе души не чают. Смотрят в рот. Ловят каждую улыбку. Каждое слово. Каждый экспромт. Чтобы потом бесконечно пересказывать друг другу. Ты же прекрасно знаешь, что твое красноречие нам безразлично. Мы читаем в тебе, как в открытой книге. Ни один нюанс не ускользает от нашего внимания. Поэтому-то год назад мы и поверили тебе. Нас подкупила твоя искренность. Так что двойная игра с нами никак не пройдет. Ни при каких обстоятельствах. Безразлично нам и то, что вы собираетесь сделать со своей планетой. Как ее будете обустраивать. Какие порядки установите. Нас интересует, мы требуем только одного – чтобы люди снова стали людьми. Прекратили самоуправство. Перестали мнить себя всемогущими. Наподобие Богов. Или пророков. Или их посланников. Чтобы предначертанное свершалось. Всегда. Неминуемо. И неотвратимо. А для этого войнам и всему тому, что уносит человеческие жизни по прихоти самих людей, был поставлен предел. На нашей ежегодной ассамблее в канун и во время Рождества я должен был рассказать соплеменникам, удалось ли тебе продвинуться в выполнении обещанного. Насколько ты и твои соратники сумели преуспеть. Не хотел этого делать, пока не познакомлюсь с твоими оценками. Не услышу, как ты осмысливаешь ситуацию. Да, мы согласились подождать. Но очень недолго. Так что "мячик" на твоей стороне". Судя по всему, разговор предстоял долгий. И нелицеприятный. Продолжать его стоя, было бы глупо и неучтиво. Кентий приглашающе повел рукой в сторону диванчика и двух кресел, окружавших журнальный столик по другую сторону кабинета. Сам же подошел к барной стойке и щедро плеснул в коньячные бокалы богемского хрусталя старый выдержанный французский арманьяк. Последнее время он перешел исключительно на него. Все остальные напитки все реже дарили ожидаемое. Только арманьяк подкупал преданностью и постоянством. Еще Кентий очень любил обычную греческую водку узо. Источаемый ею аромат анисовых капель. Неощутимую крепость в сочетании с мягкостью. Главное – сказочное, ни с чем не сравнимое послевкусие. Но угощать Смерть простецкой греческой сивухой, наверное, было бы перебором. После того, как они уютно устроились в креслах друг напротив друга и поднесли бокалы кто к чему у каждого из них было, Кентий принялся добросовестно излагать Тентру свою версию вещей. "В толстых журналах, популярных газетах, блогах, паутине, соцсетях, – пустился он в пространные размышления вслух, – повсюду талдычат одно и то же. Что все плохо. Всюду кризисы. Просвета не видно. Надеяться не на кого. Будет только хуже. Метастазы международного терроризма расползаются по всей планете. На Ближнем Востоке воюют все против всех, и в схватку впутываются все новые участники. Мировая экономика загибается. ВТО пришел конец. Бреттон-Вудс в агонии. Европейский Союз разваливается. Война санкций нарушила хрупкое перемирие, соблюдавшееся порядка двух десятилетий. Главенствующие позиции в мире вновь захватила грубая сила. Военно-промышленный комплекс повсюду опять в чести. В его топку бросаются умопомрачительные суммы. Гонка вооружений охватила все континенты. Никто никому не верит. Все готовятся только к худшему. А тут еще предвыборная гонка грозит вывести Штаты из игры в самый ответственный момент. Затем на носу окажутся выборы в Германии и во Франции. Каким бардаком они могут закончиться, демонстрируют Португалия и Испания. В России, Китае, Бразилии, ЮАР – всюду плохо. В общем, куда не кинь, всюду клин. Малюсенькая толика истины во всех этих утверждениях, конечно же, есть. Но не больше. Ко всему апокалипсическому вздору надо относиться со здоровой долей скепсиса. На самом деле картина, хотя и не радужная, однако отнюдь не такая беспросветная. Попробуем дать ее несколько более объективное прочтение. Предлагаю взглянуть на все под несколько другим ракурсом. Пойдем против часовой стрелки. Тунис и Марокко от худшего спасли. Положение стабилизировали. В Алжире сползание к гражданской войне предотвратили. В Ливии враждующие стороны за стол переговоров усадили. Под давлением ЕС и ООН даже договориться о чем-то заставили. На возрождение прежней государственности, скорее всего, увы, не менее лет двадцати понадобится. Но важно, что процесс пошел. И в правильном направлении. Значит, и надежда есть, что распространение исламского радикализма и поток оружия из Ливии дальше в южном направлении попридержать удастся. Правда, для этого отделение здесь Исламского Государства прежде разгромить придется. В Египте военные на себя вновь, к всеобщему облегчению, роль гаранта взяли. Наследие крайне тяжелое. Все-таки раньше Штаты и ЕС братьям-мусульманам чертовски сильно подыграть додумались. Однако у них очень неплохо получается. Вон сколько денег под ничтожные проценты получили. За сотню миллиардов зелененьких. И вооружений. От «Рафалей» до «Мистралей». Плюс новую очередь Суэцкого канала за сказочно короткий срок в строй ввели. Саудитов перед тяжелым выбором поставили. Устроенная ими свара с понижением цены на нефть по ним самим бумерангом ударила. Привела к тому, что у них под ногами бюджетная пропасть разверзлась. Теперь им поскромнее себя вести придется. И внутри серьезные реформы запустить. И меньше на продвижение в мире радикального ислама, в частности ваххабизма, тратить. И не так сильно все вокруг себя на Ближнем Востоке раскачивать. В том числе в Сирии. Палестино-израильское урегулирование, к сожалению, в тупике. Но оно уже скоро 70 лет как на месте топчется. Хорошо, дело пока до настоящей интифады не дошло. Но и тут проблески есть – турки и израильтяне за нормализацию отношений принялись. С Ираном вообще удивительный прорыв. "Шестерка" с Тегераном на такое пакетное решение по иранской ядерной программе выйти сподобилась – никто не ожидал. Спасибо Москве, которая на нем неизменно настаивала. По нему программа под эффективный контроль берется. И Тегеран в сообщество цивилизованных народов на равных правах обратно кооптируется. И предпосылки для того, чтобы многочисленные конфликты, раздирающие регион, притушить, появляются. Ирак по-прежнему из огня да в полымя бросает. Однако разговоры о том, что государство распалось на три составные части, несколько приутихли. Правительственная армия первые победы одерживать стала. Территории, захваченные игиловцами, уполовинить получилось. Хотя не в последнюю очередь за счет того, что их основные силы в соседнюю Сирию перетекли. Но все же. В Сирии положение самое запутанное. От страны во всех отношениях мало что осталось. Но центральное правительство салафитов все равно держится. Благодаря ударной авиагруппе России и отрядам «Хезболлы», но держится. А ведь против него весь суннитский мир во главе с Саудовской Аравией и ее заклятым конкурентом – Турцией и поддерживающие их Соединенные Штаты и другие ведущие державы, входящие в Североатлантический альянс. Они демонстрируют просто-таки чудеса политической эквилибристики. Им удается поставлять оружие чуть ли не большинству противников режима, в число которых входят все подряд, и одновременно когда делать вид, а когда и действительно сражаться с «Исламским Государством». Тем не менее, для Сирии что-то забрезжило. Света в конце туннеля пока не видно. Однако уже то хорошо, что сам туннель появился. Все внерегиональные и региональные игроки, причастные к сирийскому водовороту, договорились о том, чтобы попытаться договориться, сообща политический процесс запустить и каналы финансирования террористов и исламского халифата перекрыть. Это колоссальный прорыв. Во всех соседних с Сирией странах, включая Ливан, Иорданию и др., положение очень тяжелое. Но они справляются. Контроль над ним не теряют. Беженцев принимают миллионами. Вот перед кем надо шляпу снять. А не перед псевдогуманной Европой. Бедняжка во все тяжкие пустилась, как только на порядок меньшая волна беженцев ее накрыла, лишь бы не пускать их к себе. Задержать в странах исхода. Наладить возвращение. Перекрыть внешние границы Европейского Союза. Нет сомнений, что ЕС с миграционным кризисом совладает. С его-то богатством, изворотливостью и казуистикой – да не справиться. Только хорошо бы, чтобы после того, а лучше параллельно интеграционный монстр ликвидацией причин, вызывающих переселение народов, занялся. И повестка развития на десятилетия вперед, и согласованные обязательства по спасению климата, и принуждение к урегулированию конфликтов – шаги в правильном направлении. Со временем их будет больше. Гораздо больше. Уверен. Турцию пропускаю. В семье не без неожиданностей. Но пойдя на сговор с ней, Брюссель и Берлин взяли на себя в значительной степени за нее ответственность. Немножко обнадежило развитие событий в Пакистане. Похоже, военные там вновь усиливают свои позиции, как когда в стране были несколько больший порядок и стабильность, а радикализацию исламских группировок удавалось успешно сдерживать. Перед лицом усиливающейся террористической угрозы для столь большого и проблемного государства это немаловажный фактор. Еще один хороший знак – участившиеся встречи лидеров Пакистана и Индии, в том числе незапланированные. Если бы им удалось снять груз былого недоверия, что неимоверно сложно, и приступить к действенной нормализации двусторонних отношений, все развитие на колоссальных просторах Евразии могло бы пойти по другому сценарию. Хорошо, что Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) дает им дополнительную площадку для общения и взаимодействия". Кентий перевел дыхание, собираясь продолжать, но Тентр, недвижно восседавший на протяжении всей его тирады, остановил его, указав на их опустевшие бокалы. Пока хозяин кабинета наливал им свой любимый арманьяк, он без труда взял разговор в свои руки. "Друг наш Кентий, – процедил Тентр, – разреши я продолжу за тебя. Дальше на очереди Юго-Восточная Азия. Повсюду в странах региона, где сильно влияние или доминирует ислам, нарастает угроза его радикализации. Появляются и иные угрозы безопасности. Вызревают опасные территориальные конфликты. Вслед за Китаем, ведущим военное строительство бешеными темпами, в гонку вооружений в регионе включаются Япония, Тайвань, Южная Корея, Вьетнам и другие. Токио даже приступил к фактической ревизии пацифистских статей своей конституции. Однако если следовать твоей логике, все это в порядке вещей. Главное – все уверенно справляются с нарастающими угрозами. Более того, Пекин и Тайбэй впервые за многие годы пошли на контакт на высшем уровне. Токио принес извинения Сеулу за практику "сексуальных рабынь" во времена Второй мировой войны. А Китай, Япония и Южная Корея замахнулись на создание в перспективе субрегионального экономического сообщества или чего-то вроде того. Замедление темпов экономического роста Китая, обрушившее все рынки, ввергнувшее развивающиеся страны в тяжелый кризис перепроизводства всего того, что раньше без разбора поглощалось "главной фабрикой мира", крайне беспокоящее руководство Поднебесной и КПК, опасающихся социальных волнений, отнюдь не так страшно. Оно не так сильно угрожает стабильности Китая и устойчивости мировой экономики, как многие утверждают. С одной стороны, экономика Китая все равно сохранит набранную динамику. С другой – все необходимые реформы в финансово-экономической сфере уже осуществляются. Поэтому Пекин, будем надеяться, воздержится от ставки на национализм и военную экспансию, которые неизменно воспринимаются как панацея по мере углубления кризиса. Соединенные Штаты пропускаем. Несмотря на заоблачные многотриллионные долги и жизнь за счет всех остальных стран планеты, за них можно не переживать. Особенно после того, как ФРС базовую процентную ставку все-таки подняла. И за их господствующие позиции в мире. Как, впрочем, и за Европейский Союз. Миграционный кризис он купирует. Евроскептикам в Великобритании стараниями Дэвида Кэмерона бросит кость. Бузотеров и популистов из южан поставит на место. А экономический рост в ЕС, вполне здоровый и достаточный, уже пошел. Он базируется на усиливающейся международной конкурентоспособности региона. Его продвинутости. Значение конфликта между НАТО и Россией, ЕС и Россией не надо преувеличивать. Противоречия между ними накапливались и накапливались, не находя разрешения. В прошлом году они достигли пика. Так что теперь они неизбежно "повернут на весну". Ценой каких разменов, правда, надо будет посмотреть. И слухи о смерти ВТО после окончательного провала Дохийского раунда, которую ТТП и ТТИП низводят неизвестно до чего, – явное преувеличение. Наоборот, ВТО обретает новую жизнь. Вместо обременительных глобальных переговоров, она берет на вооружение тактику мелких дел. Всемирный Банк и МВФ тоже рано списывать. Все нормальные страны, разобравшись в том, что к чему, их, естественно, чураются. Но ведь китайский юань они в корзину резервных валют кооптировали. Американский Конгресс их реформу после нескольких лет проволочек все-таки утвердил. А то, что Бреттон-Вудская система достраивается Азиатским банком инфраструктурных инвестиций и Банком БРИКС под эгидой Пекина, пойдет ей только на пользу. Еще долго мог бы продолжать в том же духе, но, думаю, достаточно. Твоя метода, Кентий, вызывает сочувствие. Ты и твои единомышленники знают, насколько все плохо, но вы, тем не менее, пытаетесь выискать и позитив. Зацепиться за него. Сделать главным трендом. Насколько убедительно у вас получается, оставлю без комментариев. Для меня важнее другое – смогут ли эти небольшие позитивные вкрапления в общую беспросветность стать в ближайшее время определяющими. Получится у вас – честь да хвала. Не получится – не взыщи: разорвем с тобой соглашение и сами в повозку истории впряжемся. Только, как ты понимаешь, нашими методами. От человеческих довольно далекими. Вижу, ты опять готов ринуться в бой. Давай. Мы этого и ждем. Но на деле, а не на словах. Чтобы в каждом селе, в каждой коммуне по всему свету забили тревогу. Чтобы миллионы вышли на улицу. С лозунгами остановить войну. Укоротить продавцов смертоносного оружия в регионы конфликтов. Прекратить гонку вооружений. Призвать к ответу политиков, ответственных за нынешний бардак. Создать десятки, сотни Пагуошских движений. Только на потребу дня. Подключить к ним все здравые силы. От Ванкувера до Владивостока. Всколыхнуть весь ваш социум, члены которого только и умеют, что плакаться и заботиться исключительно о себе. Вызвать социальное цунами. Землетрясение. Взрыв сверхновой. Чтобы все стало по-другому. Вот что мы ждем от тебя и твоих единомышленников. Если вкратце. Не сразу, понятно. Но в конечном итоге. Вот ради чего готовы подставить плечо. Не хочешь иметь с нами дело непосредственно, пожалуйста: найдем тебе других союзников. Не менее могущественных. Только попроси". В наступившей тишине Кентий плеснул им еще чуть-чуть арманьяка, бережно погрел бокал в ладонях и раздумчиво заговорил, взвешивая каждое слово: "Ты прав, Тентр! Результат наших усилий мог бы быть весомее. Пробудить наше общество, достучаться до него, заставить объединиться и действовать оказалось намного сложнее, чем мы думали. Разлагающее влияние либеральных идей и социального неодарвинизма зашло слишком далеко. Но ситуация будет меняться. Вот увидишь. Хотя и не так быстро, как тебе и нам хочется. Будем продолжать сражаться. Будем подключать к нашей борьбе все новых и новых адептов. Тут между нами есть полное взаимопонимание. Только действовать нам придется несколько иными методами, чем ты предлагаешь. Так уж сильно раскачивать лодку нельзя. В ней чересчур много пробоин и без этого. Однако кое-что из того, что ты советуешь, непременно возьмем на вооружение. Сообразно моменту. Теперь самое главное – о союзниках. О тебе и твоих соплеменниках никто не должен знать. Представь себе заголовки повсюду в СМИ: "Они побратались со Смертью". От нас после такого даже мокрого места не останется. Но союзники нам, конечно же, нужны. Тем более могущественные. Даже очень. Расскажи, кого ты имеешь в виду". Тентр поднялся. Горделиво шагнул в центр кабинета. Сутана вновь заструилась вдоль его тела или чего-то другого, что под ней скрывалось. Вытянулся во весь рост. Казалось, будто его могучая фигура заняла весь объем. "Следуй за мной, – пригласил он. – Пока мы будем перемещаться в пространстве, у нас хватит времени все обсудить. Послушай, я хочу познакомить тебя с Богами Мондорфа. Они играют в нашей жизни столь же определяющую роль, как и в вашей. Они вам и так, наверняка, помогают. Но будет все же лучше, если вы начнете действовать согласованно. Если, откликнувшись на ваше обращение, они чуть-чуть поменяют свои традиционные подходы. Как, вам надо будет подумать самим. Я и мои соплеменники ни о чем их просить напрямую не можем. Мы и они живем по разным законам. У нас диаметрально противоположные функции. Не поднимай в удивлении брови – мир устроен намного сложнее, нежели люди привыкли считать. Даже провидцы и медиумы. Слушай! Тысячелетия назад всем на Земле заправляли Боги Олимпа. Они обладали колоссальными богатствами. Матушка-природа наделила их могуществом и бессмертием. Но они очень походили на людей. Своим обликом. Страстями. Ментальностью. Они не знали, как распорядиться ими – своими богатствами. Чтобы занять себя, постоянно вмешивались в людскую жизнь. Делая это, еще больше уподоблялись людям. Становились с ними вровень – на их уровень. Постоянно мерились с ними красотой. Способностями. Силой. Удачливостью. Желаниями. В конце концов, они частью растворились среди вас. Частью поменяли свою сущность и перенесли Олимп в другое место, где у них было больше простора для прежних игр. Частью просто ушли. Ты хочешь спросить, почему. Закономерный вопрос. Ответ на него дается разный. Мы придерживаемся очевидного для нас мнения. Потому что они были устроены линейно. Впрочем, как и вы, люди. И как мы. У них не было альтер эго. Не было кого-то или чего-то, что их уравновешивало. Заставляло все время меняться. Все время искать. Находить. И снова терять. У них не было предназначения. Или они о нем не знали. Не догадывались. Опять-таки как и вы – люди, и мы – служители предначертанного. На это накладывалось то, что Боги Олимпа по преимуществу – боги природы либо занятий и увлечений (как Зея, Диана, нимфы, Гефест, Гермес и многие другие). Такая однобокость сыграла с ними злую шутку. Вы, люди, включили в себя природу, не оставив места ее первоначальным владыкам. Подчинили себе занятия и увлечения. Мы тут, кстати, совершенно ни при чем. В результате они оказались не у дел. Что на смену линейным Богам Олимпа должны прийти Боги равновесия, очень тонко прочувствовал ваш замечательный фантаст Ник Перумов. Он посвятил им свое творчество. Поведал, что они всесильны и бессильны одновременно. Потому что их обязанность – поддерживать равновесие. Любое его нарушение делает их уязвимыми. Фактически они рабы всеобщего равновесия. Они подчинены ему. На него их власть не распространяется. Из-за того, что у них то же ограничение, что и у Богов Олимпа – нет альтер эго. Боги Мондорфа в гораздо более выгодном положении. Они все парные. Один балансирует другого. И наоборот. Плюс они Боги сущего. Это все меняет. Они будут всегда править этим миром, пока мир существует. Боги Любви и Ненависти, Добра и Зла, Победы и Поражения, Трусости и Смелости, Правды и Лжи, Верности и Предательства, Уверенности и Сомнения, Света и Тьмы, Красочности и Бесцветия, Гордыни и Скромности всегда в движении. Баланс между ними, а, значит, и в обитаемых мирах, постоянно меняется. Восстанавливается. Затем его снова что-то нарушает. Он все время куда-то стремится. Как маятник, который уходит то в одну сторону, то в другую. Как при игре в казино, когда может раз за разом выпадать черное. Но его обязательно сменит красное. И с ним затем приключится та же история. С неизбежностью. Которая заставляет Богов равновесия быть в постоянном поиске. Всегда дерзать. Находить. Терять. Нарушать. И снова бросаться в объятия нового. Они тот самый перпетуум-мобиле, который человечеству никогда не построить и не подчинить себе, хотя вы об этом из поколения в поколение мечтаете. На этом остановлюсь. Мы прибыли. Тебя ждут. Я всех предупредил. Успеха. Не подведи. Встретимся через год". Пробитый Тентром потайной пространственно-временной туннель, через который они перенеслись из его кабинета в Мондорф, растаял. Дальнейшее живо напомнило Кентию сценку из "Двенадцати месяцев". Он стоял посреди красочного роскошного розария в окружении удивительных созданий. Веселых. Радужных. Доброжелательных. Очень старающихся походить на людей разного возраста. Единственно, их выдавали огромные нежные периферические глаза. Головастость. Лучшие пропорции тел. Какая-то сказочная мягкость и пластичность движений. "Немного иначе, – из полукруга созданий, напоминающих импозантных обаятельных мужчин и очаровательных девушек, выдвинулся наиболее улыбчивый. Под дружное кивание и подбадривание остальных он продолжил. – Мы предугадываем, что так люди будут выглядеть уже через несколько поколений, и заранее к этому готовимся. Человеческий же облик приняли для того, чтобы тебе с нами было легче разговаривать. Да и нам с тобой. Все, что тебе успел сказать Тентр, абсолютно справедливо. Во всяком случае в главном. Однако он не успел тебе сказать еще одной причины, по которой прежние Боги были обречены. Наш мир, наша вселенная парны. Они насквозь проникнуты и живут по закону единства и борьбы противоположностей. Ты должен помнить о нем по университетским лекциям об основах философии. Мужское и женское начало. Плюс и минус. Материя и антиматерия. Ноль и единица, с помощью которой вам удалось придумать кибернетику и запустить информационную революцию. Прежние Боги все время искали себе пару и не находили. Мы все изначально парные. Мы плоть от плоти нашего мира. Мы принадлежим ему и будем всегда ему верны. Потому что наш мир все время находится в поисках баланса. Ускользающего. Трепетного. Невозможного. Залог того, что баланс достижим – наша парность. Что наш мир живой – наша парность. Что он развивается – наша парность. То, что мы его гаранты, ничуть не мешает нам все время быть с вами. Среди людей. Помогать вам. Переживать и расстраиваться вместе с вами. Стремиться, по возможности, все исправить. Мысль о том, чтобы советоваться при этом, никогда раньше не приходила нам в голову. Она гениальна. Почему бы не попробовать…" Улыбчивый Бог Мондорфа вопросительно посмотрел на Кентия. "Я здесь именно для этого, – Кентий легко и органично подхватил брошенный ему "мяч". – Только мне не понятно, за счет чего достигается ваше единство. Как строятся ваши взаимоотношения. Ведь вы же должны отрицать друг друга. Бороться друг с другом. Стараться подавить. Ограничить. Уничтожить. Вроде бы, между вами должна вестись война не на жизнь, а на смерть. Или все не так?" Теперь он дал повисеть вопросу в воздухе. "Пожалуй, что не так, – присоединилась к разговору одна из наиболее непоседливых девушек. Ей явно не терпелось от разъяснений перейти к чему-то более интересному. – Ни о какой войне не на жизнь, а на смерть и речи быть не может, поскольку гибель любого из парных богов означала бы одновременную смерть и второго бога. Не может быть тьмы без света. Добра без зла. Встречи без расставания. Но дело даже не в этом. Никто из нас, ни одна противоположность не является абсолютом. Все знаки плюс и минус до определенной степени условны. Храбрость, смелость, бесшабашность хороши, когда они уместны. Когда они ведут к победе. Ломают ситуацию в пользу кого-то или чего-то нужного. Если же людей бросают под нож или автоматную очередь, пользуясь их благородством или подчиненным положением, это уже преступление. Или, наоборот, здоровая трусость просто необходима, когда имеешь дело с чем-то неизвестным. Непонятным. Загадочным. Когда важно не подставить другого и не попасть в западню. Не допустить проникновения на планету смертоносного вируса. Другой заразы. Перестраховаться, понимая, что опасность вполне реальна. Так же и во всех других случаях. Верность – самое восхитительное, самое благородное качество. Но что, если это верность тиранам, подлецам, убийцам? Тогда отвернуться от них, нарушить присягу – вовсе не предательство, а даже наоборот. Фейерверк красок, ярких, сочных, разнообразных – это так здорово. Но иногда хочется снять черно-белый фильм, игровой или документальный. Потому что нужна другая экспрессия. Она способна лучше донести смысл. Так всегда и во всем. Поэтому мы не враги и не противники. Отнюдь. Мы одно целое. Только совместными усилиями мы в состоянии удержать постоянно меняющийся, подвижный, неуловимый баланс вещей. Вот и тебе позарез необходимо сместить баланс в свою пользу. Привлечь на свою сторону тысячи, миллионы людей, которые до поры до времени идут за другими. Заставить их поменять свои взгляды, предпочтения, свой образ жизни. Как ты считаешь, перейти на светлую сторону. Мы сочувствуем тебе. Понимаем грандиозность задач, которые перед тобой стоят. Разделяем благородство целей. Готовы помочь в поисках нового баланса. Говори, чем конкретно. Проси. Мы попробуем". Столь прямо поставленного вопроса Кентий никак не ожидал. Но уклоняться от ответа на него было нельзя. Он не должен был сфальшивить. На кону стояло так много. "Я всего лишь человек, – начал он, решив в озарении, что ключом к успеху может быть лишь полная откровенность. – Мне трудно сразу встать вровень с вами. Почувствовать себя одним из Богов Мондорфа. Вам виднее, что вам можно предпринять, чтобы прекратить на Земле бессмысленное кровопролитие. Обозначу лишь то, что все у нас восприняли бы как минимум миниморум. Хотелось бы, чтобы Бог Правды был на нашей стороне, уведя за собой всех ньюсмейкеров медийного пространства. А Бог Кривды нам подыграл, грубо и нахраписто дискредитируя наших противников. Чтобы Бог Силы поделился с нами своими способностями и возможностями, своей мощью и могуществом. А все пороки Бога Слабости, заставляющие еще больше колебаться и всегда и во всем чувствовать себя неуверенно, достались враждебному лагерю и играли в нашу пользу. Чтобы Бог Удачи служил нам путеводной звездой. Окрыляя. Поднимая. Возвеличивая. Удесятеряя. А Бог Невезения ни на секунду не оставлял своими заботами всех тех, кто в мире людей сеют смерть. Ненависть. Презрение. Безразличие. Кто делят людей на своих и чужих. На тех, кто выше, и тех, кто ниже. Тех, кому все позволено, и тех – кому ничего". Придумывая на ходу столь простенькие и в то же время столь амбициозные пожелания, Кентий ни на секунду не отрывал взгляд от лиц своих венценосных собеседников. По улыбкам на их безмятежных лицах и кивкам одобрения он понял, что они ждали от него чего-то вроде этого. От лица Богов Мондорфа на его слова отреагировал все тот же наиболее доброжелательный из них. "Друг наш Кентий, – сказал он, – ты нам симпатичен. Твои вера и энтузиазм подкупают. Нам нравится то, ради чего готовы биться твои единомышленники. Нам предельно ясно, в каком направлении ты хотел бы сместить баланс всего на планете. Не обещаем, что все получится так, как ты нарисовал, и достаточно быстро, но попробуем. Баланс – вещь хитрая и страшно инерционная. Его нужно сдвигать очень медленно. По миллиметру. Дабы избежать обратного эффекта. Не допустить беды. Свести к нулю оказываемое сопротивление. В начале оно будет особенно энергичным, может быть, даже чудовищным. Однако положись на нас. Технологию кампании мы продумаем сами. С неизбежными поворотами. Завихрениями. И отступлениями. Включимся в нее все. Без исключения. Для верности. Боги Вкуса и Безвкусия, Сна и Бессонницы, Воли и Безволия зачастую бывают более судьбоносными, нежели Боги Победы и Поражения. Но запомни: успех кампании будет зависеть только от вас, людей. От ваших упорства. Горения. Одержимости. Мы в состоянии помочь лишь вашим собственным усилиям. А теперь пришла пора расставаться. Мы, в отличие от твоего прежнего спутника, наделили тебя способностью самостоятельно перемещаться по пространственно-временным туннелям. Портал выхода ты отыщешь сам. Однако перед уходом можешь попросить нас о той мелочи, которая вертится у тебя в голове. Не уверены, правда, что исполнение этого желания доставит тебе удовольствие". Кентий заколебался было после этого предупреждения, но все же не выдержал и попросил: "Боги Мондорфа, я действительно очень хотел бы увидеть, как вы выглядите на самом деле. Это знание навсегда останется между нами. Оно никак не повлияет на мою решимость. Лишь сделает мои действия более осмысленными". И сразу же в его мозгу прошелестело: "Может быть, ты и прав. Кто знает. Смотри!" И Кентий увидел. Если бы не многолетнее знакомство с Тентром и его соплеменниками, он, наверное, превратился бы в каменное изваяние. Весь розарий наполнили змеи. Огромные. Шипящие. Извивающиеся. Кого-то напоминающие и совершенно разные. От очень похожих на хорошо знакомых людям гигантских питонов, кобр, гремучих и очковых змей до абсолютно неизвестных. Только вместо хвостов у них были вторые головы. Это уже само по себе производило жуткое впечатление. К тому же самым диким образом отражалось на том, как они двигались. Извивались. Разбрызгивали слюну. И шипели. В две головы. Друг на друга. Исчезая в клубах нерукотворных испарений. Уже у себя в кабинете Кентий упал все в то же кресло, ставшее свидетелем необычных событий, произошедших в этот первый послерождественский вечер. Поднес к губам с любовью наполненный коньячный бокал с терпким душистым арманьяком из основательно початой бутылки, которому ранее они отдали должное с Тентром. Сделал несколько прочувствованных глотков и задумался. От сердца понемногу отступало. Все-таки подобные впечатления случаются не каждый день. Если только в Рождество и под Рождество. Но он ни о чем не жалел. Напротив. Его переполняли энергия. Жажда деятельности. Вера в то, что теперь непременно получится. С такими могущественными союзниками – и чтобы не получилось. Да никогда. Вот единомышленников бы ему побольше. Соратников. Но и они сейчас начнут десятками, сотнями, тысячами становиться под его знамена. "Друзья, – пело у него все внутри. – Поднимайтесь на борьбу. Забудьте о своем привычном равнодушии. Сидении у телевизоров. В Интернете. Пустопорожней болтовне в соцсетях. На кону будущее человечества. Судьба дарит нам еще один шанс. Давайте же вместе остановим войны. Дадим всем одинаковые возможности. Обустроим нашу планету так, чтобы не было стыдно. Чтобы она досталась нашим детям и внукам мирной и процветающей. Чтобы святые слова о свободе, равенстве, братстве, придуманные дабы обмануть простачков, наконец-то обрели реальный смысл. Чтобы "Золотой век" вернулся на Землю. Боги с нами. Удача тоже. Все в наших руках. Все-все. И так будет всегда. Если сейчас не опустим их. Не сдадимся. Не откажемся от мечты. Вперед. И только вперед!" Не успел Кентий произнести эти слова, как почувствовал: что-то в мире сдвинулось. Они повторяются из уст в уста. Тысячекратным эхом отражаются в медийном пространстве. Их восторженно несут и выбрасывают на любые запросы все какие есть на свете электронные носители. Они превращаются в рэп, кантаты, популярные мультики. Кентий протер глаза. Нет, ему не привиделось. Такой вариант нашей с вами реальности действительно может осуществиться… © Н.И. ТНЭЛМ

Этот случай наверняка послужит сюжетом многих триллеров и сценарием детективных фильмов. Еще бы! Сверхзащищённое хранилище денег и драгоценностей в Лондоне сумели взломать и ограбить четверо британских пенсионеров, самому молодому из которых – 60, а самому старому – 76 лет. Свой дерзкий план они, не спеша, по-стариковски долго обмозговывали за столиком одной из соседних пивных. Жаловались друг другу на недомогания, но главное – на «слишком маленькую пенсию». Что и подвигло их на сложную операцию. Благо некоторый грабительский опыт сохранился у «четвёрки» с 1980-х годов. Они приобрели за 4 тысячи фунтов стерлингов мощную пилу-«болгарку» с алмазным напылением на диске, и научились пользоваться этим инструментом благодаря подробной инструкции в Интернете. Оставалось найти сообщника среди охранников – это не составило труда – и облачиться в рабочие комбинезоны. Дальнейшее было делом техники: в один из пасхальных дней сообщник пустил их в здание; чтобы не попасть в объективы видеокамер и не задействовать сигнал тревоги, грабители спустились в подвал хранилища по шахте лифта, и там задействовали свою чудо-пилу. Однако взломать потолок им не удалось даже с помощью гидравлического домкрата. Пришлось вернуться домой с пустыми руками, но пенсионеры проявили упорство. Через несколько дней банда вернулась в подвал с более мощным инструментом и добралась до сейфов и ячеек, в которых хранились деньги и драгоценности. В итоге пенсионеры сумели вывезти на автофургоне ассигнаций и ценностей на сумму 20 миллионов фунтов стерлингов (около 30 миллионов евро). Недавно британской полиции удалось арестовать этих любителей чужого добра. Правда, сообщника, работавшего в хранилище, всё ещё ищут. А вместе с ним и недостающие 14 миллионов фунтов.   Бары в общественных туалетах Лондона Расположенный ниже уровня асфальта, бывший общественный туалет в восточных, а значит, беспокойных районах Лондона, выставлен на продажу. Хитроумные риелторы предлагают приобрести помещение площадью всего 56 кв. метров с целью переоборудовать его в ресторан или бар. Прецедент такой был: в начале 2000-х экс-туалет уже использовали как ночной клуб. Но местные власти были вынуждены прикрыть увеселительный притон, ставший рассадником наркотиков и пристанищем для буйных посетителей, нарушавших общественный порядок. Сегодня лондонские риелторы уверены, что найдут покупателя, готового выложить за эти квадратные метры один миллион фунтов стерлингов – в три раза выше цены, по которой он «ушел» пятнадцать лет назад. К слову, англичане, похоже, без всякого стеснения превращают туалеты широкого доступа в питейные заведения. В подземном переходе в Кентиш-таун есть нужник, также превращенный в коктейль-бар.   Почему надо бояться гостиничной обслуги Вся правда об отелях, которую вы не хотели бы узнать, но не устоите перед любопытством. На анонимном сайте Whisper («Шёпот») горничные, уборщицы и сотрудники «ресепшн» различных гостиниц поведали страшные тайны, о которых не подозревают посетители этих общественных пристанищ. Выяснилось через эти покаянные «признательные показания», что: 1) администраторы фильтруют постояльцев с момента их появления – стоит тем проявить неучтивость, как им предлагают наихудшие номера; 2) если постельное белье меняют регулярно, то одеяла отправляют в чистку не чаще одного раза в год; 3) подчас не меняют даже простыни, а только с помощью рулона липкой ленты снимают чужие волосы («это экономит мне до половины рабочего времени»); 4) если квартиранты досаждают, то им в наказание деактивируют их электронный ключ; 5) если заказываете еду в номер, будьте уверены, пока ее несут с кухни, с ваших тарелок обязательно что-то слямзят… Утешением в этом потоке шокирующих откровений служит пост одного сердобольного менеджера: если клиент ему приглянулся, но не имеет средств оплатить хороший номер, он его одарит под разным предлогом. Вывод прост, как дверной проем: будьте предельно вежливы с гостиничной обслугой!